Великолепный - Барнет Джилл - Страница 71

С некоторых пор Меррик сделался в ее жизни всем. В их взаимной любви заключался теперь смысл ее существования, и она во что бы то ни стало хотела доказать это Меррику на деле. А еще ей было необходимо вернуть себе доверие мужа. Клио готова была на все, лишь бы не позволить валлийцам с помощью хитрых уловок расправиться с Мерриком и его людьми.

Молодая женщина понимала, что на нее возложена сейчас очень важная роль. Благодаря усилиям Меррика Камроуз превратился в неприступную крепость, и без содействия союзника внутри замка захватить его было бы очень трудно – почти невозможно. А еще Клио, зная характер Меррика, была уверена, что ее супруг скорее пал бы на поле брани, нежели согласился признать себя побежденным...

Когда задул ветер и полил дождь, Клио, нырнув под навес, сказала себе, что выбора у нее нет, и, чтобы помочь Меррику, ей придется пойти на риск. В противном случае у ее мужа не было бы ни единого шанса отобрать у валлийцев Камроуз.

Дождь шел всю ночь и продолжал накрапывать утром, когда солдаты Меррика сворачивали палатки и седлали коней, чтобы сняться с места стоянки. Скромное осеннее солнце, едва пробившись из-за туч, стало подниматься над вершинами холмов на востоке, знаменуя тем самым начало нового дня.

Меррик услышал громкий окрик часового и вышел из шатра, чтобы узнать, в чем дело. В лагерь ворвалась скакавшая во весь опор лошадь. На спине у нее каким-то чудом держался небольшой парнишка в насквозь промокшей одежде. Кто-то из солдат схватил животное под уздцы и остановил его бег.

Меррик подхватил на руки вывалившегося из седла несчастного, измученного Долби, от которого воняло, словно от выгребной ямы. Парень тяжело дышал и поводил вокруг себя невидящим взглядом. Наконец, несколько раз сморгнув, Долби поднял на графа глаза и дрожащим голосом спросил:

– Это вы, сэр Меррик?

– Я. Кто же еще? Что случилось?

– Валлийцы захватили Камроуз!

Меррик глубоко выругался.

– А леди Клио? Ей удалось спастись?

– Знать не знаю, милорд. Мне кажется, валлийцы скрутили всех. А я вот удрал. Дождался темноты, украл лошадь и помчался к вам...

– Эй, кто-нибудь! Позаботьтесь о парне! И поторапливайтесь со сборами: мы выезжаем немедленно.

Меррик бросил взгляд в юго-западном направлении – туда, где находился Камроуз. И Клио. Руки Меррика сами собой сжались в кулаки. Он с шумом втянул в себя воздух и вдруг взвыл, словно попавший в капкан волк.

Выхватив из ножен меч, Меррик воткнул его перед собой в землю, опустился на колени и склонил голову. На крестообразной рукояти меча он поклялся всеми святыми, что ради спасения Клио не пожалеет сил, крови и самой своей жизни.

Клио крадучись спускалась со стены по винтовой лестнице. Она направлялась к часовне – вернее, пристройке, где проживал брат Дисмас. С этой стороны часовни все выглядело спокойно. Краем глаза Клио заметила одного-единственного валлийского лучника, ходившего из стороны в сторону перед входом в часовню. Кроме него, вокруг не было видно ни одного человека.

Клио ступенька за ступенькой стала преодолевать лестницу, поминутно останавливаясь и прислушиваясь. Она была уже на середине, когда у нее за спиной прозвучал громкий окрик.

– Вот она!

Клио обернулась.

По двору бежали три валлийских стрелка с явным намерением ее схватить. Клио повернулась и начала стремительно подниматься обратно на стену. Но, поскользнувшись, она не удержалась на узкой лестнице и полетела вниз – прямо на камни мощенного булыжником двора.

При падении она ударилась головой и почувствовала острую боль, пронизавшую все ее тело – от макушки до пяток. В следующую секунду она услышала душераздирающий крик и даже не сразу поняла, что этот крик вырвался из ее собственных уст.

Потом ее поглотила темнота.

39

Уже в течение недели отряд графа Глэморгана стоял у стен Камроуза, пытаясь овладеть замком. Штурм следовал за штурмом, но одолеть высоких стен воины Меррика так и не смогли. Среди англичан множилось число убитых и раненых, а сидевшие в Камроузе валлийцы отбивали все их атаки и хранили упорное молчание: Дэвид ап Граффид ни в какие переговоры не вступал.

