Прорицатель - Светлов Роман - Страница 58

Между тем Иероним поднял лицо от колен и красными, воспаленными глазами посмотрел на Эвдима.

— Иногда я считал этих людей мерзавцами. Чаще — безумцами, людьми, потерявшими рассудок из-за власти. Все оказалось гораздо хуже. Это безумные мерзавцы. Я не знаю, как им противостоять.

— Что значит «не знаю»? — возвысил голос Дотим. — Позвать Тиридата, собрать преданных людей и прямо сейчас захватить сатрапов. Прямо в их шатрах!

Калхас почувствовал благодарность к вождю наемников. То, что он предполагал, было невыполнимым. Но он все-таки что-то предлагал!

— У них охранники, — сказал Эвдим.

— Значит поднять сразу все наши войска! — воинственно настаивал Дотим. — Мы справимся!

— Ты предлагаешь устроить в лагере резню? — очнулся Эвмен. — Ни в коем случае делать этого нельзя.

— Правильно, — поддакнул индийский сатрап.

Наемник обиделся.

— Я не собираюсь ловить Антигена для того, чтобы они потом перерезали мне глотку! А ты, Эвдим, — я скажу это при всех! — должен менее всего заботиться о пролитой крови. Я знаю, что стратег занял у тебя деньги — вот ты и беспокоишься о них! Не так, скажешь?

Эвдим пожал плечами.

— Даже если так, имеет ли смысл препираться? — вмешался Иероним.

Дотим хотел сказать еще что-то, но Эвмен жестом остановил его:

— Не злись, прошу тебя. Мы и так живем среди диких зверей. Так давай не станем уподобляться им.

Наемник понуро кивнул.

— Ладно. Не будем. Но почему вы отказываетесь от моего предложения?

— Темнота, паника, суета — этого достаточно для того, чтобы разрушить даже продуманный план, — сказал Эвдим. — А вам придется действовать, будучи совершенно неподготовленными.

— Ты думаешь, солдаты, которые служат у сатрапов, не обнажат оружия, когда услышат, что на их хозяев совершено нападение? — спросил у Дотима Иероним.

— Тогда предлагайте что-то свое, — развел руками тот.

— Вы говорите не о том. Вы не понимаете, как велика опасность, — потухшим голосом сказал Эвмен. — Иероним, распорядись, чтобы Тиридат принес лист папируса и чернила.

Когда перед стратегом появились письменный столик и лист папируса, он попросил тишины.

— Наконец-то нужно подумать об этом, — тихо сказал он и начал что-то писать, медленно и аккуратно выводя буквы.

«Завещание!»— понял пастух. Он замер. В груди стало тяжело и холодно. Если стратег пишет завещание, значит все страшно, значит опасность серьезнее, чем хотелось бы думать Калхасу.

Эвмен составлял текст в пасмурной, но благоговейной тишине. Иногда он откладывал тростниковое перо в сторону и сосредоточенно потирал переносицу, стараясь не упустить ничего. Иногда выпрямлялся, закрывал глаза, и его уст касалась слабая улыбка. Прошло немалое время, прежде чем он сказал: «Все».

— Теперь, Иероним, принеси бумаги.

Перед стратегом появилась небольшая шкатулка, плотно набитая свитками. Эвмен стал разворачивать их один за другим, бегло просматривать, а затем отдавать историку. Тот рвал свитки на мелкие клочки, которые бросал в очаг. Пламя весело подпрыгивало над углями, когда новая порция бумаг оказывалась в нем.

— У меня много друзей, — пояснил Эвмен. — В самых неожиданных местах. Нельзя, чтобы они пострадали.

Положив вместо сожженных писем в шкатулку завещание, Эвмен явно успокоился.

— Если и действительно произойдет худшее, — сказал он и просительно улыбнулся. — Пусть оставшиеся в живых позаботятся о моей семье.

Все заговорили разом. Стратег поднял руки, словно защищаясь от возмущения собеседников.

— Тогда я не стану беспокоиться. Спасибо. Теперь я в состоянии думать о том, что нам предпринять.

Первым взял слово Филипп.

— Я молчал и думал: что может спасти от заговора? Мне кажется — только солдаты. Помните, как поступал Александр? Он собирал войско и объявлял о заговоре. Пусть сатрапы попытаются оправдаться перед лицом солдат!

Эвдим даже посерел.

— Нет-нет! Ни в коем случае! Ты что же, предлагаешь, чтобы мы орали друг на друга, драли за волосы и прочее — как крестьяне, которые судятся из-за снопа овса — и все это перед многотысячной тупой массой? Да половина из нее не понимает по-эллински! Ты можешь предсказать, как она на это прореагирует?

— Эвдим боится: тогда откроется, что он играет на обе стороны, — съехидничал Дотим.

— Конечно боюсь, — признал индийский сатрап. — Только уже не Певкеста. Боюсь солдат.

— Аркадяне будут кричать, что сатрапов нужно взять на ножи. Это обязательно, — уверенно сказал Дотим.

— А остальные? — спросил Иероним. — Те остальные, что под твоим началом? Ты в них уверен?

— Нет, — наемник помрачнел. — Не знаю, куда они метнутся, — то ли будут ждать, как определятся другие, то ли придумают что-то свое.

— Вот именно. Когда в вождях нет согласия — чего можно требовать от солдат? — вздохнул Иероним.

— Но ведь Александр добивался своего! — пытался настаивать Филипп.

— Солдат, которых он собирал на сходы, воспитывал еще его отец. Это была большая семья. И когда они ссорились — ссорились как старший и младший братья. А под нашим началом слишком разношерстная компания. В ней есть отряды, которые действительно преданы. Но много ли таких? — сказал Эвдим.

— Они бросятся к Антигону. Переметнутся под его крыло. Я убежден, — неутешительно подвел итог Иероним. — У того есть порядок, их купит порядок, а даже не деньги.

— Так что же нам, спасаться бегством? — возмутился Дотим.

Некоторое время молчали.

— А стоит ли бояться этого слова? — спросил Иероним. — Я имею в виду слово «бегство». Тяжело только одно: решиться в очередной раз все начинать с начала.

— Куда ты предлагаешь направиться? — без интереса спросил Эвмен.

— В Каппадокию. Там мы найдем друзей и горные крепости, которые откроют ворота перед нами, но захлопнут перед Фригийцем.

— А где спасаться мне? — горько поинтересовался Эвдим.

— Я пойду за стратегом куда угодно, — расстроился Дотим. — Если он решит бежать, я последую за ним. Но, помимо варваров, под моим началом еще и эллины, которых я, именно я привел сюда, на край ойкумены. Можно ли их бросить?

— Нет, — покачал головой Эвмен. — Бегство — последняя мера. Однажды, благодаря предательству, Антигон уже загнал меня в ловушку. Но даже тогда мы стояли, пока это было возможно. Нужно довести дело до конца… Успеем бежать, — устало добавил он.