Коронный телохранитель (СИ) - "chate" - Страница 11

Все время нашего короткого поединка с конем Турон пытался прорваться к стражникам, чтобы помочь им, так что мне пришлось постараться, загораживая ему проход собственным телом, теперь же, когда опасность миновала, я позволил королю вырваться из-за моей спины и подойти к мертвому зверю.

Барус уже отдавал распоряжения арестовать торговца и зазывалу, но тех и след простыл, так что нескольким стражам придется побегать, разыскивая этих двух… смертников.

– Демон в теле коня, – остановившийся рядом со мной Иргим удивленно покачал головой, – ничего не понимаю. В видениях не было ни его, ни отравленной книги. Почему?

Но ответить на этот вопрос ему никто не смог бы. Никто из собравшихся вокруг лошадиной туши просто ничего не понимал в магии и тем более в предсказаниях.

– Иргим, как подобное… делается, – король задал вопрос, указывая на почившего зверя.

– С помощью некромантии, Ваше Величество. В специальной пентаграмме убивается конь, примерно так же, как был убит пони Вашего сына. Демон вселяется в тело зверя, а кровь зверя и его эфирное тело служат ему платой. К счастью, я взял с собой магическую книгу, надеясь найти там ответ на один мучающий меня вопрос, а когда понял, что происходит, то прочитал из нее заклятие изгнания духов.

Этот рассказ всколыхнул во мне кое-какие воспоминания, потому я тихонько поинтересовался у мага:

– Те звери, о которых Вы упоминали, волк и кабан, они могли быть такими же?

Маг задумался на мгновение и согласно кивнул.

– А уничтожить их как-то еще, без тех заклинаний, можно?

– Только если ты природный некромант.

Вот это засада!

Неразбериха на рынке закончилась примерно через час. На место происшествия прибыли городские стражи в сопровождении магов и занялись расследованием. Сбежавшие торговец и зазывала были найдены в одном из переулков. У обоих было перерезано горло, так что допросить их не удалось бы даже некроманту, как заявил Иргим. На мой вопрос, он ответил:

– Потому что с перерезанным горлом даже мертвые разговаривать не могут, если повреждены голосовые связки.

- А письменно?

- Невозможно. Мертвые могут ответить на прямой вопрос, но описать что-либо или кого-либо, тем более письменно, не могут. Слишком ограничены возможности умерших в ставшем для них чужим теле. Говорить могут, ходить и писать - нет. Иначе это уже будет оживший труп, весьма опасная пакость, а не призванная назад для ответов душа.

В результате всех этих событий в замок мы возвращались в весьма мрачном настроении и с уменьшившейся вполовину командой. Когда мы проезжали ворота замка, амулет контроля магических кристаллов вдруг тихонько звякнул. Быстро достав из-за пазухи амулет, я увидел, что третья руна слабо светится. Это означало, что мимо кристалла прошел человек, не имеющий доступа в королевское крыло. Нажав на светящуюся руну, я увидел, как темная, слегка размытая фигура проникла в комнату, где мы сегодня завтракали.

– Иргим! – я поспешил к спешившемуся магу и показал ему картинку, заснятую кристаллом.

– Туда, скорее! Барус, бери стражу!

Всей толпой приехавшей с рынка, плюс стражники, попавшиеся нам по пути, мы ломанулись наверх, во главе с королем, однако войти первому в комнату я ему не позволил. Первыми вошли Иргим и Барус, именно они и приняли на себя всю силу магического удара незнакомца. Вспыхнул яркий свет, раздался пронзительный визг – и дверь вынесло в коридор, вместе с дверной коробкой и куском стены. Когда пыль улеглась, мы обнаружили в комнате два бессознательных тела у стены. Причем Иргим словно закрывал оборотня собой.

– Живы, – констатировал я, нащупав пульс на шее у обоих.

– Лекаря! – приказал Его Величество.

Глава 7 

– А затем сыграли они свадьбу, да такую, какой мир не видывал. И жили потом долго и счастливо.

Турон сидел в глубоком кресле, держа дремлющего сына на руках. Голова мальчика лежала на плече отца и король тихим голосом рассказывал мальчику сказку. Няня ребенка вязала что-то в кресле у окна, а я сидел на полу возле двери, поджав колени к груди, и слушал сказку вместе с мальчиком. Вот только в отличие от него я не спал, а размышлял.

Никогда не любил детективы, а тут попал в такую историю, что хоть вой. Иргим и Барус в коме, или как лекари это назвали: «глубокий магический сон, навеянный частично отраженной магией некроманта». Хреново, в общем, все получилось. Иргим то ли не успел выставить полноценный щит, то ли тот маг оказался сильнее, но шибануло их магией так, что теперь оба моих учителя в отключке.

Кто стоит за покушениями – неизвестно. Ясно только, что некромант, атаковавший мага и оборотня, был не из слабых. При этом никаких следов того, кто устроил засаду в комнате, не нашлось. Он либо улетел в окно, либо скрылся потайным ходом. Результат: маг и начальник полиции выведены из строя, а покушения… думаю, будут продолжаться.

Теперь я начал догадываться, почему маг видел покушения, начавшиеся через несколько дней после дня рождения короля. Все дело в том, что до этого оба моих учителя были с нами и могли отбить нападения, теперь же... Н-да, сложно осознавать, что теперь все зависит от меня. А что я могу? Только попытаться отразить нападение с оружием. Магией я не владею ни в малейшей степени, тем более некромантией. И что это значит? А значит – надо срочно подбирать людей в команду. Тянуть больше нельзя.

Да, замок я знаю как свои пять пальцев, а вот людей, работающих в этом замке... Н-да, год тренировок – псу под хвост. Надо было не только мечом махать и замок изучать, но и личные дела слуг запрашивать. А теперь что? У кого спрашивать и просить совета?

Иргим, Барус, почему все получилось так глупо?

В сотый раз я сжал в ладони амулет, разглядывая момент проникновения неизвестного в комнату, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, но фигура человека темна и расплывчата. Я повторял один и тот же момент еще, и еще раз, но не мог отыскать ни единой зацепки.

Вот поднимается рука, чтобы взяться за дверную ручку. Дверь открывается, и темная расплывчатая фигура скользит внутрь. И снова – поднимается рука... Стоп! Заново. Рука поднимается...

Есть! Я чуть не закричал от радости. Пусть мое открытие и было совсем незначительным, но это давало возможность отсеять кого-нибудь из подозреваемых, которых у меня пока нет.

Тихий скрип кресла заставил меня встрепенуться, встретившись взглядом с Туроном. Король поднялся, уложил уснувшего сына в кровать и, кивнув няньке, тихо направился на выход. Выскользнув за ним, я прошел мимо двух стражников, с сегодняшнего дня занявших пост у дверей принца. Точно такие же стражники (в количестве трех человек) стояли на входе в королевское крыло (и со стороны общего коридора, и со стороны лестницы, ведущей в королевский парк). Немного поздно, скажете вы? Да, поздно, но лучше так, чем... Ах, да что теперь об этом говорить. Свободолюбие Его Величества сыграло с ним дурную шутку.

Когда мы оказались в королевской спальне, я не остался в своей комнатке, а самым наглым образом прошел следом за королем в его спальню. Увидев мою решительную (читай – наглую) морду в своих покоях, Турон нахмурился. Выслушивать его замечания я был не намерен, а потому взял быка за рога.

– Ваше Величество. Кто знал о потайном ходе в голубую гостиную?

Брови короля удивленно взметнулись вверх, но тут же сошлись над переносицей, и взгляд у Турона стал колючий, неприятный.

– Никто.

– Этого не может быть. Кто-то знает. Кто?

– Никто. Эта тайна передается от отца старшему сыну, и только ему.

– Ваше Величество, сейчас не время хранить секреты. Тот, кто знает об одном ходе, может знать и об остальных.

Король зло рыкнул на мое упрямство и сел на кровать, ссутулившись, положив локти на колени. Вся его поза выражала скорбь и сожаление, а причину этому я понял, услыхав его ответ:

– Она умерла. Зарина, мать Раена, была единственной, кому я показывал этот ход. Попасть по нему в замок невозможно. Ход односторонний. А выводит он в королевский парк, к озеру. Там растут кусты барбариса, вот среди них и находится выход. Зарина долго болела после родов, вот я и водил ее в парк, а потом, когда она уже не могла сама ходить, выносил на руках. Даже ее мать не смогла помочь дочери, хотя и была довольно сильным магом, а когда Зарины не стало, она обвинила меня в ее смерти. С тех пор мы не общались.