Колесничие Фортуны - Свержин Владимир Игоревич - Страница 27

– …Сцилла Харибда, – услышал я шепот позади себя.

– Что Сцилла Харибда?! – изумился я. Служанка за моей спиной попыталась забиться мне под плащ.

– Это я – Присцилла Кар-абдах! – прошипела прелестная пери, одаривая меня пламенным взглядом. – А ты кто?

– Ну я тогда Гамлет, принц Датский! – отозвался я в тон нашей великосветской беседе. – Но дело в общем-то не в этом. Ее Высочество Лаура-Катарина требует к себе всех своих придворных дам.

При этих словах мегера запустила руку мне за спину и за ухо, извлекла перепуганную болтушку из-под моего плаща. Дав ей какую-то команду на языке, еще менее напоминавшем испанский, чем мой, она резко повернулась и захлопнула дверь у меня перед носом.

«По-моему, Ее Высочество зря суетилась, набирая себе телохранителей», – философски подумал я.

Как бы то ни было, времени у нас было предостаточно, и я решил посмотреть, как там стажер.

Там текла неторопливая беседа.

– Вот хозяин наш, барон Тичфилд, полагая, что цены на кожу в этом году в Лондоне будут выше, чем в Йорке, и послал меня туда…

– Да, кстати, уважаемый, а нет ли тут поблизости, скажем, харчевни? – прервал экономические выкладки своего спутника де Монгийе.

«Ну, слава Богу, все нормально. Виконт, как обычно, страдает „ямой“ желудка, попутчик вроде человек вполне мирный», – подумал я, собираясь отключить связь. Но тут стрела просвистела у меня, то есть, конечно, у Виконта перед глазами, прерывая ход моих благодушных размышлений. Одна из лошадей, запряженных в повозку, начала валиться набок, увлекая за собой свою соседку.

– Разбойники! – сжав зубы, прорычал возница, вытаскивая из-под сиденья добрый боевой топор.

По всему было видно, что пользоваться им ему было не внове. Сразу вслед за обстрелом десятка полтора крепких ребят, облаченных в кольчуги, высыпали на дорогу, окружая повозку.

«Неплохо экипированы эти разбойнички», – удивился я, одновременно вызывая Лиса.

– Рейнар, у Криса неприятности!

– Что такое? Наш мальчик переел зайчатины и теперь страдает несварением желудка? – начал было острить Лис, но тут же замолк.

С некоторым удовлетворением я заметил, что де Монгийе не зря потел в фехтовальном зале под моим чутким руководством. Двое нападавших уже валялись на дороге с раскроенными черепами, еще один зажимал рукой рану на плече. Краем глаза я увидел, что возница тоже был неробкого десятка. Судя по той ловкости, с которой он орудовал топором, можно было предполагать, что он отнюдь не всю жизнь занимался почтенным ремеслом купца.

– Уйди вправо! – рявкнул Лис.

Инстинктивно подчиняясь приказу, Вик прильнул к конской холке, и в ту же секунду предназначавшееся ему копье ударило в спину торговца. «Разбойники» застыли на какое-то мгновение; воспользовавшись этим. Виконт подхватил своего спутника за шиворот, перекинул его в седло и что есть силы дал шпоры коню.

– Капитан, ты что-нибудь понимаешь? – после некоторой паузы спросил меня Рейнар.

– Только то, что это такие же разбойники, как мы с тобой.

Крис мчался по лесной дороге, рассекая туман, все еще стелившийся над землей. На счастье стажера, нападавшие не имели коней. Убедившись, что погони нет, де Монгийе свернул в лес и, осторожно сняв с седла раненого купца, уложил его на свой плащ.

– Гаплык, – мрачно произнес Лис. – Отторговался.

Копье вошло в спину бедняге по самый рожон, перебив два ребра и пронзив правое легкое. Рана, несомненно, была смертельна, и купец знал это.

– Парень! – прохрипел он из последних сил. – Сейчас я умру… Там, в правом сапоге… пергамент… – Купец дышал все с большим трудом. – …очень важные счета… В Лондоне отдай их… хозяину шорной мастерской… «Два седла», скажи: «Барон Тичфилд… – тут он захрипел, и темная струйка крови показалась в уголке рта.

