Пробужденная на рассвете (ЛП) - Хантер С. С. - Страница 49

Сокс, который спал у подножья кровати, поднял голову и громко мяукнул, будто соглашаясь, а затем быстро спрятался под кроватью.

Делла прорычала.

— Я могла бы взять его на руки и затащить на дерево, а затем несколько раз бросить на голову, пока не придет в себя.

Кайли заплакала сильнее, а потом по какой-то причине начала смеяться. Она вытерла глаза и взглянула на трёх самых замечательных людей в её мире.

— Я правда сказала это перед всеми вашими родителями?

— Ага. Думаю, моего отца хватил удар, — улыбнулась от уха до уха Делла. — И как раз вовремя. Он опять расспрашивал меня о наркотиках.

— Моя мама потеряла сознание, — поддразнил Дерек.

Затем все они начали смеяться. Кайли снова рухнула на Дерека.

Когда она отстранилась, она вытерла лицо и подняла глаза.

И в этот момент это произошло. Вот момент когда весь мир Кайли открыт так, как никогда не был раньше.

Она моргнула. В первое время казалось, что что-то не так со зрением. Но нет. В этом не могло быть ошибки. Она могла видеть сквозь их лбы. Она могла заглянуть в них так, как заглянула в голову Дэниела. Она, Кайли Гален, наконц-таки может видеть сверхъестественные структуры.

— Я делаю это, ребята! Я наконец-то делаю это! — Она начала подпрыгивать на кровати. — Срань Господня, я правда делаю это.

— Делаешь что? — спросил знакомый голос с порога.

Сейчас он не назвал её “Тыковкой”, но Кайли узнала голос отца. Он стоял рядом с Холидей, которая посмотрела на Кайли с извинением в глазах. Очевидно, её отец потребовал привести его сюда.

— Могу ли я поговорить с дочерью наедине? — он шагнул в её спальню.

— Если только она хочет, — сказал Дерек оборонительно, прозвучав старше.

Кайли положила руку на его плечо.

— Всё в порядке.

Дерек встал с кровати, но он не отрывал взгляда от её отца ни на минуту. Надо отдать должное её отцу, он просто стоял там и принимал сердитый взгляд Дерека так, как будто он заслужил это. Делла практически зарычала на него, а мизинец Миранды дернулся в его сторону.

Кайли надеялась, что вспомнит крепко обнять каждого позже.

— Пошли, ребята, — сказала Холидей и жестом велела им уйти. Они все вышли из комнаты. Тогда Холидей встретилась с обеспокоенным взглядом Кайли, прежде чем закрыть дверь.

Кайли подтянула колени к груди и обхватила их руками. Должно быть её сердце упало, потому что она могла чувствовать, как оно бьётся в кишечнике. Она уставилась на верхнюю часть джинсов, покрывающие колени, а не на него, потому что это было слишком больно.

Кроме того, если она будет смотреть на него, то может снова заплакать, а Кайли не хотела этого.

Он сел рядом с ней на двуспальной кровати. Краем глаза,

она видела, как он сложил ладони на коленях. Она слышала его дыхание.

Она слышала и своё дыхание.

Кайли закрыла глаза.

Рано или поздно, один из них должен был заговорить. Но на этот раз Кайли решила не быть в этом разговоре главной. Пусть он делает всю работу.

— Я облажался, — сказал он наконец. — Никогда не думал, что смогу всё так запороть.

Открыв глаза, она заставила себя посмотреть на него. Первое, что она заметила это то, что он снова похож на её отца. Он не носил те узкие джинсы. Его волосы были зачесаны так, как должны были, а не шипами. По-прежнему были участки светлых волос, но это не выглядело так уж плохо.

— Я не виню тебя за то, что ты злишься на меня, но я люблю тебя, Тыковка. — Он положил руку на её колено, и его прикосновение вызвало крошечные уколы боли, направляющиеся к сердцу. Её глаза наполнились слезами.

Она моргнула, но не доверяла своему голосу, чтобы сказать сейчас что-то. И даже если она доверилась бы ему, она не знала что сказать.

— Я никогда не хотел причинить тебе боль, — продолжил он. — Я бы и не подумал, что ты была в городе в тот день. — Он покачал головой, закрыл глаза, а когда открыл их обратно, она увидела то, что никогда не видела прежде. Ее отец плачет. Реальные живые слезы. Боль в груди удвоилась.

— Я не знаю, что на меня нашло, Кайли. Я потерял голову. Мне исполнилось сорок, и затем твоя бабушка заболела и умерла. — Он вздохнул. — Все о чем я думал было то, что я старею. Потом Эми — девушка из офиса — она начала флиртовать со мной и это заставило меня забыть обо всем на некоторое время. — У него перехватило дыхание. — Это заставило меня забыть о том, что самые важные люди в мире для меня это ты и твоя мама.

Кайли знала, что была её очередь говорить, но не имела понятия, что сказать. Она не могла сообщить, что простила его, потому что это не так. Потом мелькнула мысль.

— Твоя подруга рассталась с тобой? — Была ли это единственная причина, по которой он находился здесь сейчас?

— Да. — Он выглядел смущённым. Кайли была удивлена, что он не пытался отрицать это. — Но не поэтому… Я понял, что натворил прежде, чем мы расстались.

Она вспомнила, как её мать говорила, что её отец заслуживает чьей-то любви, и как сильно он любил её все эти годы. Вот когда Кайли почувствовала, что отдает частичку себя. Она не могла злиться на него всегда. Она просто не могла. Может быть, она была готова простить.

Он протянул руку и провёл ладонью по её голове, как делал всю жизнь.

— Я люблю, тебя Кайли. Ты моя дочь.

Нет, не дочь. Она вспомнила, что он взял обещание с мамы не рассказывать ей о её настоящем отце, и гнев вернулся.

Она протерла щеки, чтобы убрать слезы. Тогда она предложила ему единственное, что могла:

— Мне больно, и я действительно сержусь на тебя. Как только моя боль уйдет, я смогу простить тебя. Но не сейчас.

Он кивнул. Она наблюдала за скольжением слезы с его ресниц. Он стёр её.

Затем он наклонился и прижался мягким поцелуем к её лбу.

— Я люблю тебя, Тыковка. Просто помни это.

Кайли смотрела, как он встал, чтобы уйти, и поняла — только потому, что ты не можешь простить кого-то не означает, что ты перестал его любить. Она вскочила с кровати и обняла папу. Он обнял в ответ. Так сильно. И это было так хорошо. Она плакала ему в плечо. Крупными слезами. “Слезами динозавра” — называл он их, когда она была маленькая.

Она знала, что через секунду собиралась отпустить его, и, что она все равно бы не сказала ему, что он прощен, потому что он не был. Но всего несколько секунд она хочет чувствовать, что отец любит ее. И пока она

не говорит этого, но она надеялась, он понял, что она тоже все еще любила его.

Несколькими минутами позже — после ухода папы, когда Кайли растянулась на своей кровати, Холидей постучала в дверь.

— Ты в порядке? — просунула Холидей голову.

— Работаю над этим. — Кайли перестала плакать. Что-то в объятиях отца уменьшило её боль.

— Ты не против компании или хочешь побыть одна?

— С компанией было бы прекрасно. — Она попыталась заглянуть за Холидей. — Они всё ещё там?

Холидей вошла в комнату.

— Только я. Я заставила их вернуться и побыть с родителями некоторое время.

— Хорошо, — сказала Кайли, а потом вспомнила сцену, устроенную в столовой. — Я сожалею обо всём. Я просто слетела с катушек.

— Я тебя умоляю. — Холидей упала на кровать рядом с Кайли. — Нам нужно небольшое волнение. Я имею в виду, если что-то сумасшедшее не происходит каждые пятнадцать минут, это кажется неправильным. — Она хихикнула.

Кайли усмехнулась и потом вспомнила волнение, кипящее в её груди.

— Я сделала это. Я… — она чуть дернула свои брови и посмотрела на Холидей. — Я делаю это сейчас. Я могу видеть твои образы. У тебя есть какие-то горизонтальные линии, а затем… а затем слева формируется треугольная фигура.

— Это здорово! — Холидей обняла её. — Я знала, что это произойдёт. Поздравляю.

— Но это также значит, что я открыта? Что люди теперь могут читать меня, и меня больше не будут встречать как высокомерную стерву? И может быть … ох, люди! — Надежда начала возрастать. — Можешь ли ты посмотреть кто я? Посмотри и скажи мне.