Когда наступит вчера - Свержин Владимир Игоревич - Страница 23

– …Самой мне черных волков видеть не доводилось, а кто их узрел, те от страху дрожи унять не могут да слово молвить боятся. Слышала, что ростом они с человека, глаза как плошки, шерсть черная, а при луне полной отливает серебром, совсем как дорожка на воде. Идут всегда стаей, и всякий, будь то зверь или человек, пред ними замертво валится.

– Так уж и валятся! Откуда ж, интересно, этакая напасть взялась-то? – хмыкнул я.

– Доподлинно мне о том неведомо, – извиняющимся тоном предупредила Оринка, – а только деда сказывал так.

В ту первую ночь, когда тонкая царапина горизонта впервые отделила сушу от неба, из ужаса изначальной бездны явилась сюда стая. И тот, чьей волей сотворился этот мир, увидев ее, вознегодовал, ибо не была она частью замысла его, и не было ей места в сотворенном мире. Он метал в стаю огненные копья, от которых дрожала земля и раскалывалось небо, но черные волки продолжали свой путь, не устрашенные и неустрашимые, ибо не был еще рожден страх на этой земле. Шли они, безмолвные, как та неизреченная бездна, из которой они явились. Черные волки были первыми, вступившими в этот мир. Они пришли в него, не ведая и не спросясь замысла Творца. Безмерный хаос дышал им в спину, точно рожок охотника, мчащегося вдогон по кровавому следу. Никто не скажет, сколько их было, сколько пало под разящими ударами огненных копий, но всякий из них, кто выжил, узрел воочию и мощь, и бессилие Творца. Стая первая исказила предвечный замысел, войдя в этот мир. С тех пор он изменился, а от того изменения пошли и иные. И превращениям этим нет ни числа, ни имени. Откуда пришли они? – спросишь ты, глядя, как полная луна заливает обманчивым светом великую бездну. Где следы их? Желтые глаза Великой Стаи пристально следят за тобой, и вечен ее путь, ибо вечна сила, лежавшая в начале начал.

– Странно, – отвлекаясь от своих мыслей, покачал головой я. – Бездны, творцы, огненные копья… А воруют детенышей грифонов?

Оринка насупилась.

– Это древнее сказание. Моему деду его дед поведал, а то был знаменитый дед Бабай, который одному каану предсказал, что его дохлая лошадь укусит! С тех пор-то, – вздохнула девушка, – мы неотлучно в лесу живем.

Я не нашелся, что ответить на ее слова, но, к счастью, затягивающуюся паузу прервал зычный голос Вадюни:

– Слышьте, я типа просек, с каких болтов Фуцик в красное ударился!

– Ну-ка, ну-ка! – заинтересованно поторопила его фея.

– Мы когда первый раз в Елдин под конвоем ломились, нам толмач по ушам тер, что типа есть тут две шоблы. Одна, стало быть, Юшки, другая – этой метелки, как там ее?..

– Вихорьки, – вставила фея.

– Точно. – Злой Бодун согласно кивнул. – А еще типа подполье, которое против всех.

– Красные демонята, – негромко вставил стременной.

– Так я и соображаю. Может, у Фуцика конкретно высветилось его краснодемонятческое нутро? А что, все сходится: секреты всякие, голоса там, побег с каторги. Я помню, когда у нас красные к власти ломились, они тоже по банкам шерстили, эксы1 устраивали.

– Неужто Симон Ненька на такое-то пошел? – ошеломленно выдохнул приближенный Юшки-каана. – Хотя, прямо сказать, отчего бы и нет. На то они и демонята.

– Симон Ненька? – ухватился я за новое имя. – А это кто таков?

– Поговаривают, есть такой. Все демонята его как отца родного чтут.

– Ну что? – Я обратился к путешествующему в нашей компании разбойнику. – Не вспомнил? Не Симон Ненька твоего пахана кличут?

– А как бы ни кликали, мне с того что за корысть? – недовольно буркнул Соловей. – А только посредь ночи я б его ни за что звать не стал.

– Ну-ну, не пугай! – осадил я пленника. – Пуганые.

Соловей только презрительно хмыкнул в ответ и угрюмо впялился безразличным взором в проплывающий мимо пейзаж.

