Схватка за Амур - Федотов Станислав Петрович - Страница 75

75

– Волки и медведи на лис не охотятся, сэр Джон, – самоуверенно ответствовал Пальмерстон, – а лиса может и того, и другого обвести вокруг куста.

Тогда разговор на том и закончился, а вот теперь премьер заявил, что королева больше не желает терпеть выходки строптивого министра и требует его увольнения. Причиной столь категоричного выпада стало ни с кем не согласованное поздравление, отправленное Пальмерстоном Шарлю Луи Бонапарту в связи с успешным военным переворотом. И министр, и премьер отлично понимали, что поздравление – лишь повод к проявлению монаршего гнева, что такие самовольные послания не раз случались и прежде, и на плохое настроение ее величества можно было бы не обратить внимания, что тоже не раз случалось и прежде, однако Рассел почему-то струсил, а Пальмерстону надоело отмалчиваться, и в результате случилось то, что случилось.

– Таким образом, дамы и господа, – заключил сэр Генри, – вы продолжаете работать так, будто ничего не случилось. Финансовое обеспечение ваших действий останется на прежнем уровне. В крайнем случае я переведу вас в свое министерство, поскольку в конечном счете ваша работа непосредственно сказывается на внутренних делах Империи.

2

Товарищ министра иностранных дел Сенявин и английский посланник Джордж Гамильтон Сеймур встретились в сенявинском поместье Красная Горка близ Петербурга. На «уик-энде», как назвал конец недели англичанин, поджарый седовласый джентльмен. Собственно, Лев Григорьевич пригласил сэра Джорджа Гамильтона на дипломатический обед – это входило в круг его обязанностей и полномочий, – но он любил верховые прогулки, славился хорошей конюшней и потому перед обедом предложил гостю прокатиться на лошадях, на что мистер Сеймур охотно согласился.

Зима в этом году началась рано, морозы ударили уже в конце ноября, сковав льдом не только озера и реки, но и Финский залив до самого Кронштадта, форты которого виднелись на горизонте. А в середине декабря пошли снегопады, и окрестности поместья, по которым пролегал маршрут прогулки, весьма приятные глазу в летнее время, засыпанные пушистым снегом, выглядели теперь просто сказочными.

Всадники ехали бок о бок легкой рысью и вели дипломатическую беседу. Разумеется, на английском языке и, конечно же, на тему Османской империи, политики 31-го султана Абдул-Меджида и Проливов. Эти проливы – Босфор и Дарданеллы – имели для России столь огромное значение, что даже в изустной речи товарища министра посол слышал заглавное «S» [68] . Сэр Гамильтон отлично понимал, что русский царь страстно желает взять Проливы под российский контроль, чтобы Черноморский военный флот и торговые корабли России могли свободно выходить в Средиземное море. И это было резонно: Великобритания, будучи на месте России, вела бы себя точно так же. Но в том-то и дело, что она полагала себя на своем месте, на котором ей в Средиземном море не нужен был конкурент ни на каком поприще, и задача состояла в том, чтобы не выпустить русского медведя за пределы Черного моря. Любыми средствами, вплоть до военных. А для этого нужны были когти и зубы османов.

А российское министерство иностранных дел прекрасно знало и своевременно докладывало императору о ситуации с турками. Османская империя уже два десятка лет слабела на глазах, не имея возможности преодолеть разруху, внесенную в государство непродуманными реформами султана Махмуда II, отца Абдул-Меджида, и Николай Павлович не смог преодолеть искушения воспользоваться этим и подчинить извечного врага России своему влиянию. Император был уверен, что помешать ему способны лишь Франция, Австрия и Англия, объединив для этого свои силы, но Франция, по его мнению, находилась в состоянии ступора после того как президент Шарль Луи Бонапарт объявил себя императором французов Наполеоном III, Австрия, опять же по его мнению, оставалась в русле внешней политики России, а вот Англия… При таком раскладе, считал император, а с ним дружно соглашались российские дипломаты во главе с графом Нессельроде, Англия не решится одна выступить на защиту Турции.

