Все лорды Камелота - Свержин Владимир Игоревич - Страница 45

45

Я отвернулся, чтобы скрыть досаду. Судя по названной гонцом цифре, каледонцы таки норовили превратить многоходовую операцию в банальную свалку, всеобщую драку с применением холодного оружия.

Пожалуй, для решения подобных тактических задач милая кузина могла обойтись и без моей помощи. Однако победа была одержана, и теперь стоило поспешить воспользоваться ее плодами, пока у предприимчивой королевы, окрыленной успехом, не возникло новых идей по применению наших с Лисом дарований.

– Лендис, – тихо напомнил я, – твое желание исполнено.

– Да, конечно, – повернулась ко мне королева, даже, кажется, несколько удивленная напоминанием. – Вы абсолютно свободны. Если хотите, можете отправляться прямо сейчас. Я повелю кликнуть Годвина. Он, как обычно, или на кухне, или у звездочета. Однако если вам все еще нужна помощь в борьбе с великаном, придется дождаться вечера.

– Еще один день пропадает, – в никуда произнес Лис, стоявший рядом со мной.

– Да, но если мы вернемся к пещере с пустыми руками, то получится, что потеряли попусту целую неделю.

Вечером, когда празднество по поводу великой победы было в самом разгаре, королева, накинув теплый плащ с капюшоном, исчезла из своих покоев, предварительно поманив нас с Лисом и Годвина.

– Пойдемте, – тихо, но властно скомандовала она, повелевая страже опустить мост и открыть ворота.

– Куда, родная? – попытался было возмутиться Лис. – Ночь на дворе, не видать ни зги!

– Искать вашего помощника.

– А днем не проще было? – не унимался мой друг, уже изрядно наэлектризованный, в смысле выпивший не один галлон эля.

– Не проще, – покачала головой Лендис. – Захвати с собой роту. А ты, – она протянула Годвину небольшую корзинку, накрытую красно-зеленой клетчатой тряпицей, – держи вот это. Поспешим, пока сумерки не совсем сгустились, иначе мы рискуем пропустить время.

– Мы не боимся риска, – пробурчал Лис, тем не менее следуя за кутающейся в плащ королевой.

Идти пришлось недолго. До ближайшего леса. Невысокий холм, поросший ивняком, склонившим свои ветки над побегами папоротника и замшелыми камнями, был конечной точкой нашего маршрута. Ручей, журчавший меж каменьев, дополнял эту идиллическую картину.

– Не двигайтесь, – остановила нашу процессию королева, когда до воды оставалось шагов примерно десять. – Я прошу вас, ни звука. – Голос ее был тих и едва-едва отличался от шелеста листьев, колышимых ветром. – Годвин, разложи все, что находится в корзине, возле того большого камня.

Мальчик сдернул с туеска закрывающий его лоскут. Чего только в нем не было! Пара колокольцев, лиловые пуговицы, бусы, разноцветные перья, фляга красного вина, сладости. Словом, все, что необходимо средней руки джентльмену удачи для успешной торговли с туземцами Океании. Казалось, мальчик ничуть не удивился столь экзотическому набору и, неслышно ступая по мягкому мшанику, отправился выполнять приказ королевы.

– Рейнар, сейчас я должна трижды обойти холм противосолонь. Когда остановлюсь и подниму руки, начинай играть. Только на этот раз, пожалуйста, не пой. Никаких больше пьяных филинов. Когда я закончу заклинание… Если он появится, играй плясовую, пока не дам сигнал прекратить. Начинаем! – все так же тихо сказала она. – И будем надеяться, что Кернуннос одолжит нам ненадолго своего шута.

С этими словами Лендис повернулась и начала обходить холм против часовой стрелки. Кузина обошла его трижды, ступая как можно тише и ничего не касаясь. За время ее обхода Годвин опустошил корзинку и, оставив содержимое возле мощного валуна в полчеловеческого роста, застывшего у самой воды, отступил назад так же тихо, как это делала Лендис. Когда же наконец королева закончила вечернюю прогулку вокруг безымянной высотки, она сделала знак Лису и запела:

Ветер ли старое имя развеет,Нет мне дороги в мой брошенный край.Если увидеть пытаешься издали,Не разглядишь меня, не разглядишь меня,Друг мой, прощай!..

Честно говоря, я тоже считал эту песню произведением поистине волшебным, но кто бы мог подумать, что стихи великого индийского поэта Рабиндраната Тагора годятся для свершения магического ритуала в горах Каледонии. Мы с Лисом невольно переглянулись, поскольку отлично помнили тот день, когда мой славный напарник, переполненный самых лирических чувств, исполнял очаровательную балладу, услаждая слух юной принцессы Лендис. Я хотел поделиться своими соображениями с Рейнаром, но не успел. Что-то очень твердое щелкнуло меня по лбу, заставляя схватиться руками за голову в попытке загнать обратно искры, сыпанувшие из глаз. Судя по тому, как Лис, бросив музыкальный инструмент, схватился за ухо, с ним случилось нечто похожее. Вслед за этим неподвижно стоящий Годвин вдруг взмахнул руками, стараясь удержать равновесие, но, перекувырнувшись через голову, шлепнулся на спину.

– Плясовую! – зашипела на Лиса королева, и в тот же миг плащ ее взвился в воздух и аккуратно спланировал в радостно журчащий ручеек.

Пришедший в себя Лис немедленно подхватил роту и ударил по струнам, извлекая из благородного инструмента священных бардов разухабистые звуки барыни. «И-и-и! Их-их-их!» – раздался над холмом визгливо тонкий голос, и скорбно застывшие ивы задрожали, не то сотрясаясь неведомым духом, не то в страхе перед ним. «Барыня ты моя, сударыня ты моя!» – наяривал Лис, энергично колотя по струнам. Пляска продолжалась уже минут десять, и мы начали всерьез опасаться, что иссякнет раньше: молодецкая удаль резвящегося духа или же способность Рейнара поддерживать такой бешеный темп. Слава Кернунносу и всем его сородичам, шаловливый дух утомился раньше. Пронзительное «И-и-их!» стихло. Затем я увидел, как вылетает пробка из фляги с вином, и едва успел увернуться, чтобы она не попала мне в глаз.

– Стоп! – внезапно скомандовала Лендис, выхватывая из рукава небольшой камешек с дыркой посередине. – Вот ты где! – радостно закричала она, глядя сквозь дырку на замшелый валун, возле которого были разложены принесенные Годвином подарки. – А ну-ка явись! – Она метнула в сторону валуна горсть серебристого порошка, снежинками закружившегося в воздухе. Стоило порошку опасть наземь, как перед нами появилось огненно-рыжее существо ростом чуть выше колена, с глиняной флягой не то в руках, не то в обезьяньих лапках. Заметив, что потеряло невидимость, остолбеневшее существо перевело взгляд на каждого по очереди участника вечеринки и заорало пронзительно, загребая лежащие перед ним дары руками:

– Не отдам! Здесь все мое!

– Конечно-конечно, – улыбаясь, подтвердила Лендис, медленно, шаг за шагом, приближаясь к рыжему жадине.

– Мое! – поглядев на приближающуюся женщину, повторил неизвестный.

– Конечно, это твое. А это, – она протянула руку и сорвала с головы дебошира зеленую шапку с алым пером, – мое!

– Отдай! – сразу теряя интерес к колокольчикам, цветным лоскутам и ячменным лепешкам, завопил рыжий. – Отдай! А не то я сейчас!

– Ну-ну-ну, – погрозила ему пальцем Лендис. – Три желания.

– Я защекочу тебя! Я укушу тебя! Я оторву тебе уши! – неистовствовало существо.

– Три желания, подарок Кернуннос. – Она покрутила шляпой перед носом коротышки.

– У-у-у, злая! – протянул тот в отчаянии. – Загадывай.

– Знакомьтесь, друзья мои, – почти нежно проговорила Лендис, указывая на обиженного коротышку, огорченно нацепившего на себя ожерелья и теперь пытающегося прикрепить серебряные бубенцы к полам своего кафтана. – Любимый шут бога чащоб и лесного зверья Кернунноса – Рыжий Гном.

– Бе-бе-бе-бе! – представляемый вставил указательные пальцы рук себе в рот и, растянув его на ширину плеч, высунул длинный, как у хамелеона, язык.

– Ну, то, что он рыжий, это и ежу понятно, – критически оглядывая нового помощника, пробормотал Лис, – но для гнома он как-то подозрительно безбород.