Девушка, не умеющая ненавидеть - Данилова Анна - Страница 28

– Понимаешь, если бы не его активные действия после суда, когда я была уже в колонии, я могла бы предположить, что он просто ничего не знал. Но, с другой стороны, как мог муж не знать, что его жена написала заявление в полицию, что их дом ограбили? Как это можно скрыть?

– А я знаю, как. Они вообще к тому времени могли жить раздельно! Вот как! Ты же сама говоришь, что когда вы приехали, дома никого не было, да и потом тоже никто не объявился, я имею в виду, муж… Это неестественно, понимаешь? Она не могла не позвонить мужу и не сообщить об этом.

– Но он мог быть в командировке, к примеру, в том же Саратове, он мог в это время стоять под моей дверью и звонить, звонить…

– И что было потом? Ты отсидела весь срок?

– Нет, мой адвокат, вернее, адвокат Гриши писал разные ходатайства, словом, работал в том направлении, чтобы меня освободили досрочно, и меня освободили. Но перед этим примерно за полмесяца перевели почему-то в Вольск, в другую колонию…

– Почему? А эти «товарищи», твой адвокат и Григорий, они знали об этом?

– Уверена, что нет. Потому что, оказавшись там, я наконец поняла, что такое находиться в тюрьме, не имея покровителей, остаться одной, совсем одной… У меня сразу отобрали все теплые вещи, деньги, все то, что у меня было… Да я там голодала!

– Скажи спасибо своей сестричке!

– Да я все понимаю…

– Думаю, что в этой, другой колонии, в Вольске, тебя вообще должны были убить или покалечить. Просто не успели, ты вышла… Да тебе повезло! Ты, можно сказать, в рубашке родилась! И что потом?

– Ничего. Я вышла, подышала немного свежим воздухом, помылась в Саратове в общественной бане, купила билет до Москвы и села на поезд, где, собственно, и встретила тебя.

– Да уж… Ну и история! И что ты намеревалась делать? Кого искать? Гришу? Сестру?

– Гриша… Понимаешь, когда мы только начали с ним встречаться, я не могла не понимать, что он скорее всего женат, но это все было каким-то далеким, как бы не имеющим ко мне отношения, понимаешь? А когда я увидела фотографии, где он с мальчиками, и поняла, как он им нужен… У них семья, семья! И пусть они живут… К тому же Нина – моя сестра. Уверена, что она натерпелась за все эти годы, до того, пока не встретилась с Гришей. Иначе зачем ей было менять имя? Может, попала в историю, скрывалась… Она такая…

– Так зачем ты приехала в Москву?

– Хотела увидеть Нину, поговорить. Ведь пока я сидела, она продала мою квартиру, мне адвокат сказал. Нина связалась с какими-то «черными» риелторами, которые продали мою квартиру… Словом, теперь я без жилья.

– А ты думаешь, что твоя сестра впустит тебя в свой дом?

– Пусть вернет мне квартиру.

– Ты серьезно? Да она прирежет тебя, Тома. Пристрелит. Наймет кого-то, чтобы тебя убили. Ты живешь в каком-то вымышленном мире и ничего не знаешь о реальности… И это после всего того, что тебе пришлось вынести в тюрьме! Ты еще не ощутила на своей коже степень человеческой подлости?! Твоя родная сестра, узнав, что ее муж является твоим любовником, заманила тебя к себе домой и выставила грабительницей, бандиткой! И посадила тебя! Причем сделала все так продуманно, что даже ее муж, твой Григорий, ничего об этом не узнал и, возможно, не знает до сих пор! Это она писала заявление в полицию, ходила к следователю, в прокуратуру, присутствовала на суде, а ее муж, я думаю, ничего об этом не знал. Иначе твой адвокат рассказал бы тебе об этом. Твоя Нина – очень опасная. И зачем тебе встречаться с ней, чтобы она увидела, что ты жива и здорова и что снова представляешь угрозу ее семье?

– Но я не могу вот так все оставить… Я должна что-то предпринять, я должна поговорить с ней.

