Флотская богиня - Сушинский Богдан Иванович - Страница 35

– Смею заверить, господин генерал, что танковая группа приказ выполнит.

– Что же касается парашютистов, фон Штубер, то им отводится роль вольных стрелков при полной свободе действий.

– Любимая роль каждого парашютиста, – склонил голову барон.

– Усиленная отделением снайперов, ваша группа, истребляя живую силу и технику противника, еще до рассвета должна посеять панику во всем Степногорске. Главное внимание уделяйте той части города, которая расположена со стороны станционного поселка, отделенного от города, если верить карте, лоскутком холмистой степи. К полудню все ваши люди должны отойти к поселку железнодорожников и, вместе с танкистами, надежно оседлав обе дороги, держаться там до подхода наших войск. Все это время передовые части будут поддерживать вас огнем дальнобойной артиллерии и силами штурмовой авиации. Пехота станет всячески имитировать активность.

Пока генерала отвлекал телефонный звонок, Штубер достал топографическую карту и внимательно изучил расположение станционного поселка, а также часть местности, отделявшую его от окраин города. Как оказалось, всю ее изрезали овраги и усеяли холмы, часть их даже заползала за черту города. Именно эта холмистая гряда, очевидно, определила и название города – Степногорск.

«Неужели русское командование не превратило эти холмы в оборонные высоты? – удивился оберштурмфюрер. – Где еще держать оборону в здешних степях, если не на такой гряде?» Однако он тут же уяснил для себя, что это потребовало бы значительных сил и что созданием подобной «линии Маннергейма»[18] местного пошиба следовало заняться давно, притом что она имела бы смысл только при организации серьезной обороны города. Русские же войска, почти с ходу отброшенные от Южного Буга, теперь спасительно оглядывались на берега Днепра. Причем это уже было ясно и без данных армейской разведки.

Впрочем, он со своим десантом тоже вряд ли сумеет использовать преимущества гряды, поскольку «ночной бросок» будет нацелен на равнину северо-восточнее городка, где пролегает степная дорога, уводящая на юг, в сторону Запорожья. Но спасти кое-кому из его «скифов» жизнь, при отходе к станционному поселку, она, несомненно, может.

Судя по нервным ответам Швебса, звонил начальник штаба группы армий «Юг»; требовал он как можно скорее захватить Кривой Рог, с его заводами и рудниками, нацеливаясь при этом на выход к Днепру.

– Терпеть не могу, – проворчал генерал-полковник, швырнув трубку на аппарат и ни к кому конкретно не обращаясь, – когда штабисты подгоняют меня, поучая, что и как делать. Хотя и так ясно, что мои дивизии продвигаются почти походным маршем, на пределе возможностей. – Он вновь выдержал паузу, достаточную для того, чтобы пренебречь штабными наставлениями, и только тогда угрюмо спросил: – На чем мы остановились, господа?

– Что во время десанта пехота станет имитировать активность, – подсказал ближе всех сидевший к Швебсу начальник штаба армии.

– Но только имитировать, – уточнил оберштурмфюрер СС.

– Наступление начнем ровно в полдень. По всему участку 257-й дивизии. Однако прорыв обороны русских штурмовая группа будет производить севернее Степногорска, на том же участке, где намечен и прорыв танкового десанта. Время и место основного удара должно храниться в тайне.

– Оно будет храниться, господин генерал, – угрожающе заверил его начальник армейского отдела гестапо штурмбаннфюрер фон Роттенберг.

– И еще… – демонстративно не обратил на него внимания командарм. – Объясните приданным вам, оберштурмфюрер, снайперам, что на сей раз никто не требует от них выбора каких-то особых, командных целей. Огонь по любой вооруженной мишени. Кстати, проследите, чтобы ранцы у них были наполнены патронами, а не шнапсом.

– Видно, придется огорчить их еще раз, – воинственно ухмыльнулся барон, подразумевая, что первым огорчением стало для них включение в состав десанта.

Когда совещание завершилось, уже в приемной генерала Штубер задержал командиров танкового десанта и сообщил, что его «скифы», в основном переодетые в красноармейскую форму, начнут отход в одиннадцать ноль-ноль, поэтому все бойцы их десанта должны быть предупреждены.

– Кстати, напомните своим танкистам, что мои парашютисты обуты в сапоги, в то время как рядовой и сержантский состав красных щеголяет в известных вам обмотках. При фронтовом десанте подобное несоответствие простительно.

40

Как Унтер и предполагал, дезертиры пришли со стороны оврага, вот только вооружены они оказались значительно лучше, чем надеялся старый солдат. По саду они шли в открытую, переговариваясь; по хохоту их улавливалось, что грабители навеселе.

– Ты смотри: хату уже кто-то обживает. Раньше-то она вроде пустовала, – сюсюкающим голосом произнес один из бандитов, помочившись у самого входа в подвал, где затаился майор Гайдук.

– Какой же ты у нас наблюдательный, Киря. Беженцы обживают, кто же еще? – сипловатым баском просветил его другой, направляясь прямо к двери.

– Ты у нас теперь атаман, тебе и предвидеть.

– Эх, оказалась бы там парочка городских молодух, как тогда, в Крутояровке, – тут же размечтался атаман.

– Не надо было под ножи их пускать, – вмешался в разговор третий. – Сходили бы к этим мадамам еще разок-второй.

– Хозяин, открывай! – постучал в дверь атаман. – Гости пришли.

– Чего стучите? – тут же открылась перед ним дверь. – Здесь никто и не думал закрываться.

– Твою мать! В самом деле, мадама! – буквально взвизгнул Киря и поспешил к двери, очевидно, забыв застегнуть ширинку.

Под сиянием восходящей луны майор видел, как у входа в дом сгрудилось пятеро дезертиров. Еще двое вышли за калитку и осматривали улицу, словно бы прицениваясь, хозяев какого из домов избрать следующей жертвой.

– А вы кто такие, хлопцы? – решительно спросила Анна замершего перед ней от удивления главаря. – Не многовато ли вас явилось на один самовар?

– Не на один самовар, а на одни сиськи, – с вызовом уточнил главарь. – Ты откуда такая взялась, шмара грудастая?

Судя по всему, он попытался обнять Анну, однако она отбила руку, и тут же прозвучал выстрел. Затем, почти без промедления, второй и третий. Как потом выяснилось, стреляя от бедра, она все три пули сумела всадить трем грабителям почти точно в солнечное сплетение.

Те двое, что стояли у ворот, тут же открыли огонь по дому, но их отвлек на себя Унтер.

Еще двое, которые топтались во дворе, у летней кухни, пригнувшись и с криками «Делай ноги, братки! Засада!» попытались скрыться в глубине парка. Одного из них майор ранил в бок, тот упал, однако продолжал отстреливаться из пистолета. Второй же попытался скрыться в кустах, где и нарвался на дожидавшегося своего часа Смолевского. Там сразу же разгорелась схватка, прогремел выстрел, но и после него возня и стоны продолжались.

Расправившись второй пулей с бандитом, залегшим у подвала, майор крикнул: «Анна, свой!» Ответа не последовало. Метнувшись к углу дома, Гайдук подключился к перестрелке с теми двумя бандитами, что все еще вели огонь из-за живой изгороди. Когда один из них упал рядом с калиткой, второй, на ходу отстреливаясь, хотел скрыться за руинами дома напротив. Однако уйти ему не удалось: Жерми, сумевшая выбраться через окно в задней стене, сначала ранила его в спину, а затем подбежала и выстрелом в солнечное сплетение добила.

– Как ты, Анна? – поспешил майор к воротам.

Выстрелом в живот Жерми добила еще и дезертира, корчившегося у калитки, и только тогда спокойно, деловито ответила:

– Воюю, как видите, господин майор.

– Да ты и в самом деле воюешь. По-настоящему.

– Чего нельзя сказать о вас, майор. Не говоря уже о бывшем унтер-офицере – с десяти шагов в человека не сумел попасть.

– Да не стрелял я никогда из пистолета, – оправдываясь и старчески кряхтя, выбирался из своей засады Унтер.

Однако выслушивать его Жерми не стала.

18

Ли?ния Маннерге?йма (фин. Mannerheim-linja) – комплекс оборонительных сооружений между Финским заливом и Ладогой, созданный в 1920–1930 годы на финской части Карельского перешейка для сдерживания возможного наступательного удара со стороны СССР. 132–135 км длиной, эта линия стала местом наиболее значительных боёв в «Зимнюю войну» 1940 года и получила большую известность.