Тайны митрополита - Ремер Михаил - Страница 5

5

– Мир в твой дом, чужеродец, – повторил тот, протягивая руку и через обломки печки совершая крестное знамение и над преподавателем, и над не успевшим выйти в дверь Жданом. Булыцкий, уже обученный элементарным правилам, поднялся с топчана, и, подошедши к гостю, коснулся губами руки владыки. Его же примеру последовал парнишка, после чего, поклонившись, шмыгнул прочь, негромко скрипнув дверью.

– Прости, что нагрянул, – немного виновато улыбнулся гость. – От дел богоугодных отвлекаю.

– У меня, владыка, – дела мирские, – склонился в ответ пенсионер. – Богоугодные у тебя да у Сергия Радонежского.

– Прав, – подумав чуть, согласился митрополит. – Да только все одно делам нашим рука об руку идти. Одно без другого – полдела. А от полдела и до беды недалече. Это как полдобра, – закончил старец, – что помощь, да все одно с камнем за пазухой?

– Мудрено, да правда в том есть, – усмехнувшись, отвечал Николай Сергеевич. – Почто честь такая? Один почто? С Сергием свиделись уже?

– Сергий все в молитвах смиренных, отвлекать негоже от дел таких. А я, – заранее отвечая на вопрос пенсионера, – златоносец[13]. Хоть и первый из епископов[14], да, вот видишь, дело какое, больше мирской человек. Пока все иные за души агнцов битву ведут, я – за порядок ратую. Вишь вон, в тиуна[15] божьего превратился.

– Так то сам небось и выбрал, а? – отвечал Николай Сергеевич. – Мог и отказаться, так ведь? Молитвами бы смиренными веру в душах агнцев крепил. Не тиуном бы себя звал, но пастырем.

– Хороша вера, да когда в сердцах лад. А как за душами грешки водиться начинают, так и начинается шельмовство. Каждый сам себе на уме пастырь. Каждый по-своему все воротить начинает. И уж не поймешь, что грех, а что – благодать.

– Это к чему ты сейчас? – осторожно поинтересовался Николай Сергеевич, не поняв аналогии.

– Это – к тому, что уж больно мне глядеть, как серость сердца заполняет. Фрязы[16] как кунами[17] души православные скупают да смуту в сердцах наводят. Оно, вон, в Царьграде уже самом, и то хозяева шельмы эти да римляне!

– А вера с какого боку здесь?

– А с такого, что прав ты, чужеродец, – прикрыв глаза, негромко продолжал тот. – Единение нужно. Так, чтобы пастырей будущих поучали не каждый на свой лад; как кто возжелает, да по закону Божьему! А закону тому – единым быть должно!

– И что? – уже поняв, к чему клонит его собеседник, поинтересовался пришелец. – Мне и Сергий то же говаривал, да ум мудреца смиренного мне не понять. А дальше разговора того и не пошло ничего.

– А то, что по душе мне идея твоя с богословским университетом. Обучать пастырей будущих – дело великое. Сызмальства грехи распознавать учиться да искусам противиться, да под присмотром душ, молитвами очищенных. Оно ведь рассуди: коли единообразия нет, так и в грех скатиться недолго. В гордыне погрязнуть. Вон, как волю дали, так и раскол: те – латиняне, мы – православные. А почему? Да потому, что толкователей слова Божьего уж страсть как много поразвелось. Потому что духом слаба людина да грехам сладостным противопоставить ничего не может. Славы да почету при жизни хочется иным порой больше, чем душу свою после смерти спасти.

– Странно слышать слова такие. – Булыцкий в упор посмотрел на старика. – Еще недавно про молитвы очищающие все пели, а теперь… к чему ты все это?

– К тому, что, хоть и поклоны бьют епископы, да больше для виду все. Чин зазубрив, да смысла не понимая. А раз нет знания, так без него благочинство какое?

– Незнание – еще не грех, – осторожно возразил пенсионер.

– Нет, коли сердце доброе, а коли корыстию да страхом движим раб Божий, так тебе и вот: грех, как на ладони. И без меня небось знаешь, глотки как рвали друг другу, когда митрополита на смену Алексию ставили. Оно хоть и пастыри, а все одно в грехе погрязли. А грех тот – от незнания. А незнание – от того, что каждый сам себе на уме. А коли те, кто веру в мир нести должны, в делах мирских увязают, что про остальных-то говорить? Не должно такому быть! Едино все должно быть! А для того и университет твой потребен!

– Так помоги, – насторожился Николай Сергеевич, не ожидавший такого поворота.

– Бог в помощь да знания твои.

