Когда наступит вчера - Свержин Владимир Игоревич - Страница 83

Услышав свое имя, набегавшийся по пляжу домашний зверек приоткрыл глаза, и вдруг уши его поднялись над головой лохматыми шалашиками. Слух у грифонов отменный, но лично я ничего, стоящего внимания, не слышал. Однако Проглот, видимо, не разделял столь поверхностного мнения. Он вскочил на ноги и с той же скоростью, с которой носился за «ниссанами», помчал вдаль, оглушительно вопя во все горло.

– Проглот, стой! – закричал я. – Стой! Вадим пошутил, никто на тебе летать не собирается!

Но грифон все мчал, не останавливаясь, а затем расправил широкие крылья и, оттолкнувшись, взмыл в синее, в пене белых облаков, небо.

– Н-да… День сегодня не задался. Сначала этот Черномор, упертый, как… – Я с опаской поглядел на хмурого племянника воеводы пешей морской рати. – Как не знаю кто! Потом Кукуевич с приступом сообразительности. Теперь вот еще Проглот решил ноги, в смысле, крылья, сделать! Хоть бы попрощался по-человечески! – Я вспомнил игручего леогрифа, носящегося по пляжу и отскакивающего от набегающих волн, его шкодливую морду, высовывающуюся из зеленого венка чудодейственной волчьей плети… и у меня стало нестерпимо тошно на душе. Судя по мрачным взглядам Вадима и Оринки, не у меня одного.

– Грифоны, сказывают, за морем на острове зимуют, – желая, должно быть, разрядить обстановку, проговорил Вавила, демонстрируя познания в повадках диковинных тварей. – Там, на Алатыре, и детенышей выводят.

– Я знаю. – Моя угрюмая физиономия не располагала к обстоятельной беседе.

– Не тужите, други верные! – печально заговорила Оринка, стараясь утешить друзей. – Всему свой черед. Всякому делу свой срок отпущен.

Ратников мрачно выругался себе под нос и отошел в сторону.

– Я это к тому, – точно не замечая грубости Злого Бодуна, продолжала кудесница, – что не о чем покуда слезы лить. Вернется Проглотушка! Да вот, поди, уже и ворочается.

Глаза девушки были обращены к нам, но говорила она с такой уверенностью, словно ушедший за облака грифон поддерживал с ней непрерывную радиосвязь, как пассажирский борт с центром управления полетами. Невольно покорившись уверенному тону ведуньи, мы, не сговариваясь, задрали головы и… Я в недоумении потер глаза, чтобы убедиться, не посетили ли меня, на почве утомления, зрительные галлюцинации.

К нам, быстро снижаясь, стремительно неслись леогрифы. Один из них, с гирляндой на шее, без сомнения, был наш домашний любимец. Грифонья стая на бреющем полете прошлась над головами оторопевших зрителей и вновь блистающими свечами взмыла к небу, оставив на прибрежном золотистом песке трех златошерстных представителей.

– Оба-на! – только и смог выдавить Вадим, и, надо сказать, остальные присутствующие витязи дружно поддержали его в изъявлении чувств.

– Вы же хотели, кажется, вернуть Проглота папе и маме? Вот, пожалуйста! Вероятно, это и есть, – фея наклонила голову, желая получше рассмотреть огромных тварей, – папа и мама! А может, дядя и тетя? Или брат и сестра? Родственники, одним словом.

– Очень приятно. – Я, не слишком понимая, что должно предпринимать, знакомясь со столь значительными персонами, прокашлялся, собирая разбежавшиеся мысли в единый поток. Лапы грифонов достигали мне примерно до плеча, головы же их с огромными клювами красовались значительно выше, так что говорить приходилось, глядя снизу вверх. – Рады знакомству.

Один из родственников Проглота наклонился, точно желая получше рассмотреть стоящую перед ним мелюзгу, затем, щелкнув клювом, пронзительно крикнул, должно быть, делясь своими наблюдениями с сородичами.

– Знать бы, что он говорит. – Я приложил руку к сердцу, пытаясь языком жестов выразить приязненное отношение.

– О чем сказывает, не ведаю, ибо слов людских они не знают, – вмешалась в нашу содержательную беседу кудесница. – А вот что мыслит, растолковать могу.

– Даже так? – Я обернулся к кудеснице: – Ты можешь читать их мысли?

Девушка загадочно покачала головой.

– Мысль их не в словесах, но в образах ясных представляется. А ежели на человечью речь их перевести, то вроде как благодарят они вас за то, что мальцу их жизнь сохранили и до сего дня растили и опекали.

Видимо, удовлетворенный уровнем перевода, наиболее крупный из троицы крылатых монстров довольно закурлыкал, что в наших краях могло восприниматься как звук разгона дизельного генератора.

– А это он типа че? – завороженно глядя, как грифоны с низким горловым курлыканьем когтят пологий склон холма, проговорил Вадюня.

– Говорят, что коли в чем нужна их подмога, так они завсегда рады.

– Помощь? – Я задумчиво поглядел на крылатых исполинов.

– Виктoр! – настороженно глядя на меня, нежно промолвила фея. – Скажи мне, что ты не собираешься лететь верхом на них к острову Алатырь?

– Именно, что собираюсь, – опроверг я безосновательные сомнения вечно юной соратницы.

– Но послушай, – принялась урезонивать меня Делли. – Лазарь Раввинович, по сути, прав. Хороший человек, или будь там кто, из окаменевших людей изгороди себе городить не будет. К чему, не зная броду, соваться в воду?! Заветное слово у нас есть. Корабль снарядим, да в большой силе к острову Буяну и пойдем.

– Если волшебные слова действуют, значит, нам особо ничего не угрожает, а если нет, то и великая сила не поможет. Отступать теперь некуда, иначе все придется начинать сначала. А все что было, псу под хвост?! Но через год лучше не станет, и тогда пробовать будет поздно! В общем, не будем задерживать грифонов, им еще догонять стаю.

Я решительно шагнул вперед, досадуя, что приходится объяснять простейшие вещи близким людям, даже если они феи.

– Но ведь на них ни седла, ни башен нет! Как лететь-то? – обеспокоенно проговорил Неждан Незваныч, и я невольно подивился первому, со времени нашего знакомства, проявлению заботы о ближнем со стороны буйного Ломоноса.

– Не беспокойся, какой-никакой опыт имеется! Такая длинная шерсть, есть за что схватиться. Даже при желании привязаться есть чем. Все! – Я подошел к улегшемуся наземь грифону-папаше. – Если что – не поминайте лихом!

– Я с тобой, – поспешно сообщил Ратников, делая шаг вперед. – Ты че, в натуре?! Я тебя не оставлю! А вдруг там, по жизни, какие уроды притаились?!

Он многозначительно погладил грозное древко «мосберга».

– Ох, нелегкая вас потянула! – Делли состроила досадливую гримасу. – Ладно уж, коли я вас сюда зазвала, то без подмоги оставлять негоже! Летим, оглашенные! Глядишь, еще и обойдется!

Вогнутая чашей морская ширь проплывала под крыльями грифонов, и тень их скользила по вспененной бирюзовой ряби, неровным пунктиром отмечая путь к укрытому за горизонтом острову. После нашего отлета импровизированный отряд ревнителей субурбанской державности временно распался. Светозар Святогорович с побратимами волшебными чарами возвратились в рубежи отечества. Оринка с урядником и Финнэстом остались ожидать нашего возвращения и стеречь оставшихся без хозяев чудодейных скакунов. Снаряженные зеркалами волшебной связи, наши спутники должны были держаться наготове, чтобы в случае необходимости двинуться в бухту Барахты, или же бог весть куда, где, как мы все без исключения надеялись, должна будет ступить нога двух человек и одной феи.

– Клин! – заорал Вадим со спины грифонихи. – Влево глянь!

– Что? – Я повернул голову туда, куда указывал мой друг.

Широченные крылья могучих чудовищ неспешно вздымались и огромным опахалом опускались вниз. Длинные маховые перья заметно трепетали под натиском воздушного потока. Я невольно почувствовал, как подступает к горлу противная тошнота, и покрепче ухватился за обмотанные вокруг запястий пучки шерсти на спине грифонов, чтобы не потерять равновесие.

– Не туда! – видя мое состояние, во все горло завопил Вадюня. – Вниз и влево! – Он попытался головой указать правильное направление. Проследив за его взглядом, я увидел скользящий посреди волн быстроходный корабль, вокруг которого, строго по периметру, виднелось три десятка бурунов, точно корабль шел, окруженный множеством водоворотов. – Это Черномор! – точно сомневаясь в моей сообразительности, прокомментировал Злой Бодун, морщась и старательно отворачиваясь от ледяного потока встречного ветра. – Гадом буду!