– Нет, Тамара. Я не позволю тебе встречаться с ней. Это все равно что позволить убить тебя. Я уверена, что за твоей Ниной стоят люди непростые, обладающие большими возможностями, связями. У нее наверняка есть покровители, скорее всего мужчины из ее прошлого, из, как ты и предполагаешь, криминального прошлого. Именно эти люди и помогли ей посадить тебя, а потом, уже перед самым освобождением, и перевести в другую колонию, где с тобой должны были расправиться, да только не успели.

– Так что делать-то?

– Мы найдем человека, профессионала, который займется твоим делом. В первую очередь мы соберем всю информацию о семье твоей сестры. Кто она, чем занимается, кто ее муж, я имею в виду, чем занимается, вообще его биографию, разве тебе не интересно?

– Не знаю… Мне будет больно.

– А сейчас тебе не больно? И вообще, почему ты должна его отдавать Нине?

– Я уже объясняла. У них семья.

– Послушай, хватит играть в порядочность и доброту, эти качества, как выяснилось на твоем примере, приносят беду…

– Лара!

– Что – Лара?! Человек, проживая жизнь, пытается вывести какие-то закономерности, чтобы не набивать себе шишки за одни и те же ошибки, понимаешь? Ты думаешь, в моей жизни не было ничего такого, из чего я бы не сделала такие выводы? Думаешь, я всегда была такой циничной и злой?

– Лара, что ты такое говоришь? Да ты – ангел! Думаю, что ты и мужа своего убила случайно, по неосторожности… Или же он был настоящим монстром! Я же вижу, что ты за человек, ты не способна на настоящее, жестокое убийство. Я в этом уверена, иначе и не осталась бы с тобой. К тому же я вижу, как ты относишься ко мне… Или это какая-то игра?

Я увидела, как Тамара побледнела, губы ее задрожали, я бросилась к ней и обняла. В порыве чувств я принялась целовать ее руки. Представляю, как я выглядела со стороны.

– Это не игра, не игра, поверь мне… – твердила я, уже оторвавшись от нее и вернувшись на свое место. Я закрыла лицо руками, потому что мне было стыдно за то, что я подвергла ее такому испытанию. Она ведь на самом деле могла поверить в то, что я – настоящая преступница. И у нее были бы на это основания – я-то ей не рассказала о себе ничего! Только несколько раз повторила ей, что убила мужа.

– Нет, не игра… Я на самом деле хочу тебе только добра.

Она смотрела на меня, сощурив глаза, словно приглядываясь ко мне внимательнее, пытаясь увидеть что-то такое, чего она не замечала прежде. Возможно, огонь зла, предательства, искры жестокости.

– А ведь я о тебе совсем ничего не знаю. История с моей сестрой, которую я рассказала и которая тебе с самого начала показалась неправдоподобной, мало чем по неправдоподобности отличается от того, что происходит со мной сейчас. Я выхожу из тюрьмы и оказываюсь в одном купе с тобой, с женщиной, которая внезапно берется помочь мне, оказывает покровительство… А что, если ты и Нина…

– Нет! – вскричала я. – Глупости! Ты что, с ума сошла! Я не знакома с твоей Ниной, и в поезде мы оказались случайно!

– Что вам еще от меня нужно? Хотите меня убить, чтобы я не встретилась с Гришей? Или завалить подарками, усыпить мою бдительность, чтобы потом… Что вы потом собирались со мной сделать? За что?

Я снова бросилась к ней, обняла и крепко сжала ее в кольце своих рук.

– Успокойся… Все, все… У тебя истерика, это нормально. Когда-то же ты должна была дать выход своим чувствам. Я с тобой. Поняла? Я всегда буду на твоей стороне. Я бы предложила тебе вообще забыть эту Нину и начать новую жизнь. О жилье можешь не беспокоиться, ты можешь жить у меня хоть всю жизнь, я буду только рада… Могу и купить тебе квартиру, это не вопрос. Но ты очень похожа на меня, а я бы не оставила все это вот так, не отомстив, не выяснив… Ну? Ты успокоилась? Господи, да у тебя же зубы стучат… Что я наделала? Чего наговорила лишнего? Но я и теперь могу тебе повторить, что твоя Нина – тварь редкостная. И что ее нужно наказать. Но уж никак не встречаться с ней для душевной беседы. Она тебе сыпанет в кофе отраву. Я даже не удивлюсь, если выяснится, что она – больной человек.

Томочка затряслась, словно внутри ее заклокотало накопившееся горе: