Из рук врага - Плотников Сергей Александрович - Страница 66

…тем более, как сделать эскалатор на фитооснове, я пока не придумал, а без него и метро — не совсем метро… Гхм, ностальгия, опять ты? Зато как сделать лифт, я придумал. Правда, сокращающиеся плети такой длины могли и порваться под тяжестью кабины с несколькими людьми, а лифт-гидроцилиндр с платформой-поршнем… Так что «лифты» в «зелёной зоне» исполнялись в «ктулху-стайл»: захват лианой — и вверх. Или вниз. Ну — и только днём, разумеется.

Позеленевшего под цвет вертикального транспорта алхимика, не боявшегося столько лет у себя дома ходить по своим же «самовзрывающимся» минам, пришлось вести по лестнице. Это, кстати, о фобиях… Я ведь даже не подумал, как такая «красота» выглядит для человека, не имеющего симбионта. Хотя сорок метров по ступеням вверх — перебор, надо было устроить всё-таки «другу» стресс-тест. Слишком долго и скучно просто тупо шагать. Как на пятнадцатый этаж пешком, когда электричество отключали… Хм, занятно — я выбрал именно это сравнение? Моя память до сих пор подсовывает такие ассоциации, хотя после двадцати двух лет здесь земная жизнь мне даже уже не снится. С другой стороны, те образцы «техники», что мы регулярно творим, — такой страшный сон земного инженера… или чудесный — художника-дизайнера для голливудских фильмов!

— Это — трамвай, — указал я на действительно теперь вагон, стоящий на платформе, возвышающийся над зелёным морем — верхним срезом-границей леса.

При желании, если посмотреть на восток, можно было разглядеть кромку опушки и далее жёлтую песчаную полосу до горизонта, над которой дрожал раскалённый воздух. Вот странное ощущение — даже над лесом кажется вполне приемлемая температура, хотя света до поверхности планеты доходит и там и тут одинаково…

— О нет, опять биогаз! И крылья! — Разумеется, Рокс опознал «любимые» пульсирующие реактивные двигатели, четыре из которых были вынесены на балках-опорах по сторонам от вагона-салона. Стерху как-то недосуг было поинтересоваться внутренним транспортом в «зелёной зоне» бывшей пустыни. А зря, на кораблях тут не поплаваешь. — А где кабина?

— Почти всё внутреннее пространство пригодно для размещения людей и грузов… хотя для грузов место маловато, — гордо пояснил я. Ну, что сказать — мой проект. Вот уж я намучился, пока собрал из имеющихся «запчастей» что-то годное… и всё-таки летающее! — С такой энергетикой, что даёт нам наш бывший пустынный, а ныне растительный «полигон», клетки синтеза способны фиксировать и перерабатывать топливо из воздуха в нужном темпе, поддерживая давление топлива в камерах сгорания на постоянном уровне. Запас газа есть, но всего на минуту полёта — аварийный, на случай экстренной посадки, потому высоко в небо не поднимаемся. Крылья (видите, какие короткие?) служат для удобства стабилизации и управляемости во время горизонтального полёта, но частично несут на себе функцию аэродинамической поддержки. Двойные хвостовые кили — для поворотов во время движения. Там, между их креплениями, в корме — пятый двигатель, ходовой. Двигатели вертикальной поддержки до некоторой степени подвижны и дают возможность делать повороты, зависнув в воздухе с нулевой скоростью. Фитонейроузел с системой обратной связи и «автопилотом» позволяет не думать об удержании горизонтального равновесия, то есть вагон не опрокинется… В общем, даже безопаснее, чем по рельсам!

— А, может, лучше на метро? — с тяжёлым вздохом и безнадёжностью в голосе выразил своё и экс-мага мнение лидер Арка, уже понимая, каким будет ответ.

А вот мои женщины мне доверяют — в первый наш полёт несколько месяцев назад никаких комментариев «а оно безопасно?» не было! Хм, Эль и Лима определённо мне не чужие. И словосочетание «мои коллеги» как-то не так звучит. Они для меня гораздо больше, чем коллеги. Особенно Лима. И Эль… Так, хватит. Сегодня и так прямо какой-то день самоанализа и обнажения скрытых психологических комплексов…

Кстати, метро через всю бывшую пустыню нет не потому, что «слишком долго», а потому, что проходом вполне может воспользоваться посторонний. А вот «трамваем», как и морским тримараном Арка, можно управлять, только зная, на какие места в «интерфейсе» через симбионта «нажимать», даже с полной, как у меня и других советников, версией подключения к нервной системе с наскока в этом не разобраться. Подозреваю, и не с наскока тоже…

— Станция «Город»! Уважаемые пассажиры, не забывайте свои вещи… Что? — Я посмотрел на качающего головой Рокса. — Сейчас подберём группу поддержки и припасы. Пообедаем в полёте.

