Я хочу жить дома (СИ) - Конторович Александр Сергеевич - Страница 31

– Хм! И что я буду иметь с гуся?

– Место эсбиста не дам, сам должен понимать. Это ж я прилюдно распишусь в том, что Соцкого убрал.

– Понимаю.

– Парней дам, есть доверенные. Их тут мало кто знает, они под городом сидят, специально на такой вот случай. Под тобою и останутся.

– Сколько их? Опыт есть?

– Тридцать человек. Шестеро – из Кармелюкской сотни.

Слышал про это подразделение – те ещё мастера…

– Семь человек воюют с тринадцатого года. С Торопой сюда пришли.

Как я понимаю, это те ухари, которыми Влад в свое время командовал. То есть просто по умолчанию, если они с того времени выжили – вояки не из последних.

– Два «БМД» с экипажами. Воюют с пятнадцатого года, из харьковского набора. Ещё первого, смекаешь?

Харьковский полк прорыва – тот, что сформировали там в марте 2015 года. И бросили в лобовую контратаку на армию Новороссии. В тщетной попытке остановить бронированный кулак ополченцев, который шел тогда на город. Они продержались целых два дня, сумев задержать атаку танков и мотопехоты. Погибли почти все, раскатанные в тонкий блин артиллерией и гусеницами бронированных громадин. Но кое-кто удрать из города сумел, да… их потом долго искали и ловили. Поймали пока не всех…

– Ну и остальные… тоже не совсем пацанва зеленая. Два «Подноса», два КПВ, три АГС. «Колесница». Всё.

Камаз с зенитной установкой ЗУ-23-2. Мощный аргумент! Особенно если наводчик не лопух.

– Почему они станут меня слушать?

– Они слушают того, кто им платит. Деньги передавались втемную, истинного хозяина никто не знает. Я начал их собирать полтора года назад…

И после этого меня кто-то станет уверять, что Гуменюк не знал истинного лица своего эсбиста? Нет, я тоже сказки люблю… и даже сам иногда рассказываю.

– За дверью стоят два чемодана с карбованцами. Этого отряду хватит на год. Плата за будущую операцию в эту сумму включена. Дальше… дальше сам смотри. Тот, кто отвозил туда деньги, тебя проводит и представит как основного хозяина. С меня джип, тот, что в колонне забрали. Негоже серьезному человеку пешком ходить. Связь – обговорим.

– А сколько народу будет у Соцкого?

– Сотни две… – и Гуменюк бросает взгляд на радиостанцию, лежащую на столе.

Ах, вот оно, значит, как?!

Чтобы вертолеты Новороссии нанесли воздушный удар по колонне конкурента, а мы потом зачистили бы уцелевших? И никаких претензий к Гуменюку! Уверен, что он инфу по колонне с опасным грузом сможет вовремя и нужным образом подать. А истинный хозяин груза и носа не покажет, не лопух. И в таком разе – к нему претензий никаких не будет. Ни с чьей стороны. Это не он – это новороссы, да и за дело вообще-то…

Соцкий заигрался в опасные игры и закономерно огреб. Власть в его городе – у его же, на первый взгляд, людей. А уж если «осиротевшие» сотни решат потом (именно что – потом!) перейти под руку более удачливого соседа… так тут и вовсе никаких вопросов не возникнет.

А мы (вот, уже начал думать о себе во множественном числе) – мы обычные наемники. Сегодня нас нанял Кварцахелия, завтра Гуменюк… и что? Обычное же дело! За бабки же – не просто за так! Все справедливо и никакого беспредела.

А пан Дмитро – в стороне.

Он не при делах, и свидетелей никаких нет… кроме меня.

– Пан Дмитро, – дипломатично кошусь на радиостанцию, – а не может ли так стать… Что я внезапно потом заболею? Или вовсе, не приведи Господь, съем что-нибудь несвежее или несъедобное?

Типа свинцовой пилюли в брюхо.

– Так у меня в соседях не только Соцкий…

Ах, вот даже как? Наполеоновские планы у пана атамана, нечего сказать! Лет на пяток тут работы хватит по уши!

– А мой дом?

Атаман непонимающе на меня смотрит.

– Ну, жить-то я тут потом смогу?

– Да кто ж тебе после всего мешать станет-то?

То есть жизнь моя в своём доме – и та теперь зависит от… да много от чего и от кого зависит… Но, отказав сейчас атаману, могу сразу же собирать манатки. Если дадут…

– Ладно! Где чемоданы и связной?

Джип ждет меня у крыльца. Его подлатали и подновили, не щадя для этого сил и средств. Даже пулемет на крыше заменили – теперь там новехонький «Печенег». Неплохой такой намек от Гуменюка, мол, я свои слова держу!

Пока суд да дело, у меня ещё осталось немного времени, чтобы завернуть к дому. Связной будет только через час-полтора, заодно я и из гостиницы кое-что прихвачу. После разговора с атаманом я, разумеется, квартировать у него не стану, теперь моё место жительства в гостиничном номере. Нельзя так уж явственно показывать нашу приязнь. Да, нормальные отношения с главарем наемников – вполне понятное дело, но вот совместное проживание в одном доме – это уж слишком. Не станем жадничать, тем паче что хозяин гостиницы свои выводы из происходящего тоже уже наверняка сделал и сам. И борзеть чрезмерно не станет, не круглый же он дурак?

Да и дом посмотрю…

А мастера там стараются! Стены уже совсем неплохо выглядят, да и с крышей тоже работа идет, издали видать.

Опа! Прохаживаются около дома атаманские головорезы – пан Дмитро прислал доглядальщиков. Понятно, отчего теперь мастера так стараются.

– Пан сотник!

Это ещё кто?

Наталка?

А ей-то что нужно? Притормаживаю у обочины и выглядываю из окна.

– Чего тебе?

– Пан сотник… нас выгнали!

– Откуда? Кто выгнал?

– Они… – кивает девушка на бойцов Гуменюка. – Мы рядом жили… там у вас домик маленький… Они пришли и сказали, чтобы мы убирались сей же час! Мол, дом на вашей земле стоит, а мы там… совсем не нужны никому… А туда помощь обещали привезти послезавтра.

Это что вдруг за фокусы? Без меня меня женили.

Наталку понимаю: не привезут очередную порцию гумпомощи – им будет тяжко! А ведь никто и не подумает искать семью «бычей» по всему городу. Ушли – и хрен с вами.

Вылезаю из машины и топаю к дому, всем своим видом показывая неудовольствие.

– Кто старший?

Боевики переглядываются и вперед выступает один из них, седоватый мужик лет тридцати.

– Ну, я…

– Я – кто?

– Панас Мирный.

– Должность?

– Старшой я…

То есть – даже и не десятник?

– Меня знаешь?

– Неа…

– А сюда кто вас прислал?

– Мы из сотни Гневного!

Атаман прислал – его работа.

– Так поинтересуйся у своего командира – кто такой сотник Крюк! И что я тут делаю! Это – мой дом! И всё, что рядом – тоже! Усек?

– Ну…

– Этих – не трогать! Они…

А что – они? Что они тут делают?

– Дом починят – они за ним ухаживать станут! Нанял я их!

Оп!

Слово не воробей…

Только что я, сам того не желая, сменил статус всей наталкиной семьи. Прилюдно признал их своими людьми – теми, кому я плачу. При свидетелях.

То есть – они более не «бычи». Они – теперь работают на хозяина. И отныне всё, что они накосячат – и на моей совести тоже. Мне за них отвечать. Правда, и наказать я их могу… сурово, в общем.

А толку с них?

Чего могут-то?

Не повесил и я себе на шею обузу?

– Иди со мной! – киваю Наталке.

Внутри дома тоже дым стоит коромыслом. Мастера пашут на совесть, даже и придраться не к чему. Да и не нужно, там дядьки грамотные.

– Как стену закончат, побелят тут всё и пол починят – в порядок все привести, ясно?

– Так, пан сотник… – всё ещё не верит услышанному девушка.

– Что тебе надо будет купить – к мастеру подойдешь, я его предупрежу. Его парни с тобою вместе на базар сходят, принесут.

– Понятно…

– Занавески подбери! Люстру повесь – свет провести должны. Ну и это… мебель там всякую и прочее, – продолжаю озадачивать Наталку.

Хм, а старший из боевиков насупился! Чего это он, я ж на мозоль ему не наступал?

Улучив момент, тихо обращаюсь к девушке.

– Сколько вас всего?

– Василь ещё…мама. Да дед Фома, он больной, ходить почти не может…

– Василь – брат твой?

– Младший. Восемь лет ему.