Сборник фантастики. Золотой фонд - Бирс Амброз - Страница 34

Кроме сторожки приюта, которая все еще горела, здесь ни один из домов не пострадал особенно сильно. Тепловой луч, разрушив дымовые трубы, направился дальше. И все же в Мейберри, кроме нас, не было видно ни одной живой души. Большинство жителей деревушки попрятались или искали спасения в бегстве к Старому Уокингу, по той самой дороге, которой мы ехали с женой в Лезерхэд.

Мы спустились по дороге, мимо трупа человека в черном, и вдоль подножья холма вошли в лес. Лесом мы прошли до железной дороги, не встретив ни одной живой души. По ту сторону железной дороги лес теперь представлял собой кучу раздробленного обуглившегося дерева: большая часть сосен повалилась, а от тех, которые стояли, остались лишь унылые серые стволы с темно-коричневыми иглами.

На нашей стороне сгорело только несколько стоявших вблизи деревьев. В одном месте остались следы субботней работы дровосеков: лежали свежесрубленные подчищенные стволы, стояла паровая лесопильная машина, рядом с ней я увидел целую гору стружки и опилок. Невдалеке виднелся временный шалаш для рабочих, покинутый ими. В это утро не было ни малейшего ветра, кругом царила мертвая тишина. Даже птицы не пели, а мы с артиллеристом, продолжая свой путь, говорили шепотом и поминутно оглядывались назад. Раза два мы останавливались и прислушивались.

Через некоторое время, уже подходя к улице, мы услышали стук копыт и увидали в просвете между деревьями трех кавалеристов Восьмого гусарского полка, которые медленно ехали в сторону Уокинга. Мы окликнули их и побежали к ним. Они остановились. То был лейтенант и несколько солдат, везущих какой-то инструмент, вроде теодолита. Артиллерист объяснил мне, что это был гелиограф.

– Вы первые люди, которых я повстречал на улице сегодня утром, – заметил лейтенант. – Что, собственно, случилось?

В его лице и голосе была тревога, а ехавшие за ним солдаты с любопытством смотрели на нас. Артиллерист перескочил через ров и взял под козырек.

– Нашу пушку разорвало вчера вечером, господин лейтенант. Я спрятался. Стараюсь соединиться со своей батареей, господин лейтенант. Я думаю, что если вы пройдете полмили по этой улице, то увидите марсиан.

– А на кого они похожи? – спросил лейтенант.

– Великаны в полном вооружении, господин лейтенант. Сто футов высоты. Ноги и тела из алюминия, с огромной головой под колпаком, господин лейтенант.

– Перестаньте! – закричал лейтенант. – Что за нелепица!

– Вы сами увидите, господин лейтенант. Они носят с собой какой-то ящик, из которого пускают огонь и убивают.

– Вы хотите сказать, пушка?

– Нет, господин лейтенант, – и артиллерист принялся с живостью рассказывать о тепловом луче. Но лейтенант прервал его и взглянул на меня. Я стоял все еще на прежнем месте.

– А вы видели это? – спросил он.

– Все это сущая правда! – подтвердил я.

– Хорошо, – сказал лейтенант. – В таком случае и я должен посмотреть на это. Послушайте, – обратился он к артиллеристу: – мы разделимся, чтобы очистить дома от людей. Вы лучше всего сделаете, если явитесь к бригадному генералу Марвину и доложите ему обо всем, что видели. Он в Уэйбридже. Дорога вам известна?

– Я знаю ее, – сказал я.

Лейтенант повернул лошадь.

– С полмили отсюда, говорите вы? – спросил он.

– Самое большее, – ответил я и указал на лес к югу. Он поблагодарил меня и поехал дальше. Больше мы их не видели.

Немного подальше мы натолкнулись на трех женщин с двумя детьми около коттеджа рабочего. Они раздобыли тачку и складывали на нее какие-то грязные узлы и прочий домашний скарб. Все трое были так поглощены своим делом, что не заговорили с нами, когда мы проходили мимо.

У станции Байфлит лес кончился, и перед нами открылся вид на залитую солнцем деревню. Теперь мы были далеко за пределами действия теплового луча: если бы не тишина и опустевший вид некоторых домов, суета спешной укладки в других домах и кучка солдат, стоявших у моста и пристально глядящих прямо перед собой в сторону Уокинга, то этот день ничем не отличался бы от любого другого воскресного дня.

Несколько телег и фермерских фур со скрипом тащились по дороге к Эддлстону. Вдруг в открытые ворота огороженного луга мы увидели шесть двенадцатифунтовых пушек, расставленных на равном расстоянии друг от друга и обращенных жерлами на Уокинг. Наводчики стояли около пушек, готовые по данному сигналу начать пальбу. Пороховые ящики находились на приличной дистанции, как перед боем.

– Это очень хорошо, – сказал я. – Один заряд они во всяком случае получат.

Артиллерист стоял у ворот изгороди в нерешительности.

– Я пойду дальше, – сказал он.

Дальше у поста, по направлению к Уэйбриджу, стояла группа солдат в белых рабочих блузах и рыла окопы, за ними мы опять увидели пушки.

– Это все равно что лук и стрелы против молний, – заметил артиллерист. – По всему видать, они еще не попробовали огненного луча.

Офицеры, которые не были заняты, стояли и смотрели в лес на юго-запад, а солдаты каждую минуту бросали свою работу и тоже обращали свой взор туда же.

Весь Байфлит был на ногах. Жители поспешно укладывались, и группа гусар, одни пешие, другие конные, все время торопила их. Три или четыре черные казенные фуры, с крестом на белом кружке, какой-то старый омнибус и еще несколько колымаг нагружались вещами. Кругом на улицах толпился народ, и большинство из них, настроенные празднично, оделись в свои лучшие платья. Солдатам стоило большого труда заставить этих людей проникнуться серьезностью положения. Мы видели старика, который сердито спорил с капралом, уговаривавшим его оставить горшки с цветущими орхидеями.

Я остановился и схватил старика за руку.

– Знаете ли вы, что творится там? – сказал я ему, указывая рукой в сторону леса, скрывавшего марсиан.

– А что? – сказал он, оборачиваясь ко мне. – Я только что объяснял капралу, что эти цветы имеют большую цену.

– Там смерть! – крикнул я ему. – Смерть идет! Смерть!

И предоставив ему переваривать то, что я сказал, я поспешил за артиллеристом. У поворота я оглянулся. Солдат оставил старика в покое, и тот стоял около своего сундука и горшков с орхидеями и бессмысленно смотрел куда-то вдаль, поверх деревьев.

В Уэйбридже никто не мог нам сказать, где находится главный штаб. В городе стояла такая суматоха, какой мне еще никогда видеть не доводилось. На каждом шагу запрягались повозки, телеги, самый удивительный подбор экипажей и лошадей! Почетные граждане, мужчины в спортсменских костюмах, нарядные дамы – все были поглощены дорожными сборами. Около них возбужденно суетились дети, в восторге от нового развлечения, разнообразившего их воскресное времяпрепровождение. А над всем этим неумолкаемо и радостно звонил колокол, призывая в церковь, где достойный викарий служил раннюю обедню.

Мы с артиллеристом уселись на краю фонтана и недурно позавтракали захваченной с собой провизией. Военные патрули – здесь были уже не гусары, а белые гренадеры – уговаривали жителей не медлить больше и уезжать или прятаться в погреба, как только начнется стрельба. Переходя железнодорожный мост, мы увидели, что на станции скопилось множество народа и что вся платформа завалена сундуками и всевозможными свертками. Подвоз орудий и войск в Чертси вызвал приостановку в движении пассажирских поездов, и, как мне рассказали намного позже, на вокзале чуть не дрались из-за мест в пущенных после экстренных поездах.

Мы пробыли в Уэйбридже до полудня и через некоторое время подходили к Шеппертонскому шлюзу, где река Уэй сливается с Темзой. По дороге мы немного задержались, помогая двум старушкам уложить в повозку их вещи. Уэй впадает в Темзу тремя рукавами, и в этом месте можно было нанять лодку или воспользоваться паромом, чтобы перебраться через реку. На противоположном берегу раскинулся Шеппертон с гостиницей среди лужайки и с подымающейся над деревьями высокой колокольней церкви.

Здесь мы нашли шумную, возбужденную толпу беглецов. Пока еще среди них не было паники, но все же тут было гораздо больше народа, чем могло поместиться в имевшихся лодках. Подходили все новые пассажиры, изнемогающие под тяжестью своей поклажи. Какая-то супружеская чета тащила домашний скарб на снятой с петель двери. Один из беглецов сказал нам, что хочет попытаться сесть в поезд.