Капитан Мак. Игрок - дю Террайль Понсон - Страница 91

— Я хотел вас спасти… Я уже целый час пытаюсь сделать все, что в человеческих возможностях. Но ваши враги могущественны, и я против них бессилен!

— Ах, вот как! — воскликнул Мак, обретший свое обычное хладнокровие. — Оказывается, у меня есть враги?

— Да, и из них самый главный — дон Фелипе д'Абадиос. Это он добился приказа о вашей казни.

— Негодяй!

И это было единственное слово, которым Мак выразил весь свой гнев.

Минуту помолчав, он продолжал:

— Посмотрим, попробуем рассуждать логично. С одной стороны, возможно, донья Манча сделала дону Фелипе какие-нибудь признания. А дона Фелипе… дона Фелипе капитан Мак и без того несколько стеснял… Так что все сыграно, как надо.

— Что вы говорите? — шепотом спросил господин де Гито.

— Так, ничего… вспоминаю одно маленькое приключение, героями которого были испанец дон Фелипе и я. Но, поскольку роль его в этой истории была не очень благовидна, он, естественно, решил мне это припомнить.

И Мак, став совершенно спокойным, снова взял за руку господина де Гито.

— Господин комендант, — сказал он, — прошу вас об одной единственной милости.

— Говорите!

— Клянусь вам своей шпагой, которую я обнажал только в защиту правого дела, клянусь вам честью солдата, которую я ничем не запятнал, что я не буду пытаться бежать.

— И что же?

— Позвольте мне танцевать до рассвета.

Господин де Гито с изумлением воззрился на этого человека, которому оставалось жить всего несколько часов и который просил разрешения их протанцевать.

— Вы безумец, но вы великолепны!

— Нет, я просто молод, — ответил Мак.

И, пожав руку глубоко расстроенного коменданта, он добавил:

— Я сейчас приглашу на вальс вашу крестницу.

И он отошел легкой походкой, высоко неся голову, как будто он шел навстречу своей невесте.

Господин де Гито в отчаянии снова упал на стул.

Мак собирался вернуться к гостям и уже искал глазами Сару, как вдруг ему преградил дорогу какой-то насмерть перепуганный человек. Он был совершенно вне себя, глаза его блуждали. Мак узнал Сидуана.

— Капитан… ах, капитан! — приглушенно проговорил он. — Ах, если бы вы знали, капитан…

И Сидуан попытался вытащить Мака из зала.

— Будешь ты, наконец говорить? — спросил Мак, пытаясь высвободиться из рук своего слуги.

— Идемте со мной, капитан!

И, несмотря на сопротивление Мака, Сидуан его из залов, где танцевали гости, и привел в кабинет господина де Гито, в котором, как мы знаем, хозяин отсутствовал.

— Капитан, — сказал прерывающимся голосом Сидуан, — нужно бежать.

— Зачем? — холодно спросил Мак.

— Вас хотят повесить.

— Ты так думаешь?

— Я был в конторе, и там только что об этом говорили. Кажется, уже и виселицу сколачивают.

— Да неужто?

Мак задавал вопросы таким тоном, как будто речь шла о человеке, ему совершенно безразличном.

Сидуан продолжал:

— Уже послали предупредить сеньора города Парижа. Он будет здесь через час… Но я принял меры. Видите эту дверь? Она выходит в коридор, а коридор находится в конце служебных помещений. А там, в служебке, я встретил лакея господина де Гито: он крупный парень и мой земляк. И мы решили вас спасти…

— И как же? — бесстрастно спросил Мак.

Сидуан продолжал:

— Вы накинете на плечи плащ лучника, а шляпу нахлобучите на глаза. Слуга доведет вас до потайной двери, которая ведет к реке. Там стоит часовой. Он спросит: «Кто идет?» А вы спокойно ответите: «Служба короля!» И раз на вас будет плащ лучника, вы пройдете.

— Остроумный план! — заметил с иронией Мак.

— Ведь правда?

— Хорошо продуманный план бегства.

— Ах, черт, — произнес Сидуан, — когда речь идет о спасении моего капитана, то, как я ни глуп, а что-нибудь придумаю.

И Сидуан потащил капитана к дверце, приговаривая:

— Идем, идем, нельзя терять ни минуты!

Но капитан ответил:

— Дорогой Сидуан, то, что ты предлагаешь, невозможно.

— Невозможно?! — воскликнул потрясенный Сидуан.

— Да.

— Но я вам говорю…

— А я тебе говорю, что, будь двери замка открыты, я бы все равно не ушел.

— Почему, капитан?

И добрый Сидуан, задыхаясь, пытался тащить Мака к двери.

— Потому, — ответил тот, — что я дал слово не бежать.

— Кому?

— Господину де Гито.

— Но вы просто помешались! — жалобно воскликнул Сидуан.

— Да, на своей чести, — ответил Мак. — Итак, мой добрый Сидуан, спасай себя.

Но Сидуан, не желая ничего больше слышать, закричал:

— Я знаю людей, которые заставят вас переменить мнение!

И он бросился в зал, как будто он был одним из гостей господина де Гито. Капитан сел на банкетку, закинул ногу на ногу и подпер голову рукой.

— Это нелегко, — прошептал он, — умирать в моем возрасте… Если бы мне дали время, я бы стал маршалом Франции.

И вся его веселая офицерская жизнь промелькнула перед его глазами. Он глубоко вздохнул…

Глава 20. Питье

В это самое время дон Фелипе разыскивал свою сестру донью Манчу.

— До сих пор все шло хорошо, — говорил он сам себе, — но пока моя сестра не уйдет с бала, я не буду спокоен.

Донья Манча высокомерно взглянула на него.

— Что с вами, сестра? — спросил он. — Почему вы так гневно на меня смотрите?

— Брат, — ответила донья Манча, — то, что вы сделали, бесчестно.

— Я? — вздрогнув, переспросил он.

— Вы заставили арестовать этого честного капитана, оказавшего мне услугу.

— Вы знаете, что служило движущим мотивом моего поведения.

— Я не одобряю таких мотивов.

— Пусть так; но я счел, что предосторожность…

— Завтра, — прервала его донья Манча, — я пойду к королю.

— Завтра будет уже слишком поздно.

— Что вы сказали?

— Раз уже кардинал просмотрел список арестованных, он будет держать его под своим контролем. Хотите один совет?

— Слушаю.

— Уезжайте с бала, — продолжал дон Фелипе, у которого был свой план, — садитесь в карету и гоните в Сен-Жермен; вы приедете туда на рассвете, как раз тогда, когда королю будут седлать коня для охоты на оленя, и вы привезете приказ об освобождении капитана Мака еще до того, как кардинал узнает о его аресте.

— Вы правы, — сказала донья Манча.

— Вы меня простили? — спросил дон Фелипе.

— От всего сердца, — ответила донья Манча.

И донья Манча подала ему руку, а потом скрылась в толпе. Увидев, что она ушла, дон Фелипе испытал огромное облегчение.

— Когда она вернется, — подумал он, — Мак уже будет покачиваться на веревке под дуновением свежего утреннего ветерка.

И из страха, чтобы сестра снова не разыскала его, дон Фелипе поспешил затеряться среди танцующих.

Донья Манча уже прошла через последний зал и собиралась спуститься по главной лестнице Шатле, как услышала, что ее окликают. Она обернулась и увидела, что к ней бежит в полной панике Сара Лоредан.

— Ах, сударыня, сударыня… — воскликнула Сара, — во имя неба, спасите Мака, спасите его!

— Но, дитя мое, — ответила донья Манча, — успокойтесь, я сию минуту еду в Сен-Жермен; я увижу короля… и завтра утром…

— Завтра? Это слишком поздно!

— Слишком поздно?

— Так вы не знаете?!

— Я знаю, что он арестован…

— Его должны сейчас повесить! — воскликнула Сара душераздирающим голосом.

Донья Манча остановилась, как пораженная громом.

— Что вы говорите? — прошептала она.

— Его должны повесить… через час… мой крестный, господин де Гито, уже получил приказ… Это ваш брат, дон Фелипе…

Сара, заливаясь слезами, схватила донью Манчу за руки. За ней стоял Сидуан. Он бросился к ногам доньи Манчи и заговорил:

— Уже и виселицу сколотили… Палача вызвали… Сударыня, Богом прошу, спасите капитана!

Услышав имя дона Фелипе, донья Манча вскрикнула:

— О, предатель! Теперь я понимаю, почему ты хотел отправить меня в Сен-Жермен!

И, схватив в свою очередь Сару за руки, она с решимостью сказала: