Точка отсчета - Крабов Вадим - Страница 87

Они «случайно» столкнулись на немноголюдном рынке, недалеко от лавки амулетов.

— Ой, прости, господин, ты случайно обронил кошель. — Адыгей поднял с земли и с обезоруживающей доброжелательной улыбкой протянул Чику поясной кошель. — Твой?

В общем зале таверны он всегда находился в сопровождении компаньонов, а рынок «степной волк» посчитал наиболее безопасным местом. При свидетелях этот умелый воин вряд ли что ему сделает.

Этруск хлопнул себя по поясу, досадливо поморщился и пригляделся к протянутому кошелю.

«Ловкач какой! Аккуратно застежки расстегнул, не срезал», — восхищенно подумал он. Конечно, почувствовал легкое копошение, но подумал — срежет, а потом с криком «Держи вора!» отдаст.

— Дарки, замочки раскрылись! А лавочник уверял: лучшая эндогорская работа, качественные ремесленники! Вот шельмец! Спасибо, парень, — поблагодарил ответной простоватой улыбкой, — последние деньги, что бы я делал? Ну, шельмец! — погрозил невидимому продавцу. — Грешил бы на карманников, всю стражу поднял бы! Считаю себя тебе обязанным, а этруски никогда не откладывают благодарность на потом! Пошли в таверну. За углом есть с дрянным, но крепким пойлом. Я такое люблю. Не меньжуйся, угощаю! — И панибратски хлопнул по плечу.

Адыгей обалдел от словесного потока, от простого недалекого эгоизма: «Лох! Только мечами махать умеет. Отдал он деньги, раз говорит, последние. Уж я-то ложь лучше любых магов чую! Любопытно, почему живой. Сейчас выясню». Допроса пленника Озгулом он не слышал. Пронесся слух, что это этруск, и все.

«Стоп! Мне декаду назад о нем совершенно другое рассказывали! Опасен, хорошо играет… но почему живой?» — думал он, уже идя рядом с Русом Четвертым или «просто Чиком» в базарную таверну, обмениваясь с ним пошлыми шутками, над которыми совместно в голос ржали. Тревога в душе Адыгея нарастала, но мысль о возможном поражении Озгула не приходила в голову ни на мгновение.

В кабаке, несмотря на наличие множества свободных мест, было шумно. В ожидании прихода караванов гуляли распродавшие товары лавочники. Чик ненавязчиво подтолкнул «волка» к угловому столику, громко заказал «самого крепкого пойла и мяса для голодных волков», и тогда у Адыгея сдали нервы. Он вздрогнул, услышав слово «волки», и принял самое верное на его взгляд решение — закричать. Тут не до игры, надо жизнь спасать, но… крик застрял у него в глотке. У его носа болтался личный шаманский амулет Озгула, он же — знак «ночного князя». Черная костяная человеческая фигурка с тщательно вырезанным княжеским венцом на голове. Амулет крепился к золотой цепочке, за которую Чик и держал знак «ночного князя» перед лицом Адыгея.

— Садись, и поговорим серьезно, — тихо произнес он.

От былого тупого мечника не осталось и следа. Молодой «волк», не отводя взгляд от амулета, нащупал руками лавку и медленно опустил на нее зад. Чик подвинул его дальше вдоль лавки и сел на край. «Запер, — всплыло в голове Адыгея, но это меркло перед личным амулетом самого Озгула в руках бывшего униженного пленника. Медленно приходило понимание: — Озгул мертв?»

Официант быстро принес заказ: кувшин разбавленного самогона, слабо прожаренное мясо, гарнир из тушеных овощей и хлеб. Амулет исчез за курткой этруска так же быстро, как и появился. Пока молодой парнишка расставлял еду, собеседники молчали. За это время Адыгей свыкся с мыслью о смерти «ночного князя», но кто рядом с ним?

— Я бросил ему вызов в пятне, и он его принял, — начал говорить Чик. — Я убил его, Боргула и еще два десятка твоих «степных волков». Они посмели не согласиться с исходом поединков. Ты из таких же?

Адыгей замотал головой. Принял вызов от пленника, да еще в пятне! Это так непохоже на образ Озгула, культивируемый среди молодых «волков», что… невероятно! Но факт, доказательство железное! Да кто он такой и откуда узнал о нем?

— Боргул перед смертью все рассказал и тебя описал очень точно. Кстати, отдай его цацку. Я — «ночной князь» из Кафарии, а теперь решил обосноваться в Тире.

Адыгей снял с себя амулет из черного камня, вытащив его из-под нижней туники, и передал Чику.

— Все, свободен, можешь идти.

— Как? — удивился молодой разбойник.

— Очень просто: ножками, ножками…

— Но… что мне делать?

— А я почем знаю, я тебе не нянька. — Чик, с удовольствием закусывая противный самогон, пожал плечами.

— Но… «князь», — выдавил из себя, — о тебе можно говорить?

Чик пристально посмотрел ему в глаза. Адыгею показалось, заглянул в саму душу.

— Только если уверен в них, как в себе. Понял? Отморозки мне не нужны. Иди, я сам тебя найду, если понадобишься.

— Понял, «князь». На всякий случай, не в обиду: я обитаю в районе Далора.

— Стой! — Чик остановил поднявшегося бандита. — Со мной трое, ты о них знаешь, мои близкие друзья. Уяснил?

— Уяснил, «князь».

Чтобы выйти, ему пришлось пролезать под столом, так как «князь» не собирался подниматься.

Зачем он решил выдать себя за криминального авторитета, Чик сам до конца и не понял. Изначально решил по-тихому прирезать «степного волка». Не любил наводчиков, которые втираются в доверие, а потом бедняг грабят. Причем совершенно другие лица. Еще с Земли не любил, хотя вынужден был общаться и с такими. Потом как-то само собой получилось. Не хотелось убивать. Двадцать обглоданных скелетов в пятне. Достаточно.

«Да и фиг с ним, авось пригодится. Он не из болтунов», — с такими мыслями вернулся в свою таверну.

Целитель-бакалавр не обманул, отработал немалые деньги сполна. Левая рука отличалась от правой единственно отсутствием загара. Ну и навыки придется вспомнить, но это, по уверениям того же бакалавра, произойдет само собой.

— Больше новой рукой работай, тренируй. Рука сама все быстро вспомнит. Ты — очень хороший пациент, такой скорости регенерации давно не встречал. Работай.

Леон уложился в две с половиной декады. Вышел похудевшим и помолодевшим лет на десять. Теперь выглядел лет на сорок, а из-за стройности и на все тридцать.

Друзья в тот же день, прикупив единорогов, выехали из города, никому не сказав куда. Да никто и не спрашивал. Леона вводили в курс дела постепенно, уже в пути. Он хмурился и ограничивался одними ругательными междометиями. Андрей, хвала богам, успел получить экстернат с допуском в библиотеки ордена, специальный пергаментный свиток с печатью. Как утверждали Текущие — подделать невозможно. Заменил на мече Знак Ищущих на Знак Текущих. Тоже «пробивающий».

Направлялись в столицу Тира, точнее, на небольшую виллу возле самого города, ранее принадлежавшую Боргулу. Она приобреталась на подставное имя и использовалась как место отдыха или «лежки». Чик знал все «коды защиты», а ключ от нее находился все в том же черном универсальном амулете.

Глава 24

Борис читал письмо из Горгоны и недоумевал.

Андрей, Леон и Чик, вернее, Русчик — этруск Рус Четвертый, проживали в одном пансионе. Леон оказался «тренером» гладиатора Руса, который выступал под именем Засадник Четвертый Ужасный и так далее. И надо же было такому случиться, что в лоосалии против него выставили кагана! Где это видано? Но дальше больше — победил Чик! Естественно, они сразу убежали. Лооски гибели ценного раба не простили бы, но убежали почему-то поближе к самому сильному ордену Родящих, в Месхитополь. Вроде логично: Андрей местный и Леон знает город не понаслышке, но в то же время и лооски здесь самые сильные, а почему-то именно их, сильных местных жриц, не побоялись. Непонятно. Снова напрашивалось влияние ненавистной Томилы, но более вероятно стремление бывшего гладиатора к любимой Грации. Только где они познакомились — большой вопрос. И самое главное, из Горгоны подтверждают, что склонности к Силе ни у Чика, ни у Леона не было! Единственная абсолютно новая информация — этрусское происхождение Чика, Руса Четвертого. У них с отношением к Силе и Тартар не разберется, своя магия призыва, и мало кто о ней знает. Стало понятней развоплощение привидения — стража хранилища.