– Все… – Виконт растерянно сидел возле бездыханного тела, смутно представляя, что ему делать дальше. Со времени нашего появления здесь ему уже доводилось применять оружие по назначению, но зрелище бессмысленной и жестокой гибели своего попутчика ошеломило его. Мысль о том, что копье, сразившее купца, предназначалось ему, явно не давала нашему коллеге покоя.

– Виконт, приди в себя. Ему ты уже ничем не поможешь, – позвал стажера Сережа. – Единственное, что ты можешь для бедолаги сделать, – это похоронить его по христианскому обычаю.

Крис, все еще толком не пришедший в себя, взвалил труп поперек седла и, пустив коня в галоп, помчался в Лондон…

…Слуга, с гербом Лауры-Катарины, вышитым на золотой котте, разыскав меня, сообщил, что Ее Высочество велит готовиться к выезду.

Хмыкнув не слишком почтительно, я сообщил посланцу, что все уже давно готово, и отправился на поиски Лиса. Еще минут через сорок величественный кортеж принцессы неспешно начал выдвигаться из Ноттингема. К немалому своему неудовольствию, я заметил, что вслед за нами, на расстоянии ярдов ста, последовал довольно крупный конный отряд принца Джона.

– А вот и обещанные проводники, – мрачно заметил Рейнар, оценивающе глядя на всадников, увязавшихся вслед за нами.

Я смотрел на эти вещи философски. Пусть себе скачут – люди подневольные, что с них возьмешь. Погода между тем стояла великолепная, и наш вояж вполне можно было считать прогулкой. Верховые Джона нас не донимали, держась отмеренной для них дистанции, и мы с удовольствием тратили дорожное время на беспечную болтовню.

– Кстати, Ваше Высочество, – обратился я к Лауре-Катарине, когда она перестала заразительно смеяться над каким-то полуприличным анекдотом, рассказанным Лисом. – А вы что делаете в Англии? Какая нелегкая занесла вас в Грейсфорд?

Прекрасная дама вдруг замолчала и грустно посмотрела куда-то на дорогу.

– Дело в том, милорд Вальдар, что вот уже неделю я являюсь законной и несомненной графиней Грейсфордской.

Я сделал удивленное лицо.

– В этом нет ничего странного, – продолжала она. – Неделю назад скончалась моя тетушка Сесилия. Царствие ей небесное. Это была воистину прекрасная женщина. Послушайте, господин Рейнар, – внезапно обратилась она к моему напарнику. – Я слышала, что вы пишете прекрасные стихи. Недаром вас величают «знаменитым гайренским менестрелем». Я была бы очень вам благодарна, если бы вы посвятили моей милой тетушке одну из своих баллад. Послушайте, эта история, право же, стоит того. Случилось все это десять лет назад, в самом начале знаменитого похода. В этот год мой дорогой отец только-только принял корону из рук моего покойного деда короля Альфонса. Мне тогда было почти семь лет, поэтому я отлично помню эту историю. Вместе с нами в королевском дворце жили две мои тетушки, сестры моего отца. Старшая из них, Бланка, была женой маркиза Конрада Монферратского, а младшая, Сесилия, была помолвлена с герцогом Болдуином Савойским. Обе тетушки были редкими красавицами. Я по сравнению с ними показалась бы дурнушкой, – скромно произнесла она, потупив очи и наблюдая из-под невероятно длинных своих ресниц за произведенным эффектом.

Мы с Лисом, не сговариваясь, начали нести какую-то куртуазную чушь о майских лилиях, живительных источниках, отраде глаз и прочей тому подобной белиберде.

Видимо, подобная реакция вполне удовлетворила Ее Высочество, и, томно вздохнув, она продолжала.

– Когда король Ричард отправился в крестовый поход, он с войском пошел морем мимо Геркулесовых Столбов. Однако большой отряд английских и гасконских рыцарей в это время находился в Наваррском королевстве, которое, как вам, конечно же, известно, граничит с Арагоном. Король Ричард, а вместе с ним и папа Климент III просили моего отца пропустить это войско через наши земли с тем, чтобы, погрузившись в порту на Средиземном море на корабли, предоставленные венецианцами, они могли присоединиться к королевскому флоту на Кипре. Мой отец, подумав несколько дней, согласился. Вскоре доблестные рыцари, защитники гроба Господня, были уже в Барселоне.