Записки школьного врача - Шляхов Андрей Левонович - Страница 56

56

Первый глоток пива я сделал в тишине, а потом включил телевизор и, по иронии судьбы, попал на сериал, повествующий о школьной жизни. Школьной жизнью я уже был сыт по горло – весь сегодняшний день мне пришлось заниматься педагогами. Выслушивать, измерять давление, успокаивать… С взрослыми трудно работать, они буквально вампирят тебя своими жалобами, высасывают последние силы. Вы думаете я шучу? Нисколько.

Выключив телевизор, я зарядил музыкальный центр любимым диском. От сознания, что мой любимый певец никогда не споет ни одной новой песни, накатила легкая грусть. Я поспешил нажать на кнопку, и из динамиков полилось вечное, всегда актуальное:

Seule devant ta glace Tu te vois triste sans savoir pourquoi Et tu ferais n'importe quoi Pour ne pas etre a ta place. Пребывая в одиночестве, ты видишь в зеркале Свое беспричинно печальное отражение. И ты готова сделать все, Чтобы не оставаться больше такой.

Я вдруг осознаю, что если бы Джо был жив, то ему бы уже было больше семидесяти. Я стараюсь представить себе семидесятилетнего Джо Дассена. Не получается.

– Время не властно над тобой, Джо! – говорю вслух.

Si tu t’appelles melancolie Si l’amour n’est plus qu’une habitude Ne me raconte pas ta vie Je la connais, ta solitude, —

понимающе отвечает Джо.

Если тебя зовут печаль, Если любовь – привычка, Не жалуйся мне на жизнь. Я знаю, что такое одиночество.

Этим-то друзья и отличаются от прочей публики. Даже горькую правду они умеют высказать так, что хочется слушать ее снова и снова. В сущности, я очень одинок. Наверное, потому, что не хочу никого впускать в свою жизнь…

Причиной сегодняшнего массового «падежа» педагогов стало плохое настроение Эмилии Леонардовны. Точнее – не плохое, а очень плохое настроение, по выражению Марины – «хреновое донельзя». Директор явилась на работу пылая гневом и сразу же начала рвать и метать.

Шутки шутками, а заместителю по безопасности пришлось снимать кардиограмму и делать укол. Хорошо еще, что обошлось без госпитализации, гипертонический криз – это вам не насморк. Вообще-то я, верный поликлинической привычке госпитализировать всех, кого только можно госпитализировать, предложил Вячеславу Андреевичу вызвать скорую и «проехать в больницу», но он отказался. Категорически.

Эмилия Леонардовна – монстр. За каких-то десять минут довести сурового, привыкшего ко всему мужчину, отставного подполковника МВД, до гипертонического криза – это ж не всякий сможет. Я, например бы, не смог. И добро, если бы ограничилась одним Вячеславом Андреевичем… Нет – пострадавшие, опаленные, так сказать, директорским гневом, начали поступать ко мне один за другим. Я сидел и чувствовал себя как на передовой. Очень верное сравнение, да.

Самому мне крупно повезло – не попал под горячую директорскую руку. Хоть и не было за мной никакой вины, но что с того? «Наказания без вины не бывает» – это не про нашу Эмилию Леонардовну.

Директорский гнев был вызван появлением в Интернете пятнадцатиминутного «антирекламного» ролика нашей гимназии. Ролик я посмотрел урывками в перерывах между оказанием квалифицированной медицинской помощи нашим педагогам.

Ролик как ролик – короткие зарисовки с уроков, смонтированные в единый ряд. Только вот зарисовки были подобраны… несколько однобоко, что ли. Ролик состоял только из негатива – ученики дерзят педагогам, педагоги повышают голос на учеников (да, бывает в нашей гимназии и такое), педагогические оговорки во время уроков и тому подобное. Посмотришь и сразу понимаешь, что «Пантеону наук» до образцового учебного заведения очень далеко. Семь верст до небес, и все лесом.

Судя по всему, смонтировали ролик из записей, сделанных недавно установленными в гимназии камерами. Вот тебе и прогрессивные новшества. Ясное дело – если взять записи по всем кабинетам за целый месяц, то пятнадцать минут негатива из них выжать можно. Только ведь это никто не объясняет в Интернете. Ролик озаглавлен: «Гимназия „Пантеон наук“ – худшая гимназия Москвы», и его содержание полностью соответствует заголовку. Смотрите, люди добрые, наслаждайтесь и решайте, стоит ли вам отдавать своих детей в это учебное заведение.

Эмилия Леонардовна подозревала происки конкурентов, имеющих своих агентов среди сотрудников гимназии.

Вячеслав Андреевич склонялся к другой версии. Он подозревал недавно уволенного охранника, которого уволили нехорошо, со скандалом, уличив в распитии спиртных напитков во время ночного дежурства.

– Это Овчинников, больше некому! – пыхтел Вячеслав Андреевич. – У него и времени было предостаточно, чтобы надергать весь это компромат! Он все время ночами дежурил, один на здание. И характер у него был самый что ни на есть сволочной, не человек, а граф Монте-Кристо!

– Только как-то нелогично получается, – усомнился я, – он, что же, заранее знал, что вы его уволите, если успел компроматом запастись? Или вы его не сразу уволили?

– Как не сразу? Сразу, как только запах от него унюхал. У меня с этим строго. – Вячеслав Андреевич призадумался. – А ролик этот паскудный он раньше, конечно, готовил.

– Зачем?

– Потому что такая вот у него гнилая натура! – убежденно ответил зам по безопасности.

Вполне может быть. Гадкие люди только о гадостях и думают. Доступ к записям с камер у охранников свободный, ключи у них есть ото всех помещений, а шкаф, где хранились диски с записями, на особый ключ не запирался – зачем? И видеокамеры ночью выключены. Короче говоря, ночной охранник – он в гимназии и царь и бог, может делать все что захочет.

Эмилию Леонардовну понять можно – такой сильный удар по репутации гимназии! Старайся теперь, доказывай, что ты не верблюд, то есть что твоя гимназия – совершенство во всех отношениях. Да и как станешь доказывать? Размещать в Интернете больше хвалебных статей? Лишние затраты, и к тому же люди всегда больше и охотнее верят плохому, нежели хорошему. Или встречный ролик запустить из сплошного позитива?

Вячеславу Андреевичу как ответственному за безопасность досталось первому и крепче прочих. Как ни крути, а случившееся – его косяк. Почему не обеспечил надлежащее хранение записей? Почему распустил охранников? Почему считает, что агенты конкурентов в числе сотрудников гимназии – это смешно?

– Это действительно смешно. – Вячеслав Андреевич говорил со мной, но на самом деле продолжал диалог с Эмилией Леонардовной, теперь он хотя бы получил возможность высказаться. – Ну какая агентура конкурентов? Овчинка выделки не стоит. Не те у нас масштабы, чтобы об этом речь вести.

– Но с другой стороны, педагогический мир так же тесен, как и медицинский, – возразил я. – Кто-то раньше работал у конкурентов. Кто-то дружит с кем– то, кто работает у конкурентов. Много ниточек – целый клубок.

– Так-то оно так, но одно дело сплетню рассказать, и совсем другое – просматривать записи, выбирая из них такие вот ягодки. Я Эмилию Леонардовну сразу спросил – как она себе представляет этот процесс? Как и когда педагог может добраться до записей и подолгу их просматривать? Или, скажем, скопировать? Педагоги – они всегда на виду. И доступа ко всем ключам у них нет.

Логично, у педагогов и впрямь нет такой возможности. Да, скорее всего это охранник постарался.

– А что она вам на это ответила? – полюбопытствовал я.