— Ничего. — Стерх ещё раз покачал головой, как бы недоумевая. — Я с тобой знаком без малого двадцать лет, но иногда мне кажется, что тебе не пятьдесят, а десять! Помню, когда отец сплавил меня к дяде, я с друзьями залез на севший на мель баркас возчика. Старик совсем не следил за лодкой, и обломок якоря разломал обшивку на дне, как нога — гнилую ступеньку. Лодка, разумеется, сразу брюхом на банку села, вода — с бортами вровень… Пока старик ходил за инструментом, мы и воспользовались: доплыли на досках и давай воображать себя невесть кем! Тогда в порту попасть к нужному пирсу, если пассажиром плыть, проще было по воде, чем обходить по набережным и докам: мало того что на перо могли поставить средь бела дня за красивую шляпу, так можно было ногу сломать, в мусор наступив, это как плюнуть. Вот и возили лодочники тех, кому карета или конка не по карману и обычно кому волнение уже рыбачить не давало. И у каждого пирса противно орали: «Причал „Сумрачный“!» или «Причал „Торговый Западный“», чтобы, если кто ждёт лодку, подходил и садился. И вот мы, голытьба, залезли на лодку и давай выкрикивать: «Причал „Морской Звёзды“», «Причал „Доблестного императорского флота“»… Как уж орал на нас старый дурак, думал, мы его оскорбить вздумали, выкрикивая места, куда его в жизни не пустят!.. Теперь там всё по-другому, — после паузы, заполненной тишиной, договорил бывший имперский лейтенант.

— Портовых трущоб больше нет, набережные выложили гранитом, и на месте «дикой» застройки — нормальные подъездные пути и выделенная пешеходная зона, — внезапно подал голос Фариз. Всю дорогу он просидел у «окна» монитора, наблюдая, как под аэротрамваем проносится совершенно однообразный пейзаж: лес, как и шельферы, собирался из регулярных фрагментов — этакая масштабируемая система из «ячеек», только так можно было добиться его автономного роста. И только так — одним внесённым изменением — апгрейдить все зоны сразу. — Мне кто-то из вас рассказывал впечатления о столице, я запомнил. И… Мора Рокс, мне очень знакомо это — мир изменился, изменился, может, и не мгновенно, но быстро, и ни единого шанса не осталось исполнить глупую детскую мечту. Как ни быстро менялось всё, но в процессе это было… логично, в чём-то даже привычно. А через двадцать лет ты просыпаешься и вдруг понимаешь: всё это вокруг тебя — чужое. От прошлого остались одни стены домов… Да и то не везде.

— Тем не менее изменения не мешают мне видеть в летающем реактивном контейнере на солнечной тяге с питанием от гигантского искусственного леса, да ещё и реактивной пушкой на носу трамвай, кондуктором которого я так хотел стать в шесть лет, — хмыкнул я, разбавляя почти осязаемый ностальгический туман, повисший в салоне. — Между прочим, вам, детям-в-прошлом, тоже не мешали… некоторые условности. Если уж вспоминать прошлого себя, то полностью, включая разбитые коленки и… э-э-э… более широкий взгляд на всё вокруг. И кстати, хочу напомнить, что те изменения, что ещё впереди, по сравнению с теми, что уже произошли, — настоящий детский лепет!

Ветви широко разошлись, открывая спуск для воздушного трамвая: в отличие от «обычных» ячеек леса-конструкта именно здесь, под ярусами совершенно стандартно выглядевших с воздуха вершин, была совсем другая «начинка». Древесные стволы ниже превращались в дома и переходы — несколько ярусов, по которым ходили люди (очень много детей и подростков, и больше половины — с тем или иным красноватым оттенком кожи: сказалась миграционная политика) и двигались отдельные «живые» растения — грузораспределительные линии и транспорт совсем местного значения. Толпы не было: по меркам земного или даже местного населённого пункта «Город» был полупустой. Но на самом деле нам просто не было нужды экономить на пространстве: зданий, в отличие от Земли, на островах можно было вырастить столько, сколько нужно.