Проклятая (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 40

— Алиска, когда я говорил, чтобы ты стала ведьмой, а я буду твоим огнедышащим драконам, я подчеркнул: без жертв.

— Никто не просит тебя быть моим драконом, — откликнулась я, вставая. — Ладно, Арман. Полетели обратно.

Оставшуюся дорогу мы молчали. И весь тот вечер Арман бы странно тихим. Я его не трогала — знаю, это сложно принять и понять, что иногда для достижения мечты нужны жертвы. Мы же уже не дети, чтобы верить в сказки. А взрослый мир — вот он: не убьют тебя — убьёшь ты. Арман поймёт. Потому что на одной чаше весов клирики, а на другой — я. Моя жизнь и моё благополучие. Он поймёт.

Я верила…

Грандиозное, какое-то там очень важное сражение начали с утра пораньше. Причём обе стороны практически одновременно.

Мы с Арманом удобно устроились на высоком пригорке над всей этой кутерьмой. Я окружила нас защитой, приказала духам собрать завтрак.

Сначала всё происходило на отдалении — мы видели только точки да вспышки. Было бы скучно, но Арман восседал рядом и комментировал:

— О, Алис, гляди — да, вон туда. Ой, сметут их сейчас! Ай, да кто ж так делает-то, а? О, сейчас будет рукопашная, — и от полноты чувств размахивал кубком, чуть меня не облил.

Где-то к полудню, когда мы делали ставки на наших и противника, примчался гонец от брата. Пришлось ехать к Теодору, а Арман, по-драконовски содрав с меня огромную ставку, пообещал ждать тут и следить.

— Алисия, — дав мне подзорную трубу, вздохнул брат. — Помоги. Если они сегодня победят, всё полетит к чёрту.

Я посмотрела. Противник наступал. Настойчиво.

Теодор шагнул ближе, приобнял меня и зашептал на ухо:

— Алисия, умоляю, сестра. Если клирики выиграют, нам с тобой не жить. Понимаешь?

— Отдашь мне Ромулию? — пробормотала я, наводя трубу на блестящий вдали крест.

— Да, только помоги, — быстро ответил брат.

Я отдала ему трубу и сосредоточилась.

Вызовы прошли как по маслу. Очень скоро наступление захлебнулась, ни о какой победе этих, которые за клириков, больше не могло быть и речи. Я спокойно вернулась к Арману.

Дракон смотрел на лежащие у пригорка трупы (в весьма мерзком состоянии). Сосредоточенно, внимательно смотрел.

Я торопливо махнула духам, и трупы исчезли, а Арман повернулся ко мне.

— Прости, я не думала, что они сюда доберутся, — затараторила я. — Ты в порядке?

— А ты? — странным голосом отозвался дракон.

Я улыбнулась.

— Да, конечно, а…

— Алис, — перебил Арман. — Полетели со мной. Пожалуйста. Полетели, я отвезу тебя, куда только ни пожелаешь.

— Но я не хочу никуда, — удивилась я. — Ромулия скоро будет нашей. Зачем куда-то лететь?

— Алиса, посмотри, — дракон указал на поле внизу. — Посмотри, что с тобой происходит! Ты… убиваешь и…

— Я защищаюсь, — отозвалась я, сжав кулаки. Господи, а так надеялась избежать этого разговора! — И не ты ли говорил, что сможешь принять меня любой? Что? Лгал?

— Алиса, не надо…

— Надо! — прошипела я. — Да, я убиваю. Это часть меня, чёрт возьми, я такой родилась!

— Нет, — покачал головой дракон. — Раньше ты не была такой. Почему, Алис? Что эти несчастные тебе сделали?

— Да какая разница! — вспылила я. — Главное, что они не сделали! Не отдали меня клирикам, не заковали меня в свои ужасные зубастые цепи, не…

Арман продолжал смотреть на меня — тем же странным взглядом. И тихо, еле слышно шепнул:

— Не может быть…

— Что "не может"? Ты не знал, кто я? — прошипела я. — Неужели? Ты не понимаешь, что значит всё время бояться, что на тебя нападут, всё время знать, что на тебя объявлена охота. Нет, Арман, те маленькие приключения были чудесны, но настоящая жизнь — вот она. И, как видишь, она омерзительна.

— Это не жизнь, — сказал Арман, отшатываясь. — Это ты. Алиска… Нет, пожалуйста, скажи, что ты шутишь.

— Я не шучу.

Арман закрыл лицо руками и застонал — отчаянно, словно я сделала больно ему, а не мертвецам на лугу.