– Версия красивая, – похвалил я напарника, и тот от удовольствия широко расправил плечи. – Но есть одна закавыка. Красные демонята сидят в подполье и воюют против всех. А здесь таинственный некто обещал Соловью реальную крышу и круто ее держал в течение нескольких лет. Причем ни понтов, ни распальцовки, ни другой блатной шелухи. Все тихо, чинно, благородно. Банда в полторы сотни рыл трусит большак, точно золотоискатель свой лоток, а такое впечатление, что никому до этого просто дела нет.

– Оборотни в погонах! – трагическим шепотом проговорил Ратников.

– Кто-кто? – насторожилась Делли.

– Не важно, – отмахнулся я. – Монстры. Меня в этой истории другое напрягает: нечеловеческий голос.

– Может, какой дракон решил на нас войной пойти али еще нечисть какая?

– Нужны вы дракону, как на хвост пропеллер! – желая блеснуть познаниями в прикладной драконологии, заверил субурбанца Вадим. – Если хочешь знать, то весь этот базар на тему кровожадных драконов – чистой воды фуфло!

– Что? – не пытаясь скрыть недоумение, переспросил гридень.

– Предрассудки, – кратко перевел я.

– Знавали мы тут одного дракона… – не сбавляя напора, продолжил Вадюня.

– Скорее всего это все же не дракон, – оборвал я речь напарника, продолжая развивать свою мысль.

– А кто? – обиженно надулся тот. – Типа черный волк?

– Типа вряд ли. Скорее всего это все же человек. Возможно, маг. Здесь сказать трудно. Но есть одна мелкая зацепка. Возможно, заказчик скрывает голос потому, что он слишком хорошо известен.

– Певец, – хмыкнул Злой Бодун.

– Или ярыжка? – предположил стременной.

– Да, уж лучше, – я махнул рукой, – сам король Барсиад II, скажем, решил пополнить казну.

– А сейчас, выходит, типа сам себя похитил?

– Отчего же, – продолжал я отстаивать право на жизнь своей абсурдной версии. – Предположим, награбил по самое не могу, а теперь решил сходить в народ, выяснить, не осталось ли еще чего полезного, что можно прихватить.

Стременной поглядел на меня не то перепуганно, не то дико. Подобные речи для него звучали не просто кощунством, а полным богохульством.

– Ну-ну, шучу, – улыбнулся я. – Мудрый король Барсиад решил лично удостовериться, как живется простому народу, и не тиранят ли его попусту государевы мздоимцы.

Тут уже на меня дико воззрился Злой Бодун.

– А этого витязя вместо себя оставил Исполняющим Обязанности, но об этом я тебе уже сказывал. Титул у него – И.О. государя. Так что прошу любить и уж во всяком случае жаловать.

Стременной почтительно склонил голову, хотя, казалось, мои слова его не слишком убедили.

– Поэтому, – продолжил я, возвращаясь к обладателю загадочного голоса, – следует искать известного могущественного человека, которому давно не по нраву государь и его окружение.

Горизонт неумолимо светлел. Вдали меж темными зазубренными пиками сосен виднелась широкая серебристая полоса реки Непрухи. Девять толстенных дубов, сошедшиеся в круг на вершине холма, образовали величественную корону, словно древний лесной государь силою чар обратился в этот холм и прилегающие к нему земли. Устроившись на его темечке, мы нетерпеливо ждали появления мистера Икс местного криминального мира, который, судя по затягивающейся паузе, не так страстно желал встретиться с Юшкой-кааном, как пытался в том убедить Соловья-разбойника.

Дорога, ведущая к городским воротам, была видна отсюда, как на ладони, но кроме крестьянских возов с провизией, которые неспешно потянулись к столице в предрассветный час, на ней не было ничего, стоящего внимания.

– По-моему, нас тривиально прокинули, – закрывая ладонью распахнутый зевотой рот, недовольно проговорил один из охранников Юшки-каана голосом Вадима Ратникова.

– Вряд ли, – с моей интонацией отвечал ему второй разбойник. – Ну-ка, – я повернул коня к стоящему посреди поляны Соловью-разбойнику, – может, вы от головной боли своему шефу пароль какой забыли сказать?

– Ничего я не забыл, – грубо отрезал гулевой атаман, чувствуя себя в лесу куда увереннее, чем в каменных палатах. – Я ничего не забываю. А только не приедет хозяин. Я о том пытался сказывать, да вы не слушали.