Завет Кольца (антология) - Бауер Стивен - Страница 7

Но, подумав как следует, он пришел к выводу, что переезд — необходимая мера безопасности. Несколько недель тому назад недалеко отсюда от старости умер один его коллега. Бруно прослышал об этом и нанес ему последний визит в надежде, что удастся прибрать к рукам хотя бы часть сокровищ, лежавших теперь в пещере без присмотра. Но он опоздал: основную часть забрал другой дракон, а остаток растащили гномы и другая нечисть, которой кишмя кишела эта местность. Пещера мертвого дракона представляла собой уютное подземелье с заплесневелыми влажными закоулками и высокими сводами, с которых свисали летучие мыши. Брунофилакс должен был признать, что его собственная пещера несколько проигрывала по сравнению с этой.

Наверное, нужно переезжать, предварительно все тщательно взвесив. Потребуется время, чтобы упаковать свои сокровища. Летать туда и обратно придется несколько раз. При мысли об этом Бруно застонал. Но делать было нечего: чем скорее он начнет, тем лучше. Он уже стал упаковывать первый мешок, как от плохого предчувствия у него засосало под ложечкой.

Оглянувшись, он увидел, что из-за скалы вышел молодой человек с длинным мечом, неприятно подрагивающим в его руках.

— Принесли тебя черти! — тихо выругался Брунофилакс, в то время как меч вдруг подлетел к нему и остановился буквально на расстоянии ладони от его глаза.

— Не изрыгайте огонь, иначе меч выколет вам глаз, — сказал Джереми, немного запыхавшись. Он скакал верхом всю ночь и все утро. Когда он останавливался, чтобы немного отдохнуть, или сомневался, куда ехать дальше, меч в ножнах становился беспокойным, приподнимался и острым концом указывал направление. Джереми понял, что меч знает дорогу к пещере дракона. Перед последним поворотом меч выскочил из ножен и прыгнул ему прямо в руку, как будто предупреждая, что дракон поблизости.

— Я не двигаюсь, — заверил Бруно Джереми. Меч висел в воздухе прямо напротив зрачка. — А мы с вами знакомы, молодой человек?

— Конечно, я тот, кто принес вам паштет, — ответил как можно более убедительно Джереми. — А сейчас я приехал, чтобы убить вас.

— Гм, гм, — произнес Бруно. Ничего другого ему в голову не приходило.

Джереми ждал, что дальше будет делать меч — рассекатель драконьих языков. Но так как Бруно стоял неподвижно, то и меч ничего не предпринимал.

— Весь вопрос в том, какая тебе выгода убивать меня, — сказал Бруно. — Ты ведь можешь стать очень богатым, если пощадишь меня. Моя пещера наполнена сокровищами, я поделюсь с тобой.

— Если я вас убью, мне достанется все, — отпарировал Джереми.

— Э-э, гм-м… Это, конечно, правильно, но больше никакой выгоды для тебя я не вижу.

— Если я вас убью, король Феодор отдаст мне в жены свою дочь, — сказал Джереми, — и я буду королем Феодонии.

— Хорошо, хорошо, — пробормотал дракон, — но ведь кроме этого никакой пользы!

Джереми вдруг почувствовал, что его рука ослабла. Он знал, что это глупо, но дракон почему-то был ему симпатичен.

— Если бы это зависело от меня, то я не стал бы вас убивать, — сказал он. — Но боюсь, что меч задумал именно это. Кроме того, я не знаю другого решения моих проблем. Если я оставлю вас в покое, то Мелинда выйдет за этого Гайлсбери, а я останусь ни с чем.

Бруно осенило.

— А если ты принесешь королю Феодору драконий язык и скажешь, что ты меня убил?

— Это, пожалуй, подошло бы, — сказал Джереми, — но вряд ли вы дадите вырезать ваш язык.

— Я — нет. Но я могу достать тебе великолепный драконий язык. Недалеко отсюда испустил дух один дракон. Я могу слетать туда и…

— Вы никуда не полетите, — сказал Джереми, а меч оживился.

— Тогда полетим вместе, — предложил Бруно. — Ты вырежешь язык у мертвого дракона и предъявишь его королю, а я испарюсь отсюда и больше никогда не появлюсь в Феодонии.

— Гм, — сказал Джереми, — надо подумать.

— Да, конечно, ни один человек не отличит этот язык от моего, — горячо уверял Бруно.

Джереми мысленно приказал мечу опуститься. Бруно как можно осторожнее развернулся и направился в пещеру. Джереми пошел за ним. В нескольких шагах от входа он увидел горы драгоценностей, золотых монет и серебра, собранных Бруно за эти годы. Джереми тихо присвистнул от удивления.