Через два дня после начала осады к англичанам подошли подкрепления – все патрульные группы, которые Меррик разослал вдоль границы на поиски мятежников, были собраны в кулак и тоже стояли теперь под стенами замка. Более того, Меррик отправил гонцов к королю Эдуарду и графу Честеру за помощью. Постепенно осада замка стала превращаться в самую настоящую войну.

Меррик сидел в своем шатре, обдумывая способы захвата твердыни, которую сам же и укрепил, и ни один из них не казался ему обнадеживающим.

Несколько часов пролетели незаметно, и настала глубокая ночь. Оруженосец принес ему в шатер ужин, молча поставил поднос на стол и неслышно удалился. Граф Глэморган снова остался наедине со своими мыслями. Отодвинув в сторону тарелку с тушеным мясом, Меррик взялся за кружку, отхлебнул из нее и вдруг отчаянно, до ноющей боли в сердце затосковал. В кружке был подогретый эль!

Проглотив вместе с элем появившийся у него в горле горький комок, Меррик поднялся, вытянув перед собой правую, бугрившуюся могучими мышцами руку, и некоторое время созерцал ее в мрачном молчании. «Какая от нее польза? – размышлял он. – Правда, она в состоянии насмерть разить врагов, крепко сжимая меч, топор или боевой цеп, но не может и на дюйм приблизить меня к главной цели – освобождению Клио...» У Меррика было такое ощущение, будто силы, чувства и даже сама жизнь постепенно покидают его, уходят, как песок сквозь пальцы. Самым мерзким, однако, было чувство собственного бессилия, которое внезапно захлестнуло его, подобно волне, и Меррик призвал на помощь всю свою сдержанность, чтобы не разрыдаться.

Чтобы немного успокоиться, Меррик решил выйти из шатра и глотнуть холодного ночного воздуха. Стоя рядом с шатром, он смотрел на самый мощный в этих краях замок – Камроуз, – который он, не жалея трудов, превратил в неприступную для любого врага крепость.

Ради славы короля Эдуарда и, как выяснилось теперь, на свое, величайшее несчастье и горе...

Эта мысль настолько поразила его заключавшейся в ней горькой иронией, что Меррик застонал от мучительной боли. Ведь он возводил вокруг замка новые укрепления для того, чтобы обеспечить безопасность своей жене, и именно эти укрепления не давали ему возможности снова соединиться с нею...

Неожиданно Меррик заметил слабый свет в окне одной из башен и, словно мотылек на огонь, двинулся по направлению к этому зыбкому свечению, переступая через спящих на земле солдат и алые угольки, тлевшие в затухающих кострах. Однако, сколько бы он ни шел, этот огонек в окошке казался все таким же далеким и недоступным.

Потом ему почудилось, что в окошке мелькнула какая-то тень – темный силуэт на фоне слабого золотистого свечения.

Неужели у него так разыгралось воображение? Меррик не смог бы ответить на этот вопрос, но всем сердцем желал, чтобы там, за окном, в зыбком сиянии свечи стояла Клио, и очень надеялся, что так оно и есть на самом деле. Ему, чтобы жить дальше, нужен был от нее какой-нибудь сигнал – любой, даже самый пустяшный знак, который бы свидетельствовал о том, что она жива и здорова.

«Странная это вещь – чувства и воображение, – с надрывающей душу тоской подумал Меррик. – Временами тебе кажется, что твоя любовь – вот она, совсем рядом; ты сжимаешь любимую женщину в объятиях, прикасаешься к ней губами, ласкаешь ее, но... В следующее мгновение ты словно просыпаешься, и реальность предстает перед тобой во всей своей неприглядности. Ты здесь, за замковым рвом, она, твоя любовь, – там, взаперти. И что бы ты ни делал, любая попытка выручить любимую женщину, вырвать ее из лап врагов ни к чему не приводит...»

Меррик долго стоял в опасной близости от стен Камроуза, и душа его переполнялась гневом и желчью. Наконец слабый огонек, светивший в окне башни, погас, и Меррик поник головой, понимая, что он не в силах в данную минуту ничего изменить, и признавая свою беспомощность перед ликом жестокого рока. Рухнув на колени в грязь, и устремив взгляд к темному далекому небу, Меррик стал горячо умолять Творца сохранить Клио жизнь и дать ему возможность снова с ней встретиться, чтобы исправить то зло, которое он невольно ей причинил.