Дюна: Пауль - Герберт Брайан - Страница 119

119

— Гм, примите мои извинения, — сказал Фенринг, поднимая руки вверх. — Этот человек оскорбил мою жену, и я, кажется, слишком погорячился. Это только моя вина.

Солдат, стоявший позади других — тот самый, который проверял Фенрингов на выходе из челнока, — о чем-то тихо переговаривался с офицером. Офицер кивнул, что немного разрядило обстановку. Офицер с неудовольствием посмотрел на раненого солдата, который между тем пришел в себя.

Потом офицер смерил взглядом Фенринга.

— Всякий солдат, которого так легко может свалить любой приезжий, не может служить в гвардии Муад’Диба. Я отстраняю этого солдата от исполнения обязанностей. — Офицер сделал своим людям знак, чтобы они опустили оружие, и сказал: — Позвольте мне проводить вас в цитадель. Вы сами объясните принцессе Ирулан цель своего приезда.

Фенринг улыбнулся, когда Марго взяла его под руку. Они пошли за предупредительным офицером.

В присутствии слуг Ирулан приветствовала Фенрингов у сводчатой двери, ведущей в ее личное крыло цитадели. Высокая и элегантная старшая дочь Шаддама IV была одета в длинное черное шелковое платье с глубоким вырезом, украшенное крошечными, но ослепительно сверкающими хагальскими изумрудами, которыми был расшит лиф и короткие рукава. Светлые волосы были уложены в изящную прическу, голову венчала алмазная тиара. Ирулан выглядела так, словно вернулись старые времена, и она принимала гостей на пороге дворца в Кайтэйне.

Поприветствовав чету Фенрингов, Ирулан повела их за собой мимо письменного стола, заваленного рукописями. Фенринг с любопытством покосился на стол, но Ирулан быстро направила его к обеденному столу, уставленному закусками.

— Не составите ли вы мне компанию за обедом? Я уже вызвала Мари, но, как вы сами видите, императорская крепость очень велика.

— Мы, гм, очень волнуемся и жаждем видеть нашу дочь. — Фенринг наклонился к супнице и потянул носом, но не уловил никакого запаха. Он оглянулся и посмотрел на письменный стол, явно интересуясь, чем занимается Ирулан. Не пишет ли следующий из этих идиотских пропагандистских трактатов?

— Мы были очень сильно встревожены, узнав, что Община Сестер хочет заняться воспитанием и образованием Мари, — сказала леди Фенринг. — Мы специально послали Мари сюда, чтобы сестры не превратили ее в послушное орудие своего ордена. Но, кажется, они могут проникнуть даже в имперскую столицу. Обеспечена ли Мари безопасность здесь, на Арракисе?

Принцесса села во главе стола, покрытого белой льняной скатертью и уставленного серебряными приборами.

— Несмотря на то что мы с вами обе сестры Бене Гессерит, леди Марго, но даже мы должны признать, что иногда Община преступает дозволенные рамки. Но сейчас это не проблема, во всяком случае, в том, что касается образования и воспитания вашей дочери. Муад’Диб сказал сестрам свое веское слово. — При воспоминании о свидании с тремя Преподобными Матерями губы Ирулан сложились в ироническую улыбку. — Школа Матерей сделала большую ошибку, оскорбив императора, а он не скоро забывает оскорбления.

Слуга открыл супницу, в которой оказался темный густой ароматный суп.

— Каладанский суп из кабана, — сказала принцесса. — Любимое блюдо моего мужа.

Гости отведали суп, издавая одобрительное мычание. Ирулан к супу не притронулась.

— Пусть даже Бене Гессерит не вмешивался в воспитание вашей дочери, но у меня есть несколько вопросов. Я хотела бы знать некоторые подробности ее обучения и воспитания. Девочка очень необычная. Как и чему ее учили? — спросила Ирулан.

Фенринг бросил быстрый взгляд на жену и начал отвечать:

— Мы э-э… воспитывали ее так, как считали нужным сами. Мы не слишком баловали ее на планете Тлейлаксу. Она получила хорошее образование в нескольких дисциплинах. — Граф провел пальцем по краю пустого стакана. — Мы так стремились уберечь девочку от всех возможных опасностей, что я сам учил ее всему, что знаю, и так же поступала моя жена. Кроме того, мы э-э… воспользовались некоторыми, заинтересовавшими нас методами тлейлаксов… это была, так сказать, приправа к основному блюду.

