Полное собрание сочинений. Том 17. Зимние перезвоны - Песков Василий Михайлович - Страница 52

Аляскинцы любят свой штат. Гордятся его самобытностью и подобно техасцам имеют слабость к милому хвастовству. На ярмарочном щите близ Анкориджа я прочел: «У нас на Аляске самые рыбные реки, самые большие медведи, самые крупные лоси, самые высокие ели, самая большая нефть». Чуть ниже — приписка синим фломастером: «И самые высокие цены». А еще ниже — опять приписка: «Но и зарплата — дай бог!». Все верно. Плотник Крис Линг, с которым мы ездили на рыбалку, получает тридцать три доллара за час работы…

Перечитал написанное. Получилось что-то вроде «введения в Аляску». Остается сказать немного о транспорте. Семь недель путешествия были сплошной дорогой и одолением бездорожья. В годы Джека Лондона основным транспортом в этом крае были собачьи упряжки. Поклажа искателей золота, утварь кочующих индейцев, перевозка грузов и почты — все на собаках. Собачий транспорт продержался до середины шестидесятых годов. Вытеснять его начали самолеты, а прикончили вездеходы, снегоходы, моторные лодки, автомобили.

Собак, однако, не перевели. Они есть повсюду и в немалом числе. Гонки собачьих упряжек — местный вид спорта. А движет Аляску мотор, автомобильный в первую очередь. Тут немало очень хороших дорог. Из Анкориджа через Фэрбанкс и канадский Доусон можно попасть в «нижние 48» — дорогу построили в 42-м году, когда японцы ущипнули Аляску со стороны алеутской гряды островов. Еще одну большую дорогу проложили вдоль нефтепровода. Она покрыта лишь щебнем. Но езда по ней интересна — мы увидели всю Аляску от ледового побережья до южных незамерзающих вод. Есть тут и рельсовый путь, идущий из центра Аляски к югу.

Пассажирские поезда хороши на этой дороге тем, что садиться в них можно вместе с автомобилем, вагоны в поезде двухэтажные, с почти сплошь застекленным верхом, и (прелесть!) поезд может остановиться в самом неожиданном месте, чтобы забрать охотников, убивших лося, или заплутавшего сборщика ягод.

На лодке мы проплыли более ста километров по Юкону. А в удаленные от Анкориджа точки добирались на самолетах, на рейсовых — полтора часа в самый дальний конец и на маленьких самолетах, их называют тут «бушавиация» («кустарниковая авиация»). Раз десять садился я в такие машины, прощаясь мысленно с жизнью, потому что приземлялись на горном хребте, на речной гальке, на леднике, на морской отмели, на сухом пятачке возле свайной эскимосской деревни. Но ничего, бог миловал. Не зря аляскинских «бушпилотов» считают лучшими в Штатах.

Замечательная страна Аляска! Верно сказано: «Аляска больше, чем вы думаете».

И она очень, очень красива. Американский географ Генри Ганнет советовал соотечественникам обязательно побывать на Аляске. Но не в молодости — «Пейзажи здесь столь величественны, что после них вас уже ничто в жизни не восхитит».

Двести пятьдесят лет назад первыми этот край увидели русские мореходы.

 Фото автора. 26 января 1991 г.

Родимое пятнышко Севера

(Семь недель на Аляске)

Летим на Север. На Крайний Север, туда, где на карте фиолетовым цветом помечен район притяжения людей — крошечное, с просяное зерно, родимое пятнышко азиатского лика Аляски.

— У каждого времени свои ценности. Охотились за мехами, пережили золотую лихорадку, теперь — нефть. Нефтяной бум в несколько лет изменил жизнь Аляски.

Это говорит мне нефтяник, летящий на вахту в район залива Прудхо. Семь суток по двенадцать часов он будет работать, потом на неделю домой, потом снова сюда. Нефть идет из земли непрерывно.

Полтора часа лету. И вот я вижу легендарный Клондайк конца XX века. Все, что тут построено, очень похоже на поселения, какие люди, возможно, воздвигнут на Марсе. Равнина с синеющим океаном вдали, а на ней как из детских кубиков красного цвета собраны массивы построек, все компактно, чисто и аккуратно. Все спроектировано и построено на юге, в Луизиане, доставлено сюда кораблями и собрано, свинчено.

В мареве летнего дня нечеткими издали кажутся вышки, трубопроводы, белые нити гравийных дорог, кубики насосных станций, электролинии.

Среди всего этого чуждого и временного в тундре ходят олени стадами и в одиночку, не страшась совершенно железа, покрытого красной краской.

Когда кончится нефть, все разберут и увезут на новое место, к новым находкам нефти. Ее ищут. Ищут на суше, на море, в пустынях жарких и ледяных. И тут ее долго искали. Знали от эскимосов: она есть. Русские промышленники за четырнадцать лет до продажи Аляски сообщали на родину: «Видели нефтяные ключи». Но теперь надо было найти запас нефти, годный для коммерческих разработок. Все, что тут нагорожено, все затраты, связанные с работой в суровой Арктике, должны окупиться и дать прибыль всем: Америке в целом, штату Аляске, компаниям-нефтедобытчикам. Нефтяное море нашли, пробурив сотни скважин, истратив впустую сто пятьдесят миллионов долларов. Разведку готовы были уже свернуть, но решили еще пробурить пару скважин в никому не ведомом заливе Прудхо.

И вот 18 февраля 1968 года отсюда пришло известие: «Есть!» И сразу же закипели невиданной силы страсти. Они кипели не только от нетерпения от предчувствия больших денег. Аляска была для Америки последним нерастоптанным индустрией районом. Надо было выбирать: либо сохранение девственной природы, либо промышленное развитие. Я был в Соединенных Штатах в начале 70-х годов, когда скрестились шпаги двух крайних позиций. Охранители природы говорили: «Где пьют, там и льют — Аляска будет загублена. Шутка ли — добыча нефти в суровом и уязвимом краю, где след вездехода не зарастает двадцать пять лет! И как добытую нефть транспортировать? Нефтепровод станет незаживающей раной Аляски. Сама прокладка нанесет большой вред, и возможны аварии».

Три года в печати, на диспутах, в научных кругах, на митингах и в судах шла форменная война. Но нефтяники редко проигрывают. Подскочившие цены на нефть ускоряли их победу.

Преодолены были финансовые, нравственные, юридические трудности. Индейцам и эскимосам, поднявшим голову: «А мы, живущие охотой на карибу? Как повлияет добыча нефти на нашу жизнь?» — дали почти миллиард долларов отступного и закрепили за ними законом часть земли на Аляске. Охранникам природы «была брошена кость»: дальше означенного места нефтяники шага не сделают. Зона, пролегающая к району нефтедобычи, была объявлена заповедной. Но главное, обоснованные протесты заставили совершенствовать технологию, вести добычу с минимальным ущербом природе.

В 1977 году нефть пошла. Уже достигнут и пик добычи — два с половиной миллиона бочек в день. И если бы не история с танкером «Экссон Валдиз», несколько омрачившим картину, можно было бы без поправок принимать утверждение нефтяников: на Аляске достигнута гармония промышленности и природы. «За это лишь надо было как следует заплатить», — говорит представитель компании «Арко». «За это нам надо было как следует драться. Если бы мы молчали, вы бы ни цента лишнего не потратили», — говорят борцы за охрану природы.

Задержка добычи, совершенствование технологии, специальные исследования в пользу охраны природы стоили около трех миллиардов долларов. Цена не чрезмерная, соглашаются сами нефтедобывающие компании. И это говорит о том, сколь велики доходы от находки в заливе Прудхо.

Что такое нефть для Аляски в житейском, экономическом, техническом, экологическом плане? Начнем с экономики. Освоить месторождение и построить нефтепровод никакой самой мощной компании не под силу. За аляскинскую нефть взялись «в складчину» компании «Арко», «Бритиш петролеум», «Экссон» и несколько рыбок помельче. Доходы, если я не ошибся в расспросах, распределяются так: треть — в федеральный бюджет, треть — штату, треть — добытчикам, и законная часть попадает аборигенам.

Чтобы представить, насколько богаче стал штат «в денежном выражении», сопоставим две цифры. «До нефти» его бюджет составлял 150 млн долларов. Сейчас он достиг двух с половиной миллиардов — многократное увеличение! Аляска пережила опьянение деньгами. «Мы не знали, на что их тратить!» Особенно это касалось индейцев и эскимосов, раньше почти не знавших денежных отношений. «Нефтяное богатство» перевернуло их жизнь. «Раньше мы жили охотой. Теперь мясо прилетает к нам на самолетах. Овощи прилетают на самолетах, молоко — на самолетах.