— Алиса… Алисия… Позволь мне увезти… увезти тебя отсюда, — торопливо забормотал он. — Тебе станет лучше, поверь мне…

— Ты говорил, что примешь меня любой, — повторила я, прижимая дрожащие руки к груди.

Арман сжал кулаки.

— Я не могу… Я не могу! Не так!

— То есть ты меня бросаешь? — тихо уточнила я. — Даже ты?

Арман вскинулся, отчаянно глядя на меня.

— Я не могу. Прости меня, я не могу.

Я сжала кулаки. И медленно произнесла:

— О нет. Ты можешь. Ты можешь…

Не оставляй меня! Я этого не переживу. Я не могу быть одна, совсем одна, мне страшно, я не спарвлюсь…

Кажется, именно это я кричала, когда сила (магия, проклятье или что там?) выплеснулась из меня, и сознание заволокло туманом. Помню, было очень жарко, и одежда на мне горела. И рёв раненого дракона я тоже помню.

Когда я очнулась, кто-то из духов накрыл меня плащом. А так я, должно быть, представляла жалкое зрелище — вся чёрная от копоти, пропахшая дымом, кровь на верхней губе — из носа…

Рядом лежал Арман. Не юноша — дракон.

— Арман, — прохрипела я и, спотыкаясь, бросилась к нему. — Арман!

Господи, что я наделала?

Чешуйчатая шея шевельнулась. Огромная — как я раньше не замечала, какая она большая? — змеиная голова повернулась ко мне — я замерла.

И склонилась передо мной.

Я смотрела в пустые алые глаза и медленно начинала понимать, что я натворила.

То, что намеревалась сделать с Александром. Потеря памяти, абсолютная покорность…

— Нет, — выдохнула я, оседая на землю. — Нет, нет, нет…

Кончик змеиного языка мягко прошёлся по моей щеке, слизывая слезу. Дракон выдохнул пар и проворковал-вопросительно простонал.

— Не-е-ет, — шепнула я, теряя сознание.

Скажите, что это неправда. Что это шутка… Я не могла!

Пожалуйста! Я же не могла…

— Алисия, я знал, что ты справишься со своим другом, — говорил вечером Теодор. — Теперь у тебя появился свой ручной дракон. Это прекрасно.

Я хотела его прибить за эти слова. Но он — всё, что у меня осталось.

Он всё-таки был моим братом.

— Не расстраивайся, сестра, — сказал напоследок Теодор. — Как бы то ни было, твой друг оказался не очень-то другом. Но я тебя люблю, сестра. И мы всегда будем вместе. Да?

Я до крови закусила губу и судорожно кивнула.

На следующую битву я летела на своём драконе. И он был огнедышащим.

— Ты прекрасна, Алисия, — шептал Дамиан по ночам. — Ты лучшая.

Драконья тень скользила по водной глади, и солнечные лучи заставляли чешую вспыхивать, словно драгоценные камни. Внизу приветственно кричали солдаты — они были довольны, они же люди, а люди всегда хотят победить. Им нет дела до Святого престола и патетики. Или их тоже кормили сказками и ложью.

Дракон тихонько посвистывал в ответ на радостные крики. Ему они тоже нравились. А я дрожала, глотая слёзы.

Мы летели к Ромулии, и наш путь отмечали виселицы и мёртвые клирики.

Мы побеждали. И шли дальше.

Господи, что же я натворила?!

…Тут темно и холодно. И очень-очень одиноко. Услышь меня, мне больно. Я падаю всё дальше в эту тьму, я кричу и зову тебя. Ты слышишь?!

Кто-нибудь…

Помоги!

Часть 4. Свет

Теодор наслаждался.

Мы проводили что-то вроде совета. Советом побеждённых это было бы лучше назвать — жуткая, унизительная процедура, призванная возвысить эго моего братца. И конечно, проводил его Теодор. Дамиан был со своими южанами на востоке, кого-то снова завоёвывал. Я летала туда пару раз — так, на всякий случай. Южане побеждали — у Дамиана была действительно сильная армия. А народ не восставал: Дамиан не вешал клириков и не устраивал показательных казней пленных, в отличие от Теодора. Складывалось впечатление, что люди из двух зол предпочитали меньшее.

А от меня, конечно, бежали в ужасе. Город мгновенно становился пустым и мрачным, стоило мне пролететь над домами. Тень от дракона скользила внизу по пустым улицам, домам с запертыми дверьми и закрытыми ставнями. К такому же пустому и мёртвому дворцу — слуги тоже предпочитали прятаться.