Тревожась, что некоторые детали могут от нее ускользнуть, Марго обратилась к Ирулан:

— Что необычного вы заметили? Мари неправильно себя ведет?

— Совсем нет. Они с Алией сильно сблизились всего за несколько коротких месяцев. А ведь Алия, как вам, конечно, известно, родилась в очень странных обстоятельствах.

— Ах да, Мерзость, — сказала Марго и широко улыбнулась. — Еще одно клеймо Бене Гессерит, еще один их ярлык. Вы считаете, что и Мари родилась с врожденным знанием?

Ирулан отрицательно покачала головой.

— Нет, но она ни в чем не отстает от Алии и так же коварна. С самого начала вы были с нами не вполне честны.

— Наша дочь — особенный ребенок, — сказала Марго.

Граф улыбнулся.

— Э-э… гм, мне кажется, что эти две девочки стали закадычными подругами и с удовольствием играют вместе. Мы не могли бы желать большего.

Мгновение спустя в покои Ирулан вбежала Мари. На ней было надето праздничное бело-розовое платье с кружевной оборкой по подолу. Обута девочка была в белые туфельки, звонко стучавшие по плитам пола. Родители встали при ее появлении, и девочка, подбежав сперва к графу, обняла его.

— Спасибо вам, что послали меня на Арракис. Мне здесь очень нравится, — сказала Мари. — Со мной здесь очень хорошо обращаются, и я веду себя как хорошая девочка.

— Мы рады это слышать, дорогая.

11

Пауль Атрейдес, так же, как и его отец, красный герцог, допускал в свой круг опасных людей. Будучи склонным к риску человеком, он говорил, что это позволяет оттачивать чувства.

Принцесса Ирулан Жизнь Муад’Диба, том I

— Ваша дочь — интересный ребенок, граф Фенринг, — сказал Пауль, ведя своего гостя по лестнице в подземелье.

— У нее замечательные гены, — ответил Фенринг, не вдаваясь в дальнейшие подробности. — Я очень рад, что вы, как и мы, находите девочку исключительной.

Рабочие нашли этот старый подземный ход, когда углубляли фундамент цитадели; этот ход лежал глубже прежнего основания арракинской резиденции и был так хорошо скрыт, что его не нашли, даже когда много лет назад искали здесь харконненовские ловушки. Пауль сомневался, что Фенринг знал о существовании этого подземелья, хотя оно было несравненно древнее, чем расположенное выше здание, а само его существование наводило на мысль, что здесь есть и другие туннели, переплетенные под основанием древнего строения. Воздух здесь был сух и прохладен, ступени избиты поступью множества ног в древние времена. Тысячи и тысячи лет тому назад.

Фенринг шагнул на ступени и принялся осторожно спускаться в тусклом свете желтых светящихся полосок, укрепленных недавно на стенах подземелья. Фенринг напряженно оглядывал пространство своими чересчур большими глазами. Узколицый граф был сейчас похож на настороженное ночное животное.

В то утро Пауль короткой запиской вызвал к себе графа и повел его в подземелье под восточным крылом цитадели, туда, где не было охраны и подслушивающих устройств.

— Вы сомневаетесь, что я могу сам себя защитить в схватке даже с таким человеком, как он? — спросил Пауль у встревоженных федайкинов, и те перестали возражать. Правда, в том, что касалось этого человека, предзнание Пауля всегда оказывалось ненадежным.

Граф Хазимир Фенринг. Этот человек обладал плохой репутацией, считался опасным злодеем, но Пауль всегда испытывал необъяснимую симпатию к этому человеку, служившему Шаддаму IV, чувствуя, что между ними гораздо больше общего, чем они сами подозревают.

— Я прекрасно знаю, кто вы, граф, во всяком случае, мне известно, кем хотели видеть вас сестры Бене Гессерит. Я почувствовал, что в вас что-то есть в тот самый момент, когда увидел вас в свите падишаха-императора. Вы очень похожи на меня.