На этом дипломатическом поле и шел разговор товарища министра и посла. Сэр Гамильтон с удовольствием поддерживал позицию графа Нессельроде, зная, что российские послы в Англии, Франции и Австрии шлют свои сообщения в министерство иностранных дел, учитывая мнение своего шефа, а главным образом – императора, и сообщения эти весьма мало сообразуются с действительным положением дел.

Сенявин же, убаюкиваемый поддакиванием британского посланника, а более того – суммой гонорара, полученного за «конфиденциальные консультации», наполнялся горделивым чувством самоуважения, вернее, самодовольства, от подтверждающейся точности их с Нессельроде политического анализа ситуации на Ближнем Востоке.

Неожиданно сэр Гамильтон придержал своего вороного рысака, и Лев Григорьевич вынужден был сделать то же самое. Они остановились на широкой заснеженной поляне; слева стеной возвышался сосновый бор, справа, за береговым обрывом расстилалось вплоть до Кронштадта ровное ледяное поле, прикрытое ослепительно белым в лучах полуденного солнца снегом.

– Хотите, дам бесплатный совет, господин Сенявин? – улыбаясь, спросил англичанин.

– Не откажусь, – ответил улыбкой на улыбку чиновник. – Бесплатный совет от британца русский получает не каждый день.

– Поставьте здесь форт с морской артиллерией, и вместе с Кронштадтом он закроет на замок Маркизову лужу [69] . Ни один вражеский корабль не проскочит к Петербургу.

Сенявин окинул взглядом берег залива, расстояние до Кронштадта и понял, что это – не шутка посла, известного своим язвительным языком.

– Благодарю вас, сэр Гамильтон. Я обязательно передам ваш совет военному и морскому министрам.

– А второй мой совет, господин Сенявин, уже не столь безвозмездный и не лично от меня. – Уши товарища министра, поднаторевшие в различении оттенков дипломатических бесед, отчетливо уловили в голосе посла отблеск стали. – Мы вам настоятельно советуем не трогать китайские территории на Амуре.

– Нигде не определено, сэр Гамильтон, что эти земли китайские, – осторожно ответил Сенявин.

– Если мне не изменяет память – а она мне никогда не изменяет, – ваше министерство отправило в китайский трибунал внешних сношений лист об установлении пограничных столбов по горным хребтам на левой стороне Амура. Там, где проходил академик Миддендорф, – холодно напомнил англичанин.

Да, памятью сэр не обижен, подумал Лев Григорьевич, дословно помнит сукин сын мои слова, слышанные от меня почти год назад. А вслух сказал, трогая шагом свою любимую каурую лошадку:

– Однако дальше его отправления дело не сдвинулось. Китайцы, как ни странно, промолчали.

Посол замешкался, обдумывая слова товарища министра, потом догнал его, снова поехал рядом.

– Молчание китайцев, конечно, странно, однако тем более следует в ближайшее время решить этот вопрос.

– Saeculorum novus nascitur ordo [70] , – по привычке, выработанной общением с Нессельроде, сказал Сенявин. Хотел перевести, но англичанин кивнул: мол, понял. – С открытиями капитана Невельского все стало гораздо сложнее. Император поверил в возможность выхода России к незамерзающим бухтам Тихого океана. Нам пока удается его сдерживать угрозами нарушения международного права, но Англия, Франция и Соединенные Штаты Америки своими действиями в том же Китае показывают яркие примеры таких нарушений. И, естественно, соблазняют последовать вашему примеру. – Сенявин искоса посмотрел, какое впечатление производит его информация на высокомерного британца, и остался доволен: у того был крайне озабоченный вид. – Кроме того, генерал-губернатор Восточной Сибири Муравьев создает Забайкальское казачье войско, разумеется, не только для охраны границы. И он настойчиво просит у императора права знакомиться у себя на месте с дипломатической перепиской России и Китая, а также – полномочий вести с китайцами пограничные переговоры. Если государь согласится, это, как вы понимаете, поставит нас в крайне затруднительное положение.

вернуться

68

От английского «strait» – «пролив».

вернуться

69

Ироничное прозвище восточной части Финского залива между островом Котлин и устьем Невы. Названа «в честь» маркиза де Траверсе, бывшего в начале XIX в. командующим гребным флотом России.

вернуться

70

Время рождает новый порядок (лат.).