Воронья стража - Свержин Владимир Игоревич - Страница 39

– Хух! – нервно выдохнул Лис. – Теперь главное не прогадать со временем! А то, блин, порвут на ваш Юнион Джек![28] – Но эта тирада была произнесена лишь на канале закрытой связи. Вслух же прозвучало совсем иное: – А ну-ка, малый, пасни сюда мяч! Ща я вам покажу, как надо!

Малый, тот, к которому столь неучтиво обратился шевалье д’Орбиньяк, вопросительно обвел взглядом товарищей по игре и молча катнул мяч длинному худощавому наглецу, путешествующему в сопровождении четверки стражей.

– Следите за ногами! – геройски выкрикнул самозваный мастер мяча, и вслед за этим вышеназванный малоспортивный снаряд с изрядной скоростью устремился прямехонько в лицо стоявшего поодаль верзилы, должно быть, капитана одной из команд. Бедолага, уступавший стойкостью штанге ворот, от неожиданности рухнул на колени, закрывая разбитый фасад ладонями. Но затем резво вскочил и яростно, точно недавний медведь, мотая головой, с ревом бросился на обидчика.

– Пора! – сам себе скомандовал Лис, пулей влетая в седло. И тут же загорланил во всю мощь луженой глотки: – Наших бьют! Полундра, мореманы! Лондонские на соленых наехали!!!

Четверка стражников преградила дорогу толпе футболистов, желающих доступно втолковать обидчику правила хорошего тона. Силы были явно не равны. Люди Рейли, как ни старайся, могли сдержать возбужденную толпу не дольше чем на считанные мгновенья. Но и этого времени было достаточно, чтобы со стороны пирсов к месту побоища, накручивая на кулаки обрезки узловатых шкотов, ринулись десятки одуревших от безделья матросов; достаточно, чтобы прильнувший к холке своего ирландского скакуна Лис, легко перемахнув заборчик между двумя лабазами, скрылся в ближайшем переулке.

Петлять по сумбурному месиву домов, складов, сомнительных трактиров и лавчонок Рейнару пришлось недолго. Разобраться в том, что здесь именовалось улицами, было под силу лишь старожилу, да и то ярким днем. Сейчас же светило неумолимо скатывалось за кромку городских стен, точно в насмешку над стараниями моего друга раскрашивая в золото и багрянец видневшийся вдали шпиль Чаринг-Кросской часовни.

– Не, ну это понты корявые! – возмущался Лис. – Это шо, у вас тут специально так понастроили? Шоб нагрянувшие злые вороги, к хреням собачьим, заблудились и не прорвались в глубь страны? Какой же ж урод здесь улицы прокладывал? Ото ж точно пьяный с вертолета мочился!

Я не стал расстраивать друга известием, что улицы здесь никто отродясь не прокладывал и дома, совсем недавно еще находившиеся за городской чертой, просто лепились друг к другу как бог на душу положит.

Опрос местного населения не дал сколь-нибудь внятных результатов. Обитатели предместий не жаловали разодетых всадников, а потому либо что-то невразумительно бубнили себе под нос, либо и вовсе спешили укрыться за дверьми убогих халуп, не желая разговаривать с незнакомцем. Впрочем, как, не сговариваясь, отметили мы оба, взгляды этих молчунов, иногда просто мрачные, порою были заинтересованными, я бы даже сказал, оценивающими. Так что каким бы ловким бойцом ни был Серж Рейнар л’Арсо д’Орбиньяк, задерживаться в темнеющем лабиринте лондонского предместья ему никак не следовало. На счастье моего друга, рука закона, быть может, еще не слишком мускулистая, но все же имеющаяся в наличии, распростерла над любимцем правителя королевства свою заскорузлую пятерню. Вышедший на охоту ночной патруль – четверо престарелых караульщиков с жезлами, подтверждающими их чин и полномочия, собрались было задержать странного наездника, однако, услышав, какая крупная рыба попала в их сеть, с нескрываемым почтением вызвались проводить его милость к «Дуплу сороки».

Трактир со столь изыскано-романтичным названием действительно находился совсем рядом с крестом, воздвигнутым в давние времена Эдуардом I на месте последней ночевки направлявшегося в Лондон кортежа с телом его любимой жены. В память о дорогой супруге безутешный король, не отличавшийся в прочих вопросах сентиментальностью, велел поставить такие же кресты на всех местах остановок скорбной процессии. Некоторые из них дошли до нашего времени, давая повод к трогательным повествованиям о скорбящем венценосце. Но этот железнобокие молодчики Оливера Кромвеля снесли, желая расправиться с монархами прошлого точно так же, как с незадачливым королем Карлом. Однако пока что до геройской победы над памятником великой любви было еще далеко. Желтоватый ломоть ночного светила, похожий на вывеску небесной сыроварни, смутно обрисовывал в ночной темени ступени невысокой пирамиды и латинский крест, раскинувший над ними широкие крылья.

– Это же ж старику-то, отцу нынешнего хозяина, повезло! – указывая жезлом на двухэтажный каменный дом, окруженный высоким забором, прищелкнул языком один из ночных сторожей. – Мальцом еще в Лондон пришел. То ли из Йорка, то ли из Кумберленда. С Севера, одним словом. Работал он у прежнего хозяина трактира на посылках, без оплаты, за еду и кров. А как подрос, видным парнем стал, хозяйская дочь на него заглядываться начала. И, сказать прямо, все у них сладилось и без отцовского благословения. Ну, тот, понятное дело, осерчал, выгнал охальника. А тут еще начал серебряные ложки пересчитывать, а двух не хватает. Он к шерифу, мол, обокрали, в колодки злодея! А дочь трактирщика как услышала, в чем ее милого обвиняют, бросилась к полюбовнику, чтоб его предупредить. Тут-то люди шерифа как раз появились. Так что молодцу уже бежать некуда было. И решил он во-о-он на том вязе промеж ветвей схорониться. Залез, притаился, вдруг, глядь – дупло, а в нем сорочье гнездо, а в том гнезде чего только нет! И монеты всякие, и броши, и булавки с камешками, и ложки эти проклятые! Так что малый с дерева слез уже джентльменом. А за такого-то богатея как же девку не отдать! – Караульщик покачал головой, то ли сетуя, что не ему пришла идея взобраться на раскидистое дерево, возможно, помнящее деревушку Чаринг еще без креста, то ли, наоборот, восхищаясь неожиданному подарку судьбы. – Место это хорошее, извольте знать! – обнадежил добровольный гид. – Здесь завсегда почтенные люди живут. Сын нынешнего хозяина, говорят, и вовсе при дворе служит. Того и гляди, кавалером станет!

– Ну да, ну да, – кивал Лис, не зная, как отделаться от добродушного говоруна. – Так оно все и было! Успехов вам в несении караульной службы! В другой раз еще интересную историю расскажете.

– Это уж только прикажите! – радостно обнадежил д’Орбиньяка начальник караула.

Коренастый, увитый плющом дом, должно быть, постройки конца прошлого века, судя по архитектуре, не предназначался для размещения в нем трактира. Вероятно, когда-то это был дом зажиточного эсквайра, то ли вынужденного продать родовое гнездо, то ли, кто знает, утратившего дворянские привилегии на стезе предоставления услуг прохожему и проезжему люду. Как бы то ни было, сейчас из-за дверей, ведущих в просторных холл, неслась заводная музыка джиги, в которой опытное ухо выхватывало партии традиционной английской четверки – арфы, ребека, рожка и гиттерна. Лис толкнул дверь и вошел в освещенное множеством свечей заведение:

– Мир этому дому!

Прямо сказать, появление очередного посетителя не произвело на завсегдатаев «Дупла сороки» особого впечатления. Только мальчик-прислужник резво подскочил к гостю, интересуясь, стоит ли отвести коня в стойло и задать ему овса, желает ли сэр заночевать или же вся его нужда – кружка эля и кусок зажаренного до корочки окорока.

– Нету у меня больше ни пенса! – рокотал плечистый громила, наклоняясь над стойкой бара. – Вот, хочешь, шпагу возьми. Хороший клинок! Может, даже толедский!

– А что ж ножен-то нет? – задавал вопрос невидимый за спиной верзилы трактирщик.

– Ну, вот так оно вышло… – не слишком утруждая себя желанием донести до собеседника вразумительную информацию, басил раздосадованный детина.

– Хозяин! – окликнул кабатчика Рейнар, подходя поближе.

28

Юнион Джек – название английского флага.