Девушка, не умеющая ненавидеть - Данилова Анна - Страница 51

– Что-то случилось? Надеюсь, не с Машей, вернее, с Ниной?

– Лариса просит меня приехать. Сказала, что срочно.

– Виктор? Дело в нем?

– Нет, не в нем. Гриша, мне нужно лететь. Возможно, у нее просто расстроились нервы… Ну, помнишь, я тебе рассказывала, что она просила меня пожить у нее из-за бессонницы… Она очень просила приехать.

– Но я не могу отпустить тебя, потому что не уверен, что ты снова не попадешь в какую-нибудь историю. Ты уж извини, но я тебя теперь надолго от себя никуда не отпущу.

– Хорошо. Тогда летим?

– Послушай, поездом всего три с половиной часа. На вечерний, в девятнадцать пятьдесят мы уже опоздали, поедем рано утром, в шесть пятьдесят.

На следующее утро, в десять сорок Лариса встречала меня на перроне. Чтобы она не догадалась, что я приехала все же не одна, как обещала, мы договорились с Гришей, что выйдем из разных вагонов.

– Ты только не пропадай, прошу тебя, – сказал он, крепко обнимая меня, словно на самом деле боялся, что я снова исчезну.

– Да все будет нормально!

Лариса была в черном пальто, черном берете и красных сапожках на шпильке. Красивая, роскошная, но очень бледная. Под глазами – чернота. Видно, что не спала.

– Ты мне скажи – у тебя с Виктором все в прядке? – спросила я сразу.

– Дело не в Викторе.

– Где он сейчас?

– Он – деловой человек, у него какие-то встречи, договоры, поездки, он хороший, он хочет купить нам дом… Мне бы радоваться… Тома, Томочка моя…

И она разрыдалась у меня на плече.

– Переделкино? – спросила я.

Она кивнула. И я поняла, что мои догадки начинают подтверждаться. Достаточно проанализировать ее поведение там, в Переделкино, и становится ясно, что именно оттуда тянется липкий след ее кошмаров. Если бы не звонок Орловых, старый Новый год, который они хотели провести в своем доме, Лара бы ни за что не поехала туда.

А это ее исчезновение? Куда она бежала? Ночью, по снегу? От кого? Ею словно кто-то руководил.

Не могла я не вспомнить и тот вечер, когда мы, вернувшись из Переделкино, нашли под дверями корзину с сиренью. Вроде бы вечер как вечер, да только ночью-то Лариса куда-то уезжала. Я проснулась от того, что услышала, как хлопнула входная дверь. Я встала, пошла в спальню к Ларе, но ее там не оказалось. Тогда я бросилась к окну и увидела, как ее машина выезжает со двора.

– Тогда, ночью, когда Виктор оставил тебе под дверью корзину с сиренью, помнишь? Ты уезжала… Возвращалась в Переделкино?

Она ничего не ответила. По щекам ее текли черные от туши слезы. Кончиком языка она слизала слезинку.

– А утром у тебя было уже хорошее настроение. Ты словно успокоилась. Лара?

Она молча смотрела на дорогу. Руки ее, затянутые в алые перчатки, крепко держали руль.

– Там, в Переделкино, в том доме есть одна комната…

– Пожалуйста, не надо… – прошептала Лариса.

– Это совсем рядом с кладовкой… Это единственная комната в доме, которая была заперта.

Лара метнула на меня быстрый, острый взгляд. Как ножом полоснула. И прибавила скорость.

– Это произошло там?

Лара вздохнула. Затем раздался ее протяжный, глубокий стон.

– Все не то, не то… Все гораздо хуже и опаснее!

– Тогда говори.

– Да, пора уже… Вернее, давно надо было…

Мы мчались в Переделкино.

– Отработав целый день в салоне красоты в Выхино, я тебе говорила, помнишь, я возвращалась домой. Я снимала комнату там же, неподалеку, на соседней улице. Шел дождь, было холодно. Я недавно рассталась со своим парнем, и на душе у меня было, сама понимаешь… Я зашла в бар… В бар, понимаешь?!

Как не понять, когда и моя история начиналась почти так же!

– И все!

– В смысле?

– Там я познакомилась с парнем. Симпатичный такой, вроде твоего Гриши. Правда, глаза у него были не синие, а зеленые. Но брюнет, знаешь, такой роковой красавец. Ему бы в кино сниматься.

– Скажи, что он попросился к тебе…

– Да, приблизительно так все и было. Мы с ним выпили и пошли ко мне. А утром, когда протрезвели и наша история лично мне показалась не такой уж и красивой, ну, ты понимаешь… Он сказал, что ему негде жить, что у него сложности и что он вообще прячется.

– И ты повезла его в Переделкино, да?

– Да. Орловы как раз уехали. Понимаешь, в нашем распоряжении был целый дом! Прекрасный дом! Мы поехали сначала на вокзал, взяли его вещи и приехали в Переделкино. Может, мы бы с ним и поженились, и у нас были бы уже дети, если бы не одно обстоятельство… Он умер, Тома. В тот же вечер. Сразу после ужина. Думаю, у него были проблемы с сердцем или еще с чем… На вид ему было лет тридцать с небольшим. Он вышел из душа, в моем халате, сел на диван в гостиной, а я была на кухне, готовила ужин. А когда вернулась, он был уже мертв. Я же ничего о нем не знала, совершенно! Только имя – Вадим. Все! Вроде как у тебя с Григорием… Я хотела найти его паспорт, может, записную книжку, телефон, чтобы позвонить кому-то, родственникам там, я не знаю. Надо было что-то делать. Вызывать «Скорую», полицию. Я даже не подумала о том, что и меня могли бы привлечь к этому делу, я же ничего не знала, от чего он умер. И вот, когда я искала его документы, чтобы сообщить родственникам, друзьям, словом, когда я открыла спортивную сумку, то поняла, что никуда я звонить не буду…

– Деньги? Там были деньги?

– Да. Большие деньги. В валюте. В рублях совсем немного. Я не знаю, кто этот человек Вадим, откуда у него эти деньги, может, они принадлежали ему, может, он их украл или нашел… Но я поняла, что вытянула счастливый билет. И что я должна каким-то образом скрыть тот факт, что я была знакома с этим человеком. Возможно, за ним следили, и тогда видели, что из бара мы с ним вышли вместе и отправились ко мне, на улицу Поселковскую. Но я точно знала, что уж до Переделкино нас не пасли, это просто невозможно. Потому что мы с ним ехали довольно долго, останавливались у каких-то магазинов, покупали продукты, заехали в аптеку за презервативами и аспирином… Это я рассказываю к тому, что, если бы его хотели схватить, то спокойно сделали бы это. Он оставался в такси, пока я ходила по супермаркету. Он сказал мне, что не любит магазины, что всегда теряется при виде всех этих полок с продуктами, сказал еще, что и готовить не умеет, вообще не представляет себе, как это делается, даже яичницу приготовить не может.

– Я поняла. Он оставался в такси, караулил свою сумку…

– У него, кроме этой сумки, были еще пакеты, где под вещами, кроссовками, бельем я уже потом, в доме, нашла завернутые в спортивные куртки и штаны пачки евро. Мы останавливались возле магазина, он давал мне деньги, рубли, конечно, и я шла, покупала овощи, мясо, фрукты, вино… Мне было весело. Это было приключение. Да и мужчина был роскошный, правда, выглядел бледно…

– Как он выглядел?

– Понимаю. Прикид? Обыкновенно. Хорошие джинсы, черная рубашка. Грустные глаза, плотно сжатый рот. Очень, очень красивый мужик…

– Лара… Сколько прошло лет с тех пор?

– Почти пять лет, – она состроила страдальческую мину.

– Он что, до сих пор в этом доме? – спросила я, боясь услышать правду. Ту правду, о которой я могла только догадываться. – Я угадала?

– Да. Он в морозилке. Как раз в той, второй кладовке…

– Ты поэтому так перепугалась, когда отключили электричество в поселке?

– Я постоянно этого боюсь. Страшно даже представить себе, что будет, если он… тело растает…

– Ты тогда ночью возвращалась в Переделкино, чтобы проверить, дали ток или нет?

– Ну да! Ты пойми, ну не могла я положить этого парня в багажник, вывезти в лес и там закопать. Я боюсь мертвецов. Ты бы знала, что со мной творилось, когда я запихивала его в морозилку!