Дюна: Пауль - Герберт Брайан - Страница 63

— Не вы главная цель всех этих атак, Лето. Виконт мстит мне. Мальчики стали лишь попутными целями.

— Нет, Арманд, это не случайность. Тот убийца целенаправленно искал спальню Пауля. Теперь, когда Моритани вознамерился убить моего сына, он не остановится на полпути. Теперь все мы в опасности. — Лето говорил с мрачной решимостью. — Если раньше я был сторонним зрителем, то отныне я не являюсь таковым. Теперь я такой же участник войны, как и вы.

Он обернулся к своему мастеру меча.

— Дункан, я поручаю тебе дело, может быть, самое важное за всю историю твоего служения Дому Атрейдесов. Думаю, что грумманцы держат здесь, на Каладане, других тайных агентов, ждущих своего часа. Забери Пауля из замка и спрячь его в таком месте, чтобы ни один убийца не смог его найти.

Дункан нахмурился.

— Существуют ли на свете такие места, милорд?

— Восточный континент, колония сестер в изгнании. Их монастырь — первоклассная крепость. Пусть он живет там вместе с бабушкой.

— Этой ночью мой сын тоже подвергся нападению. — Голос Ромбура гремел, как готовый вот-вот взорваться от перегрузки ракетный двигатель. — Вы не одиноки, Лето. Если вы вступите в войну убийц, то я тоже буду сражаться в ней — на вашей стороне, пусть даже технократы начнут убеждать меня, что мое место на Иксе, а главная обязанность — наблюдать за бесперебойной работой заводских конвейеров.

— Ваши технократы правы. Сейчас вам лучше всего заняться именно этим, мой друг, — сказал Лето. — Из-за преступного поведения Дома Моритани этот пожар, кроме Гиназа и Эказа, перекинулся и на Каладан. Если вы бросите в этот костер еще и Икс, то император Шаддам скорее всего накажет всех нас, чтобы не допустить вовлечения в конфликт всех Домов Ландсраада.

— Но мы же не можем допустить, чтобы все эти преступления сошли ему с рук! — воскликнул Ромбур.

— Конечно, нет — мы должны сами перейти в наступление. — Лето обернулся к эрцгерцогу Эказу: — Мой брак с вашей дочерью не состоялся, но я по-прежнему считаю себя связанным словом чести. Дом Атрейдесов и Дом Эказа союзники не только в политике и в экономике, но и во всем остальном. Я предоставляю свои вооруженные силы в ваше распоряжение. Мои военные отправятся с вами на Эказ. Мы соберем наши силы в кулак, и пусть кровь прольется у порога Дома Моритани. Бог, возможно, простит Хундро Моритани все его преступления, но я их не прощу.

Когда Лето наконец отменил карантин, гости, приглашенные на свадьбу, и люди, волею судьбы оказавшиеся в это время на Каладане, наперегонки бросились на зависший над планетой лайнер Гильдии, ожесточенно споря между собой за места для своих фрегатов. Но герцог затребовал все свободные причалы для перевозки своего военного флота на Эказ и объявил, что всем остальным придется дожидаться следующего лайнера.

Представителей Космической Гильдии вначале покоробило, что правитель второстепенной планеты смеет давать им указания, но Лето предъявил им документальные свидетельства бойни, учиненной агентами Моритани. Ударив ладонью по столу, Лето сказал:

— По важности это дело превосходит любые торговые дела. Я могу сослаться на статьи Великой Конвенции.

Опереться на этот юридический аргумент предложил Суфир Хават, но люди Гильдии предпочитали следовать своим должностным инструкциям. Однако увидев решительное выражение лиц Лето и однорукого эрцгерцога, они уступили.

— Если вы заплатите за провоз ваших кораблей, то мы доставим их в любую точку известной вселенной по вашему требованию.

С кораблями на Эказ отправился Гурни Халлек, захвативший с собой балисет. Правда, Лето сомневался, что на Эказе у трубадура будет время на сочинение и исполнение баллад. Суфир был направлен на Кайтэйн, чтобы представить при дворе доказательства ужасающих преступлений Моритани и потребовать имперского суда или, если возможно, организации карательной экспедиции.

На время отсутствия Лето его обязанности по управлению планетой брала на себя Джессика. Она разрывалась между желанием последовать за своим герцогом и остаться на Каладане, чтобы охранять их сына. Но Дункан еще до рассвета забрал двенадцатилетнего Пауля и исчез с ним в неизвестном направлении. Не пытаясь ни в чем разубедить герцога, Джессика попрощалась с ним в космопорте Кала-Сити и обняла, показав этим, насколько глубока ее привязанность.

Лето застыл в ее объятиях, вспомнив, как мила была Илеса в свадебном платье. Но Джессика была здесь, рядом, теплая, живая и настоящая. Выражение лица герцога смягчилось, решимость едва не поколебалась. Но он не мог позволить себе слабости — ни умом, ни сердцем. Он будет сражаться бок о бок с Армандом Эказом, мстя за нападение на свой дом, за смерть Илесы, ради защиты своего сына.

Лето взял себя в руки, как после смерти Виктора и самоубийства Кайлеи. У него не было времени на слабость и колебания любви. Разве не этому учат послушниц Бене Гессерит? Лето отстранился от Джессики, поцеловал ее и направился к трапу, где его уже ждали спутники. Сейчас у него была только одна, ясная и отчетливая цель.

Несостоявшаяся свадьба была для Лето чем-то большим, чем торговой сделкой или политическим соглашением. Ошибка его отца с Еленой заключалась в том, что тот рассматривал брак только как стратегический ход в большой имперской игре. Старый Пауль не вкладывал в брак никаких личных человеческих чувств. Он мог быть любимым народом герцогом и хорошим отцом, но был отвратительным мужем. Пауль не желал, чтобы его действия диктовались волей случая, да и не нуждался в этом.

Лето испытал своеобразное облегчение, когда его корабли поднялись в воздух и полетели к лайнеру, чтобы занять места в огромном грузовом отсеке. Гигантские двери закрылись. Дело было сделано.

Лето вместе с эрцгерцогом находился во флагманском фрегате эказской делегации. Арманд был подавлен свалившимся на него горем, и Лето счел своим долгом друга и верного союзника находиться в это трудное время рядом с ним, чтобы общими усилиями противостоять злу, с которым они оба столкнулись лицом к лицу.

Бледный и возбужденный Уитмор Бладд сидел рядом с Гурни. Щегольская одежда мастера меча был изрядно потрепана, потеряв все свое павлинье изящество. Рапира висела на боку, но казалось, у Бладда не было ни малейшего желания к ней прикасаться.

На Эказ Бладд вез маленький плазовый куб с частицей праха Ривви Динари. Этот куб будет заложен в новый монумент. Эрцгерцог Эказ поклялся воздвигнуть величественный мемориал в честь тучного мастера меча, без колебаний пожертвовавшего своей жизнью.

При взгляде на этот куб, где, словно взвешенные в прозрачном тумане, плавали частицы пепла, Бладд всякий раз испытывал внутренний стыд. Эрцгерцог почти не общался с ним, не замечая присутствия своего единственного теперь мастера меча. Уитмор Бладд понимал, что его имя едва ли будет упомянуто в исторических хрониках, описывающих то страшное событие.

Теперь, когда у Лето появилось время для осмысления предстоящих военных операций и оценки стоимости перевозки войск, до герцога стали доходить истинные масштабы затрат, которых потребует ведение полномасштабных боевых действий. Если бы безумный правитель Груммана придерживался правил ведения войны убийц, то в ней были бы конкретные цели, единичные жертвы, и не было бы никакой нужды в гигантском военном флоте и в расходах на его перевозки и содержание.

— Эта война может сделать меня банкротом, Арманд, — сказал Лето.

Эрцгерцог повернул к нему свое изможденное лицо.

— Дом Эказа возьмет на себя половину ваших расходов. — Он прикрыл тяжелые веки. — Честь стоит куда дороже.

В грузовом отсеке лайнера смотреть было особенно не на что, но эрцгерцог все же выглянул в иллюминатор и окинул взором военные корабли Атрейдеса, которые скоро соединятся с его собственными боевыми судами.

Когда лайнер завис на орбите над Эказом и из открытых люков вылетела внушительная армада боевых кораблей словно почетный эскорт эрцгерцогского фрегата, на каналах дворцовой связи начался настоящий переполох.