— Правда неплохо? — спросил Бруно самодовольно. — Проделана тяжелая работа, но она стоила того. Возьми, что хочешь… кроме этого, — сказал дракон, увидев, что взгляд Джереми остановился на алмазе Озрама, который таинственно сверкал даже при сумеречном свете.

— Что это? — спросил пораженный такой красотой Джереми.

— Алмаз Озрама, самый большой в мире, — гордо ответил дракон. — Моя собственность уже двести тридцать лет.

— Он великолепен, — сказал Джереми и протянул к нему руку.

— Руки прочь! — резко сказал Бруно. Меч-рассекатель выпрыгнул из ножен и на этот раз замер в воздухе всего лишь в двух сантиметрах от его глаза. — Я хотел сказать: осторожнее, я его только что отполировал, — добавил дракон не очень убедительно.

Джереми убрал меч в ножны и засмеялся:

— Не беспокойтесь! Вы можете оставить алмаз у себя. Вижу, он вам дорог. Я возьму, если не возражаете, немного вот этих драгоценных камней. — Он показал на гору изумрудов, сапфиров и рубинов величиной с орех; и одного из них было бы достаточно, чтобы привести в порядок замок Беррифилд.

— Пожалуйста, — сказал Брунофилакс с кривой усмешкой.

Джереми набил карманы драгоценностями. По пути в Феодонию он намеревался остановиться в одном небольшом городке и купить себе новую одежду, коня и подарок Мелинде. Бруно увидел на лице Джереми счастливую улыбку и против своей воли растрогался: быть настолько благодарным за десяток каких-то камушков…

— Где-то у меня было еще кольцо, которое делает надевшего его невидимкой, — пробормотал он рассеянно. — Мне-то оно ни к чему, потому что не лезет ни на один коготь, а вот человеку… — Он прикусил язык. С ума он, что ли, сошел? Если этот парень наденет кольцо, то сможет в любую минуту напасть на него из-за угла, ограбить и убить.

Но Джереми слушал его краем уха и не обратил внимания на эти слова.

— Чего тут только нет! — Он оглянулся. — Уже полдень. Пора лететь к твоему мертвому дракону. Мне нужно засветло отправиться в обратный путь.

— Да, самое время, — дракон облегченно вздохнул и поспешил к выходу. Джереми последовал за ним.

Это был не очень приятный полет. Бруно все время чувствовал у себя на затылке острие меча-рассекателя, а Джереми было неудобно сидеть между зубцами на спине дракона. Кроме того, у него кружилась голова от вида плывущих далеко внизу горных вершин, искрящихся в лучах полуденного солнца. Он был рад, когда они приземлились у пещеры мертвого дракона. Вместе они вошли в нее и наткнулись на огромное тело.

— Он действительно мертв? — спросил Джереми. Вопрос был излишним, так как, если бы в драконе теплилась хоть искра жизни, меч Джереми рванулся бы в его сторону. — Что обычно берут в качестве трофеев, когда убивают дракона? — спросил Джереми.

Бруно проворчал:

— Откуда я знаю? Зубы, конечно, потом… последний зубец хвоста, язык, глаза — ужасная безвкусица, по-моему!

— Тогда я возьму всего понемногу, — сказал Джереми и начал отрезать последний зубец хвоста. Из раны хлынула черная кровь. Бруно с отвращением отвернулся.

— Смотреть невозможно! Скажи, когда закончишь.

Джереми тоже охватило отвращение, но раз он начал, надо было закончить. Это была тяжелая работа. Меч-рассекатель не помогал: он должен был находить и уничтожать живых драконов. Проходили часы; начало смеркаться. Джереми, не спавший уже несколько суток и еле стоявший на ногах, думал только о том, как он предстанет перед королем Феодором и будет просить руки Мелинды.

Издавна крови дракона приписывали чудодейственные свойства: говорили, что тот, кто выкупается в ней, останется невредимым в любом бою, ходили сказки, что тот, кто выпьет этой крови, сам превращается в дракона. На самом же деле, если кровь мертвого дракона, который не был убит в честном бою, попадает на человека, то она может его погубить, ибо алчность дракона проникает в его душу. И чем дольше на нем несмытая кровь, тем страшнее он становится. А Джереми измазался кровью мертвого дракона с головы до ног. Его одежда промокла, потемнела и дурно пахла от крови (все-таки дракон умер несколько недель назад). Наконец он сунул меч-рассекатель в ножны и повернулся к Брунофилаксу: