Капитан Мак. Игрок - дю Террайль Понсон - Страница 67

— Ну теперь, хозяин, — сказала Перинетта, — сами видите, что мы можем ложиться. Больше никто не придет. А вот послушайте…

— Что еще? — спросил, прислушиваясь, Сидуан.

— Где-то гром гремит.

— И дождь начинается. Ну и вечерок будет!

Но тут в дверь снова постучали.

— Кто-то стучит! Слышишь, Перинетта?

— Ветер стучит ставней, — ответила служанка.

— Да нет, говорю тебе, в дверь стучат.

— Опять какой-нибудь крестьянин, попросить огня или узнать дорогу!

Стук продолжался.

— Ну, ступай отвори! — приказал Сидуан.

Перинетта повиновалась и отступила на шаг, очутившись лицом к лицу с красивым молодым человеком при шпаге, в плаще и шляпе с красным пером, надвинутой набекрень.

— Путешественник! — воскликнул Сидуан, и на лице его расцвела улыбка.

— Похоже, что так! — сказала ошалело Перинетта.

— Клянусь рогами дьявола! — воскликнул, входя, человек в плаще, — мне кажется, что вы путешественнику не рады, хозяева. Что, гостиница полна?

— Да не совсем, — ответила Перинетта, кусая губы, которые и так были красней пиона.

— Не желает ли ваше сиятельство подкрепиться? — спросил с сомнением Сидуан. — Дело к грозе… Может быть, вы пить хотите?

— Я хотел бы получить ужин, — сказал незнакомец.

— Наконец-то, — прошептала Перинетта, — хоть эта утка уйдет.

— Как?! — воскликнул Сидуан дрожащим от волнения голосом.

— И комнату, — добавил путешественник.

— Комнату?! Он просит комнату! — произнес Сидуан, впадая в восторг. — Ах, мой принц…

— Я не принц, — сказал путник.

— Господин герцог…

— И не герцог; я — капитан.

— Прекрасно, господин капитан, — сказал со слезами в голосе Сидуан, — вы получите лучшую комнату…

— И вам подадут лучшую утку! — сказала Перинетта.

— Нет, ни в коем случае! — воскликнул Сидуан. — Гость, который заказывает и ужин, и комнату, стоит большего. Ты пойдешь в птичник, Перинетта, и выберешь хорошую птицу.

— Да, хозяин.

— А что, друзья мои, — спросил капитан, сбрасывая плащ и подходя поближе к огню, который Сидуан поспешил снова разжечь, — кажется, путешественники на этой дороге редки?

— Да, очень редки, — вздохнул Сидуан.

— Настолько редки, — ответила лукаво Перинетта, — что, если правду вам сказать, вы первый, которого мы видим.

— Не может быть, красотка! Ты смеешься надо мной!

И капитан обнял Перинетту за талию и без церемоний поцеловал.

Капитану было самое большее года двадцать два, вид у него был воинственный, а взгляд гордый и победительный.

— Это такая же правда, капитан, как то, что вы хороши собой, — сказала Перинетта, — вы в самом деле первый путешественник, которого мы здесь видим,

— С какого же времени?

— А вот уже две недели, капитан.

— И вот уже ровно две недели, — сказал жалобно Сидуан, — как я — хозяин этого заведения.

Перинетта зажгла фонарь и пошла в птичник.

Сидуан поспешно спустился в погреб и принес оттуда бутылки своего лучшего вина.

— Я хочу пить! — сказал капитан, прищелкивая языком.

— Вы мне скажете, что вы думаете об этом вине, — ответил Сидуан.

— Ах, прошу прощения, но я один никогда не пью. Давай два стакана, дружище, и чокнемся. У меня в горле сухо, как У висельника.

— Висельник! — воскликнул Сидуан. — Наверное, мне так никогда и не посчастливится увидеть ни одного повешенного!

Капитан расхохотался.

— А зачем тебе нужно видеть повешенного? — спросил он.

— Чтобы взять веревку, конечно!

— Ах да, и верно, говорят, что она приносит счастье. Хорошо, будет тебе веревка повешенного, — сказал серьезно капитан. — Хочешь, я сейчас же повешусь?

— Ах, Господи Боже мой, — воскликнула Перинетта, вошедшая при этих словах, — это было бы и вправду очень жаль!

— В самом деле? — произнес капитан, целуя девушку второй раз. — Ну хорошо, веревку повешенного он все же получит. Да, слово капитана Мака!

— А кто такой Мак? — спросила хорошенькая служанка.

— Мак — это мое имя, красавица.

— Вас зовут Мак?

— Да, и я к твоим услугам, детка.

И капитан запечатлел на румяной щечке Перинетты третий поцелуй.

Пока Сидуан ощипывал птицу, которой Перинетта еще в птичнике свернула шею, чтобы дело шло скорее, капитан заприметил обрывок веревки, висевший у камина, и быстро потянул его к себе.

— Так вы говорите, капитан, — произнес Сидуан, который не так легко отказывался от мысли, если она однажды пришла ему в голову, — так вы говорите, что подарите мне веревку повешенного?

— Да.

— Но я надеюсь, вы не будете для этого вешаться? — спросила Перинетта.

— Не буду. У меня в кармане как раз есть кусок такой веревки.

Капитан вытащил обрывок, который он перед тем сунул в карман, и, улыбаясь, протянул его Сидуану. Тот, дрожа, взял его.

— Но это действительно правда? — наивно спросил он.

— Что это веревка повешенного?

— Нет, что она приносит счастье?

— Ученые утверждают, что да… Ты хорошо поступишь, если ее сохранишь… Ну, выпьем еще по стакану!

— Но, капитан, — спросила Перинетта, которая после трех поцелуев стала особенно развязной, — почему вас зовут Мак?

— Не знаю, — изобретательно ответил капитан.

Служанка насадила птицу на вертел, и Сидуан стал его вращать.

— Но ваш отец должен был это знать? — продолжала Перинетта, накрывая стол и ставя прибор.

— Я никогда не знал своего отца.

— А мать?

— И матери не знал тоже. Я — дитя случая, воспитан добрыми людьми и стал солдатом. Своих родителей я не знал, и у меня нет другого имени, кроме того, которое я сам себе избрал; но я, несомненно, дворянин! — с гордостью добавил он.

— О, по виду это безусловно так, — сказала Перинетта. — Ну, прошу к столу, капитан. А вы в каком полку служите? — спросила любопытная служанка.

— Я был капитаном в полку графа Суассона. Но его только что распустили, и я направляюсь в Блуа, чтоб поговорить с королем и предложить ему свою шпагу.

— И вы производите такое приятное впечатление, что король вам не откажет.

— Мне вообще везет, — заявил капитан Мак.

— Вот этого-то мне и не хватает, — вздохнул Сидуан.

— А я, — продолжал капитан Мак, — приношу счастье всему, к чему прикасаюсь.

Сидуан подошел к капитану.

— Пожалуйста, — сказал он, — дотроньтесь до меня, дорогой господин.

— Но это уже не нужно.

— Почему не нужно?

— Я же дал тебе веревку повешенного!

— Ах да, верно! Ведь она-то теперь всегда будет со мной! Значит, вы приносите счастье?

— Да. Когда я участвую в сражении, оно выиграно!

— Потрясающе! — восхищенно воскликнул Сидуан.

— И все женщины, которые меня любили, а их немало…

— Что же с ними? — обеспокоенно спросила Перинетта.

— Они все стали знатными дамами, — ответил Мак.

Роли переменились. На этот раз Перинетта во все глаза уставилась на капитана, подавая ему подрумяненную птицу с кусочками шпика; капитан тем временем принялся за вторую бутылку.

— Хотя вообще-то, — сказал Сидуан, — это неудивительно, ведь у вас есть веревка повешенного. Только теперь вы отдали ее мне, и удача уже не будет с вами.

— Ба! Моя звезда куда более могущественна, чем веревка повешенного; достаточно мне переночевать под крышей дома, и счастье не покинет его весь год.

— А вы соблаговолите переночевать здесь?

— Конечно, — ответил добродушно капитан, — и ты увидишь, что народу в твоей гостинице скоро будет, как на ярмарке.

— Да услышит вас Господь! — недоверчиво вздохнул трактирщик.

— И знатные дамы и господа, короли, принцы, — продолжал, смеясь, капитан, — так и посыплются на тебя.

— Капитан, — воскликнул Сидуан, — мне в голову пришла одна мысль.

— Говори, дружище.

— А если вы войдете в дело?

— В какое?

— Ну, станете совладельцем гостиницы.

Перинетта бросила на Сидуана жалостливый взгляд.

— Бедный мой хозяин! — сказала она. — Вы, по-моему, спятили. Вы хотите, чтобы военный стал трактирщиком?