Все лорды Камелота - Свержин Владимир Игоревич - Страница 54

– Капитан, я тебя не узнаю, ты начал интересоваться мужчинами? – не задумываясь, выпалил мой напарник.

– Сережа! – не на шутку оскорбился я. – Не мог бы ты воздержаться от подобных комментариев!

– Да ладно-ладно, шо ты шерсть дыбом поднимаешь? Ща гамбизон в клочья разлетится. Ты только не плачь. Ща мы для тебя выясним имя, фамилию и что он делает сегодня вечером. Кстати, я тоже его где-то видел!

– Да вот то-то же и оно. Лицо его помню, а герб – нет.

– Ты не помнишь герб? Не бывает!

– Как видишь.

– Ладно, не журысь. Возьмем интервью на тему, где он отхватил герб, который сэр Торвальд Пламенный Меч опознать не может.

Тем временем мы подошли уже к самому входу в шатер, возле которого дежурили, опершись на тяжелые боевые топоры, дюжие стражники, подозрительно ощупывающие взглядами всякого, подошедшего на расстояние удара. Увидев короля Ландов, караульные отсалютовали ему оружием и повернулись, пропуская в шатер. Богарта не было несколько минут. В конце концов он появился вновь, пытаясь скрыть обескураженное выражение лица очередным хмурым взглядом исподлобья.

– Ланселот м-м… рад вашему прибытию и будет готов принять вас, но… только завтра. Он просит извинить его. И я тоже. Король попросил меня позаботиться о вас и вашем эскорте. Пойдемте, я отдам все распоряжения.

– Торвальд, мы пеньки, – негромко, но как-то очень слышно бросил Лис. – Куда мы поперлись? Нам же бриттским языком сказали, что к Ланселоту вчера приехала Гвиневера. До завтрашнего вечера вообще можно ехать к Фризскому морю купаться.

Даже в наступающих сумерках было видно, как запунцовело лицо сэра Богарта. Пожалуй, не будь так твердо усвоенное им с молоком матери железное правило, гласившее, что вассал моего вассала не мой вассал, наша дипломатическая миссия могла закончиться прямо здесь, едва начавшись. Причем не закончиться, а скончаться. Нас бы попросту затоптали.

– Воздержитесь от скабрезностей, энц Рейнар! – с угрозой в голосе произнес Богарт. – Вы здесь посланники герцога Ллевелина, и это делает вашу персону священной. Но завтра мы с вами можем встретиться вне лагеря…

– Сэр Богарт, – начал я, на ходу придумывая хоть какие-то оправдания оплошности Лиса. – Прошу простить моего друга. Рейнар имеет в виду лишь радость встречи…

– Королева изъявила желание уйти в монастырь, – резко выдохнул король Ландов, глядя куда-то поверх наших голов. – Следуйте за мной.

Мы повернули прочь из шатра. Я шел, размышляя о дальнейших планах на сегодняшний вечер, когда вышагивающий рядом Рейнар ни с того ни с сего ткнул меня локтем в бок и заговорил быстрым полушепотом:

– Смотри-смотри, вон тот рыцарь, вон видишь, идет. – Он ткнул в спину человека, следовавшего впереди нас шагах в тридцати.

– Да, вижу.

– Котта черная с голубым и белая сова, это же ты его не опознал?

– Его.

– Так вот, я тебе скажу, кто это. Это тот малый, которого я пытался подстрелить на болоте, возле хижины архиепископа. Тот самый, который отвернул пергамент у покойного сэра Ивейна!

– Действительно похож, – вглядываясь, согласился я. – Фигура, манера двигаться. Действительно он! Интересно, что он тут делает?

– Да ну, понятно, что делает! – хмыкнул Рейнар. – Казачок засланный! Наверняка его Моргана оставила здесь своим соглядатаем. – Он остановился. – А может, и нет. Зря он, что ли, возле шатра терся?! Как бы это не местный народоволец. Выйдет Ланселот из шатра, а такой вот крендель с криками «Все по фиг!» наскочит на него с кинжалом, и все. Прощай Париж, летают самолеты. Слушай, давай-ка ты пойдешь размещаться, а я пока за ним похожу, посмотрю, как бы чего не случилось.

– Хорошо, – кивнул я. – Только будь осторожен.

Связь активизировалась примерно через час.

– Капитан, бросай все, рули сюда! – Голос Лиса звучал взволнованно удивленным. – Ты глянь, шо эти филопергаментисты вытворяют!

