Рутьер - Башибузук Александр - Страница 53

53

Я оглянулся и увидел, как фра Михаэль принял позу «сидячее положение», отхлебнул вина из глиняной бутыли, с которой он не пожелал расстаться, и загорланил во весь голос:

Я скромной девушкой была, Чиста, приветлива, мила…

Строй моих ближников взорвался хохотом, и через мгновение песню уже горланили с десяток луженых глоток:

Пошла я в рощу на лужок, Да захотел меня дружок. Он мне сорочку снять помог, И стал мне взламывать замок. Вонзилось в жертву копьецо, И надо мной его лицо…

Вот это монашек! Беру, однозначно…

Так, хохоча и распевая фривольные песенки, добрались домой, в Гуттен.

Утомился я… Вроде не таскал ничего тяжелее собственного… ну, вы понимаете; а устал, как будто вагоны разгружал. Вагоны? Тьфу ты… Вагоны – это такие коробки на колесиках, которые таскают по рельсам локомотивы? Шучу, конечно, все я помню, но мир двадцать первого века, из которого меня так удачно занесло в пятнадцатое столетие, кажется уже совсем нереальным и ненастоящим. Да и ладно, пусть кажется.

В замке я отдал все необходимые распоряжения и поплелся в свой кабинет. Работать. Да, работать. Личный состав продолжает бухать, отмечая решение Логана жениться, а я вот – нет. Вернулись из экспедиции мои научные кадры и аж подпрыгивают в желании доложить и в ожидании похвалы. Выслушаю и похвалю. Если сил на то хватит. Нажрался я все-таки порядочно. Вино у ленниц забористое…

Только я расположился в кресле и приготовился начать прием, как в кабинет ворвалась Матильда в сопровождении двух девушек. Сестры Гуутена – Герды, и Ханны – одной из двух девушек, которых мы подобрали в Германии. Они, я так понял, теперь составляли личную свиту Матильды…

Ну как «ворвались»… Сначала в кабинет осторожненько просочилась Ханна и после глубокого поклона с реверансом поинтересовалась, не соизволит ли господин барон, то есть я, уделить несколько минут своего драгоценного времени госпоже Матильде.

Я соизволил. В самом деле, а про свою валькирию-то и забыл… Сразу поперся делами заниматься. Непорядок.

После получения разрешения в кабинет величественно вплыла Матильда. Девушка надела длинный парчовый халат, в разрезе которого при каждом шаге выглядывали ее красивые ножки, и распустила волосы, скромно украсив их только нитками жемчуга. Ну и шитые золотом левантийские тапочки с загнутыми носками. В общем, как всегда великолепна и соблазнительна. А пахло от нее еще соблазнительнее. Розами…

Я приготовился получить свою порцию ревности. То, что ленники оказались ленницами, ей уже, естественно, известно. А то… женщина – она и в пятнадцатом столетии женщина. Особенно женщина, избалованная вниманием.

– Ты устал, Жан! – Матильда, чмокнув меня в губы, скользнула за спину и принялась разминать мне плечи. – Позволь нам немного позаботиться о тебе. Это не займет много времени.

– Позволяю… – буркнул я и отчего-то немного смутился.

С чего бы это вдруг?

– Вот и хорошо. – Матильда еще раз чмокнула меня, теперь в затылок, и несколько раз хлопнула в ладоши.

И забота началась… Девушки притащили серебряную супницу, исходящую ароматным парком, и столовые приборы с графинчиком вина. Таз с горячей водой и полотенца с моим халатом и тапочками.

Пока Матильда кормила меня очень вкусным бульончиком с ложечки (я возмущался против этого, честно), Ханна и Герда переодели меня и даже вымыли ноги в тазике. Вот такой сервис, ёптыть… Хорошо быть бароном!

В процессе Матильда шепнула мне на ухо:

– Как съездил? Они красивые?

Ну вот, я же говорил… Ох, женщины…

– Ты все уже сама знаешь.

– Знаю, – утвердительно кивнула головой девушка и набулькала мне в бокал вина, – но хочу услышать от тебя.

– Логану одна из них так понравилась, что он жениться собрался, – попробовал я отшутиться.

– А тебе?.. Вторая?.. – Матильда прошептала эти слова прямо мне в ухо.

– Неплохая.

– И это хорошо, – неожиданно заключила девушка. – Ну, я пошла, а ты тут решай свои дела.

– И все?

– А что еще? Конечно, все. И помни, Жан: я очень жду тебя в спальне… – Матильда провела ладонью мне по волосам и ушла.

За ней гуськом, торопливо, скрылись девушки.

И что это было? Вроде на сцену ревности совсем не похоже. Я было уже приготовился ставить ревнивицу на место, а тут – облом… Весьма мудрая девушка. Очень просто дала мне понять, что ее все устраивает… пока…

Но это все лирика. Я допил вино и заорал:

– Эй, кто там, заходите!..

Маэстро Фиораванти и мастер Фен выглядели довольными, измученными и очень грязными. Видимо, в буквальном смысле слова носом землю рыли. И нарыли… Да, собственно, толком они ничего не нарыли. Разве что глину. Какую-то особо ценную глину – пригодную и для литейного производства, и для гончарного. Я в этом практически ничего не понимаю. Нашли да нашли. Молодцы, значит.

Никаких металлосодержащих руд в моих владениях не оказалось. Во всяком случае, в прибрежной зоне, которую китаец с итальянцем успели осмотреть. Насколько я помню, полезной руды тут и не будет. Нет ее в современной Голландии, значит, и в средневековой Фландрии не будет. Что ж, будем выкручиваться каким-нибудь другим способом. Покупать… или разбойничать… Потом решу.

Да… совсем забыл. Известняк они еще нашли. Тоже клялись, что очень хороший известняк, прямо не известняк, а загляденье. Тоже верю, ибо ни хрена в нем не разбираюсь.

Фен еще совал мне под нос какие-то камешки и песочек, но знания языка китайцу не хватило толком объяснить, что это такое. Фиораванти тоже растолковать не смог, потому что тоже, как и я, китайского языка не знает.

В общем, я понял так: многое из того, что надо китайцу для научного творчества, уже найдено, и, значит, со временем его обещания станут явью. Вот и замечательно.

Похвалил инженеров, тяпнул с ними по бокалу вина и погнал из кабинета… список с нужными ингредиентами дополнять.

Потом принял эконома с докладом, затем старосту и… сбежал в спальню. Время-то за полночь, а там моя валькирия в томлении дожидается. Непорядок, однако.

Да, а зачем это, интересно, Фену лошадиный навоз? Просит, чтобы собирали и весь предоставляли ему. Ну, если просит, распоряжусь…

Глава 13

Ночью снилась стройка… Замок в лесах, штабеля стройматериалов, снующие как муравьи рабочие и какие-то печи с громадными дымящимися трубами. В общем, жуткая хрень.

И я не выспался…

И проснулся с больной головой…

И вообще не хочу я таких снов…

Нет бы что-то эротическое приснилось…

Поматерился с досады, поскреб щетину бритвой и отправился на тренировку, беспощадно растолкав только что заснувшего Тука. Отмечал он, видите ли… Плевать мне. Пажей тоже пинками поднял. Так сказать, тяжело в учении – легко в бою. И вообще у меня настроение плохое…

С особым остервенением выжал, как пару лимонов, себя и скотта, и уже с немного поднявшимся настроением отправился завтракать.

После завтрака спустился в пыточную – проведать узников. Для окончательной поправки настроения.

Ну, на семейку бывшего эконома мне наплевать, а вот купец – товар ценный, да и не допрашивал я его толком. Работорговца еще даже не пытали, хотя у моего профоса Виллема Аскенса руки так и чесались. Три раза помощников подсылал за разрешением, а на четвертый сам заявился. Очень уж поносно купчик лаял стражников и палаческую компанию. Но я пытать не разрешил, а посоветовал посадить всех узников в одну камеру… И не ошибся.

Эконом с сынком – очевидно, пытаясь выслужиться или по каким еще причинам, славно отлупили Рафу, и теперь он щеголял синяками под обоими глазами, разбитым носом и оттопыренным, опухшим ухом, похожим на огромный вареник. Сине-красный вареник. И поделом. Вот как-то нет у меня сочувствия к нему… Даже несмотря на душещипательную историю про любимую девушку.