Охота на Сезанна - Свон Томас - Страница 59

– Еще не поздно, – сказал Тобиас. – Вы можете передумать.

Ллуэллин внимательно посмотрел на детектива и вздохнул.

– Я вам доверяю, Алекс. – Он протянул ему руку, и они обменялись крепким рукопожатием. Фрейзер проводил Тобиаса вниз по лестнице.

Ллуэллин посмотрел, как Тобиас сел в серую машину и отъехал.

– Портрета нет,– сказал он вслух. – Либо я только что побил рекорд по благотворительности, либо сделал самую большую ошибку в жизни.

Фрейзер вернулся и услышал тихие слова Ллуэллина.

– Вы правильно поступили, сэр. Вот увидите.

Фрейзер всегда отличался оптимизмом.

Глава 44

Джимми Мурраторе закрыл дверь в кабинет Оксби и сел в кресло напротив инспектора.

– Как я и обещал, я решил узнать, зачем Пинкстеру буксир и почему он зарегистрировал на свое имя судно, которое используется как туристическое или прогулочное. Однако старый буксир вроде никогда не берут напрокат – по крайней мере, так говорят мои ребята.

Оксби не смог сдержать улыбки. Джимми вечно говорил то слишком заумно, то нарочито небрежно.

– Хватит ходить вокруг да около, – произнес Оксби. – Скажи, что там с тобой случилось.

Джимми начал с самого начала, описав, как он сработался с округом Темзы и следовал за «Сеперой» Пинкстера от причала до Кэнэри-Уорф, где на судно провели двух посетителей.

– И вот…

– Известно, кто эти посетители? – перебил Оксби.

– И да и нет, – ответил Джимми. – За ними следят, и я ожидаю ответа через день или два. Потом, после встречи, «Сепера» направилась к пирсу Тауэр, где Пинкстер вышел и взял такси. Я хотел, чтобы и за ним поехали, но не смог ни с кем связаться.

– Известно, что у него два дома, – сказал Оксби, – один на земле, другой плавучий. Может, у него есть еще один, и нам надо это узнать.

Джимми рассказал, что буксир вернулся к пирсу Кадоган и шкипер с женой пошли в бар.

– Я пробрался на буксир и спустился вниз, как я понял, в штаб Пинкстера.

– Что ты нашел?

– Большое помещение, но там было очень темно. У меня был маленький фонарик, и с его помощью – ну и повезло, конечно, – я открыл пару панелей. За одной панелью была картина русского художника… яркая, необычная мазня… этого…

– Шагала? – догадался Оксби.

– На картине цирк, очень много красок. Я не мог поверить в то, что увидел рядом. Это был портрет, шеф, я клянусь, хотя я и недолго смотрел на него – может, секунды две. Если бы я его увидел снова, то узнал бы.

– Сезанн? – тихо спросил Оксби.

– Ну да. Не может быть, чтобы это был другой художник. Тогда-то меня и ударил кто-то огромный, подкравшись сзади.

Джимми описал, как он вырвался:

– Он отпустил руку. А я не растерялся.

– А потом?

– Я сбежал с буксира, а потом меня подобрал Томпкинс. Мы вернулись обратно и сидели на воде, пока не увидели, что шкипер и женщина вернулись. Вот так-то. Кто бы ни схватил меня, он ушел, пока я ждал Томпкинса.

Оксби что-то написал.

– У тебя был ордер на обыск?

– Нет, шеф…

– Ты доложил об инциденте дежурному инспектору?

– Нет…

– А ты попытался сразу сообщить мне об этом небольшом происшествии?

– Инспектор Оксби, я…

– Хорошо. Все останется между нами, и если ты получишь дополнительную информацию или вспомнишь другие подробности этого эпизода на борту «Сеперы», я надеюсь, что ты передашь мне все лично. Никаких письменных отчетов.

Глава 45

Кондо остановился у ворот, назвал свое имя и пояснил, что он и мисс Симада хотят посетить галерею по приглашению мистера Пинкстера. Один из охранников проверил эту информацию, а второй в это время направил видеокамеру на машину и пассажиров в ней. Кондо пропустили. Дэвид Блейни ждал его и показал, как пройти в кладовую в подвале галереи.

– Она там, – грустно сказал он. – Не знаю, зачем вам нужно смотреть на эту картину, но прошу вас.

Мари Симада грациозно поклонилась, взяла сумку, в которой было очень много отделений, и сразу начала вытаскивать оттуда что-то похожее на хирургические инструменты. Она извлекла несколько маленьких бутылочек, в которых была жидкость разных цветов, и много всяких пустых пузырьков. Пинцетом она отколупнула кусочек застывшей краски и ножами собрала несколько образцов, капнув на каждый немного цветной жидкости. Затем она тщательно осмотрела холст и отрезала несколько кусочков, некоторые из которых были с краской; один из них, величиной в квадратный дюйм, который она отщипнула от края картины, не был покрыт ни краской, ни лаком; растворитель также на него не попал.

Она действовала быстро и профессионально. Через сорок минут Симада начала собирать свои инструменты и пузырьки и бережно положила все в сумку.

Она поклонилась Блейни, поблагодарила его за сотрудничество, потом кивнула Кондо. Они сели в машину и уехали.

Глава 46

Фрейзер и Клайд сели в самолет до Парижа в понедельник вечером; к полудню во вторник багаж, пса и старого слугу устроили в номере на верхнем этаже отеля «Мерис» на улице Риволи. В тот же вечер Фрейзер отправился на такси в аэропорт, чтобы встретить самолет Ллуэллина, который должен был приземлиться в 10.45. Здесь также были сотрудники Объединения национальных музеев, возглавляемые Мирей Леборнь. Она горячо поприветствовала Ллуэллина и представила своих коллег.

– Как вы долетели? – спросила она.

– Очень хорошо и быстро, – ответил Ллуэллин.

Неожиданно группу осветили яркие огни, и из-за камеры раздался громкий голос:

– Bienvenue![27] Месье Ллуэллин!

Вне всякого сомнения, это был Скутер Олбани.

Андре Лашо, помощник Леборнь, тихий, как монах, на встрече совета безопасности, сейчас суетился и прыгал вокруг Ллуэллина.

– Вы понимаете, насколько знаменитой стала ваша картина?

– Мы отвезем вас в отель, – довольно сказала Леборнь.

Фрейзер занял место рядом с Лашо, который был за рулем низкого «ситроена»; Ллуэллин и Леборнь сидели сзади.

– Вы должны знать, что, пока вы в Париже, у вас будет самая лучшая охрана, какая только возможна, – сказала Мирей Леборнь. – Даже сейчас за нами едет машина, и еще одна впереди нас. В отеле и весь завтрашний день полицейские будут наблюдать за каждым вашим шагом.

– Это уж слишком, – сказал Ллуэллин почти умоляюще. – В этом нет необходимости.

Леборнь покачала головой; она выглядела обеспокоенной.

– Анри Трама недоволен тем, что вы так рискуете. На самом деле он хотел бы, да и я тоже, чтобы вы поехали прямо в Экс-ан-Прованс. Вы об этом не думали?

– Думал, – кивая, сказал Ллуэллин. – Но я буду придерживаться своего плана Я в безопасности. – Он понял, что она не верит в это. – Правда.

– Я должна сообщить вам, что Трама может подать жалобу в отдел национальной безопасности, – сказала Мирей.

– Жалобу? На что? – удивился Ллуэллин.

– Точно не знаю, что-то связанное с нарушением судопроизводства и дипломатических правил со стороны Скотланд-Ярда.

Не успел Ллуэллин войти в номер гостиницы, как зазвонил телефон. Это был Джек Оксби.

– Трама отказался организовать охрану после Лиона. Ваше присутствие в качестве громоотвода может прерваться, даже не начавшись. Вы разочарованы?

– Конечно. Я уже настроился и хотел пройти через это.

– Я не могу гарантировать вашу безопасность.

– Кто у вас есть?

– У меня двое.

– Вооружены?

– Неофициально.

– Значит, нас пятеро. Я рискну.

– Пятеро?

– Фрейзер и я – это четыре. Скутер сойдет за половину. Клайд – за другую.

Презентация Ллуэллина была назначена на восемь вечера в среду, 9 января. Он собирался коротко рассказать о творчестве Сезанна, а потом показать портрет. Это должно было происходить в музее д'Орсэ, столетнем вокзале, который перестроили за 1,3 миллиарда франков, чтобы размещать и выставлять там предметы искусства периода с 1848 по 1914 годы. Лучше здесь, думал Ллуэллин, чем в Национальном музее современного искусства в Центре Жоржа Помпиду, ярко выкрашенном здании, снаружи окруженном трубами и оттого похожего на скелет динозавра.

27

Bienvenue! – Добро пожаловать! (фр.)