Передо мной возник большой шатер, чуть меньший, чем тот, который принадлежал Ланселоту, с плескавшим над ним флагом сэра Борса. Сумерки уже начинали сгущаться, но все же нам с Лисом было прекрасно видно, что у шатра нет обычной стражи. Да и вообще этот квадрат лагеря казался полупустым. Очевидно, большая часть воинов патрулировала округу или же занималась добычей продовольствия в близлежащих селениях. Пользуясь пустотой, шатер сэра Борса банальнейшим образом грабили. Тот самый рыцарь с серебряной совой и еще некто в тунике, лишенной эмблем, пару раз прошлись возле него и, очевидно, не заметив ничего подозрительного, проникли внутрь. Одним движением: вот они были, и вот их нет. Не проникновение, а фокус.

Я подхватился и, затягивая покрепче портупею с мечом, быстро направился «в гости» к сэру Борсу. Несколько ранее, чем он нас приглашал, но в самый раз, чтобы не поспеть к шапочному разбору.

– Сэр Торвальд, я хотел у вас спросить. – Годвин, отпущенный мной погулять по лагерю, возвращался, переполненный впечатлениями, с полным коробом вопросов, спешащих сорваться с языка.

– Потом, не сейчас, – отмахнулся я.

– Можно я с вами?

– Потом!

Лис ждал меня, укрывшись за одной из солдатских палаток.

– Успел! – возбужденно прошептал он. – Они еще не выходили. Что будем делать?

– Полагаю, следует наведаться к Борсу.

За нашими спинами послышалось возбужденное дыхание. В подступающей тьме обрисовался силуэт бегущего подростка.

– Годвин, что ты здесь делаешь? – возмутился я.

– Я с вами, сэр! – запыхавшись, выдавил малец.

– Куда с нами?! – возмутился я. – Стой, где стоишь. Сейчас может быть драка, еще зашибут невзначай.

– Слышь, приятель, ты свистеть умеешь? – перебил меня Лис.

– Могу птицей кричать, – чуть замешкавшись, ответил оруженосец.

– Вот и славно. Мы сейчас пойдем в шатер, а ты стой здесь. Смотри внимательно, увидишь, что кто-то пытается пройти за нами, кричи своей птицей. Да погромче. Все понял?

– Конечно.

– Вот и славно. Ну что, Капитан, рванули?

Короткой перебежкой мы добрались до шатра и нырнули за тяжелый полог. В небольшом помещении, отведенном для слуг, отвернувшись лицом к стене, на лежанке валялся некто в буйволовой куртке.

– А вот и стража, – прошептал Лис. – Дрыхнет, ети его мать! – Он указал на прислоненные к опорному шесту копье и валяющуюся на земле пустую флягу. Там же возле низкого ложа стояла масляная светильня. – Думаю, сны он может смотреть и в потемках, – прокомментировал Лис, подхватывая ее и погружая спальню во мрак.

– Вперед, – скомандовал я.

– …Посвети сюда, – послышался негромкий голос из-за кожаной перегородки. – Он говорил, что пергаменты в резном ларце с геммой на крышке.

Я отдернул полог.

– Не помешали вам, господа?

Рыцарь серебряной совы неуловимо быстрым движением повернулся в мою сторону, обнажая меч.

– Ни шагу дальше, сэр. Или вы умрете.

– Даже так? – усмехнулся я, доставая Катгабайл. – Как вы говорите, сколько шагов мне нужно сделать, чтобы умереть? Один? – Я шагнул вперед. – Два?

Мы сошлись. И клинки зазвенели сталью о сталь, выпевая свою бравурную песнь, одному из нас грозившую прозвучать похоронным маршем. Черт возьми, мой противник нисколько не блефовал, грозя мне смертью! Непонятно уж, как удалось мне остаться незнакомым с ним до этой встречи, но я готов был поклясться, что здесь мне не доводилось встречать фехтовальщика лучшего, чем он. «Дзинь», – жалобно звякнул меч неведомого рыцаря, и большая часть его клинка отлетела в сторону. Катгабайл был великим мечом, а это в схватке значило немало.

– Повезло, – процедил незнакомец, отбрасывая рукоять в сторону. – Ну что ж, теперь попробуй меня убить. – Он принял стойку для боя на кулаках. – Давай же! Ты ведь не решишься драться со мной без оружия, один на один!

Это было откровенное хамство. Не говоря ни слова, я вернул меч в ножны и, расстегнув пояс, кинул его Лису, замершему, как и спутник моего противника, в стороне от боя. Светильня в руках у одного и факел в руках у другого – не лучшее оружие для боя в шатре.