– Перед князем слово замолви. Он, хоть и обещание свое говаривал, да княжича молодого не торопится присылать. И Сергий хоть и подсобить обещался, да все воз и ныне там! – Булыцкий вдруг успокоился, словно бы внезапно выговорившись. – Время-то идет. А я – не вечен. Много есть чего еще сказать, да в чем помочь, да вот беда, – картинно развел он руками, – не успеть боюсь! Оно бы хоть основам начали обучать, да князь не дает. Вон, из схимников только кто да из деревенек окрест… И то ведь хоть счету обучить, чтобы вместо Тимохи-ключника хозяйство вести кому было. А толку-то?! Ну обучу с дюжину мужей, так ведь те до конца жизни мешки считать да книги амбарные вести будут, знаниями теми обладая.

– А в грядущем твоем небось каждый и считать горазд, и в чтении мастак?! – встрепенулся Киприан.

– Да каждый и горазд!

– Так и небо грехами потому небось и закоптили, что за знаниями своими возомнили невесть что о себе. Вон, смерды и безграмотны, да зато Бога боятся.

– Так и вера, пока на страхе, – не вера, а так… сам же говорил; когда любовь в сердце, так и ладно. А то…

– Невпроворот дел у старца нынче, – буркнул в ответ владыка.

– А может, обиду за что держит?! Пригрел на груди…

– Ты, чужеродец, не суди! У Сергия сейчас – дел невпроворот. И ты с задумками своими тому сейчас виной! Раньше оно как было? В молитвах да в служении проводил старец время свое. А что оставалось – на послушание уходило. А теперь – в хлопотах мирских; то, вон, артель разместить, то пришлых благословить, то с лазаретом твоим!

– Откуда?

– Слыхивал, – усмехнулся священнослужитель. – Грамота приходила от Сергия.

– И чего?

– А того, что уже мысли об исцелениях души бередят да умы волнуют, – в упор глядя на собеседника, проговорил Киприан. – Да вот, вишь, дело какое, – продолжал владыка, – все решить не можем; а не против ли воли Господней такое? Вон, и в Царьград весть отправили. Как скажет Патриарх Вселенский[18], так и быть тому… Тут же дело такое, одной людины судьбу переиначить хочешь, того, откоптил кто свое, так уже и не уразуметь: грех или нет. А тут… – Булыцкий встрепенулся было, чтобы возразить, да вовремя предпочел промолчать, дабы не раздражать владыку. – Ладно так, – чуть помолчав, вернулся к теме своей гость, – а вон сколько просто идут на архангела хоть одним глазком взглянуть. И сами в грехе праздности, и Сергию в тягость. Ему слава твоя, – что репей в волосьях. Да и искус славой тревожит его, хоть и все с благодарностью на устах принимает старец, – вздохнув, закончил гость.

Булыцкий тоже призадумался. Он и сам уже подмечал, что тяготится Сергий Радонежский. Уж больно хлопот много свалилось на него в связи с последними событиями; и верно ведь, паломники потянулись к монастырю. Кто – прознав, что там целитель, чудеса творящий, живет. Другие – благословение получить Сергия Радонежского, спасителя Руси Московской у себя в обители приютившего. А по большей части – любопытствующие собирались, на спасителя того самого хоть бы и глазком одним, но взглянуть. Так, правда, несолоно хлебавши и возвращались по домам. Оно ведь описывали спасителя того детиной молодым десяти локтей[19] в высоту, в доспехах сияющих, аки солнце, с мечом огненным, да молнии мечущим, да с крылами золотыми за спиной. А что еще говаривали, так то, что судьбы каждого наперед знал, едва только взглянув в глаза. Приходили, а в монастыре все – мужи обычные, что и сами визитеры. Помыкавшись да повыспрашивав, что да как, возвращались по домам, дальше нелепицы разносить: мол, вознесся архангел тот на небеса вновь, но коли вновь беда на княжество придет, так вернется златокрылый, орды вражеские мечом своим огненным разметать чтобы.

вернуться

13

Златоносец – носящий золотые одежды. По сути – мирской человек.

вернуться

14

Епи?скоп – в христианской Церкви – священнослужитель третьей степени священства, также архиере?й (старший священник). Первоначально обозначал старшего наставника отдельной общины последователей Иисуса Христа. Епископы надзирали за христианами конкретного города или конкретной провинции, в отличие от апостолов (преимущественно странствующих проповедников).

вернуться

15

Тиу?н (тиву?н) – в Древнерусском государстве – название княжеского или боярского управляющего, управителя.

вернуться

16

Фрязы – генуэзцы. Латиняне. В свое время приложили немало усилий, чтобы не допустить митрополитства Киприана. Действовали в основном через подкуп и интриги.

вернуться

17

Куны – деньги. Закрепилось в славянских языках в общем значении «деньги», вытесняя термин «сребро».

вернуться

18

Вселенский Патриарх– патриарший титул Царьградской Церкви; считается «первым среди равных».

вернуться

19

Локоть – древняя мера длины, равнявшаяся примерно полуметру.