Домовые - Трускиновская Далия Мейеровна - Страница 91

— Если бы что путное пришло — кто бы возражал?! — взвился Авось. — А тут вель одни блины, да хрены, да, прости Господи, мат-перемат! И тот какой-то унылый!

Он очень похоже передразнил одну парочку, которую я недавно наблюдала в парке на скамейке. Вот издеваются над матерщинниками, что у них через слово — мат, а у этих действительно он шел через слово, а выясняли они, куда делась начатая бутылка водки, и выясняли это, похоже, уже не первый день, так что и сами себе надоели, но остановиться не могли — мат не позволял.

— Да ладно тебе! — одернула я этого жалобного матерщинника. — Воплощение — это здорово, а ты уверен, что такое заклинание вообще есть?

— Должно быть! — воскликнул Авось. — Не может не быть! Непременно где-то есть!

— Всегда ты так: должно быть, да справимся, да прорвемся! А на деле?

Он повесил голову. И что мне было на это возразить? Авось — он Авось и есть. Разгильдяй и растяпа! Сто лет назад вел вперед лихое и шустрое воинство, и до сих пор от былого своего величия никак не опомнится…

Впрочем, я тоже повесила голову, размышляя: кому бы в стародавние времена могло понадобиться такое заклинание воплощения? Вряд ли нашлись безумные волхвы, чтобы разработать его просто так — авось когда-нибудь внукам пригодится! Ведь и так у них все имелось, все действовало, все стояло на своих местах, в повторном воплощении не нуждалось. Род человеческий так устроен, что лишней работы почти не совершает, разве что по глупости. А может ли дурак разработать заклинание?

Мое размышление о пользе глупости Авось прервал тяжким вздохом.

— Был бы Фома! Уж он бы придумал!..

Фомы я не знала. То есть, нигде и никогда он мне не встречался. Но позориться перед Авосем я не могла, и потому притворилась, будто все понимаю. Как потом выяснилось, делать этого не следовало.

Глава шестая На словах и так, и сяк, а на деле — никак

Мы залезли в чулан, не имеющий окон, заперлись там и тогда лишь зажгли не лампочку, нет, — свечу!

Мало ли что? Если блины взяли Авосев след и добрались до моей квартиры, то увидели, что окна — темные. Окна — темные, а счетчик подозрительно быстро крутится! Тут даже круглый дурак догадается, что дело нечисто. А блины — они, конечно, круглые, и интеллекту у них негусто, но ведь хоть какой-то имеется!

В чулане мы, толкаясь и пихаясь, разгрузили коробку с зимней обувью и нужным в хозяйстве инструментом. На самом дне, завернутые в газеты, лежали четыре тома словаря Даля, кое-какая литература по фольклору, словарь Ожегова. Если бы у меня нашли все это добро — ни один адвокат бы меня защищать не взялся. Мы откопали прекрасное издание «777 русских заговоров». Конечно, мы не рассчитывали найти в них необходимое заклинание воплощения, но набрести на мысль, как его смастерить, — могли. Прямо в чулане мы сели за работу.

Настоящий заговор — в три версты длиной. Но нас интересовали краткие магические формулы, которые только и работают, прочее же — фундамент, из которого они торчат. «Встань передо мной, как лист перед травой» — вот пример такой формулы, но нужно очень точно определить, кто и зачем должен встать, и еще кое-какие важные мелочи соблюсти.

Мы наковыряли штук десять таких формул — и усомнились, что сможем обрастить их необходимой плотью. Нужно было что-то короткое и емкое. Полезли мы в раздел, где имелись заклинания для природных стихий, и Авось отыскал кое-что по замыслу своему подходящее.

— Восток да обедник, пора потянуть, запад да шалоник, пора покидать! — с чувством произнес он. — Тридевять плешей, все сосчитанные, пересчитанные, востокова плешь наперед пошла!

От такой метеорологической эротики я обалдела.

— Постыдился бы!

— А что? Из песни слова не выкинешь. Деды и прадеды это плешью называли, — несколько обиделся Авось. — И сказано же: пеши ходят, в руках плеши носят…

— Схлопочешь по уху.

Я сказала это негромко, но внушительно.

Впрочем, Авосеву мысль я поняла. Поморское заклинание для восточного ветра, что чувствовалось сразу, каким-то образом способствовало великим переменам. И этот плешивый пассаж был из высшего слоя магии! Он работал! Как, впрочем, и большинство формул с генитальным наполнением.

Я не ведьма! А если и ведьма — то не потомственная. А если потомственная — то в семьдесят седьмом колене. И самую чуточку.

— Вот это обязательно надо взять — тридевять сестер, все сосчитанные, пересчитанные… — стал размышлять Авось.

— А братьев ты куда денешь?

— Тридевять братов?..

— Тридевять имен?..

— Ладно, поехали дальше.

Мы еще повозились с текстами, но ничего более удачного не нашли.

— Знаешь что? Ведь заклинание еще может быть в виде вопросов и ответов! — вспомнила я. Собственно, вопросы с ответами я встречала в сибирских заговорах, большого доверия мне не внушавших, ну да разница невелика.

— Это как? — заинтересовался Авось.

— Это вроде бы я своим вопросом готовлю фундамент, а ты своим ответом строишь дом. Погоди, сейчас пример приведу… Это говорят в бане, и одновременно трут ноги мочалкой.

Я завела глаза к потолку и заговорила нараспев:

— Ноги быку рубили? — Рубили! — Огнем их палили? — Палили! — Так и у рабы Марьи ноги без волос!

— И что, работает?

— Только у блондинок.

— Тогда… — и тут он основательно задумался.

Я понимала, что с ним происходит. Авось всю жизнь выкручивался на авось. Как-то оно само все ему удавалось. В большинстве случаев ему и думать-то было незачем — а просто ввязываться в затею со святым убеждением, что провала быть не может. Если же провал был неминуем — Авось широко распахивал голубые глазищи. делал ангельское лицо, и какая скотина могла причинить ему зло?

Думать — это для него было непривычное и трудоемкое занятие. Я даже испугалась, что все свои возможности он израсходовал, когда затевал облаву на бомжей. Когда он пытался железкой вскрыть мой замок, он уже не думал, это точно.

— Вопросы должны быть такие, чтобы подводить к конкретному ответу, — подсказала я. Он недовольно фыркнул — слово «конкретный» в последнее время легло под блинов с хренами. У них теперь все крупное, солидное, которое берешь в руки — имеешь вещь, только так и называлось.

— Значит, надо начинать с ответа…

— А какой тебе нужен ответ? Ты его сам для себя определи! Не на уровне формулы, а вообще!

Оказалось, что вообще — невозможно. Воплотись, родная речь? Так вон она — уже воплотилась, ходит в мундирах и при оружии. Куда уж дальше-то?

Так мы додумались, что каждую конкретную — тьфу! — пропажу нужно воплощать поодиночке. Тут уж можно было сочинить сколько хочешь наводящих вопросов! Авось так вдохновился, что даже вздумал идти на гору.

Гора — действительно сильное место. До такой степени насыщенное магией, что блины с хренами только вокруг караулами бродят, а наверх не лезут. Но караулов — три линии. И они совсем недавно ловили странную персону, которая сошла с горы и исчезла на городской окраине. То есть, они бдительны. И океи у них — на взводе.

— Ну, хоть на крышу! — взмолился Авось.

Мне тоже кажется, что для таких дел нужно забираться куда повыше. В пользу Авосевой мольбы был и еще один аргумент. Иногда заговоры осуществляются буквально. Поэтому лучше экспериментировать там, где нас никто не увидит и не услышит. А то еще явятся тридевять плешей и чья-то одна — впереди! В квартире я с ними сдохну, это однозначно! А с крыши их и скинуть можно. Если запастись лопатой…

Мы стали выбирать, кого воплощать первым. И оказалось, что к Ивану, родства не помнящему, очень трудно подобрать вопросы. С Богданом и Селифаном тоже возникли проблемы. Отрицательная частица нас чуть с ума не свела. Мы уж до того договорились, что ни в море, ни в океане, ни на Луне, ни в стратосфере Богдана с Селифаном нет — но как это увязать с их отсутствием в городе и селе, а потом с присутствием на крыше, не знали.

Только один вариант пришел в наши головы — не самый лучший, но единственный.