Глаз в пирамиде - Уилсон Роберт Антон - Страница 78

— Ты получил четыре самых ценных произведения искусства в мире.

Дрейк кивнул.

— Я так и думал. Стоит дороже всего золота испанских кораблей за всю историю мореплавания.

— Если меня не накачали наркотиками, — сказал Ричард Юнг, — и если я правильно все понимаю, вы утверждаете, что эти статуи попали к нам из Атлантиды. Вы уверяете, что они отлиты из золота, а это значит, что здесь много золота.

— Ценность материала не стоит и десятитысячной ценности формы, — сказал Дрейк.

— Тогда я не понимаю, — запротестовал Юнг. — В чем ценность атлантического искусства, если ни один авторитетный специалист в мире не верит в Атлантиду?

Малдонадо улыбнулся.

— Есть несколько человек в мире, которые знают о существовании Атлантиды и шедевров искусства атлантов. И поверь мне, Ричард, у них достаточно денег, чтобы не остаться в долгу перед человеком, к которому попал поднятый с морского дна шедевр. На любую из этих статуй можно купить страну средних размеров.

Дрейк с важным видом хлопнул в ладоши.

— Если дон Федерико удовлетворен, я тоже удовлетворен. За них и еще четыре такие же статуи — или же их эквивалент, если таковых просто не существует, — я готов объединить усилия с Дискордианским движением. Пойдемте наверх и подпишем бумаги — чернилами. А потом, Джордж, приглашаем тебя на обед.

Джордж не знал, имеет ли он право обещать еще четыре статуи, но был уверен, что единственной правильной тактикой при общении с этими людьми будет полная открытость. Пока они поднимались по лестнице, он сказал Дрейку, который находился над ним:

— Я не уполномочен человеком, который меня сюда отправил, обещать что-то еще. И я не уверен, что на данный момент у него есть еще такие статуи. Я знаю, что эти четыре статуи были единственными трофеями, которые он захватил в последнем плавании.

Дрейк тихонько пукнул, что показалось Джорджу самым невероятным поступком, который мог совершить глава всей организованной преступности в США.

— Извините, — сказал Дрейк. — Эти ступеньки меня просто доконали. Я с удовольствием установил бы лифт, но это не совсем безопасно. В один прекрасный день у меня остановится сердце из-за этих постоянных подъемов и спусков.

Джорджа удивило то, что деятель такого масштаба, как Дрейк, признался в том, что он испортил воздух. Возможно, такая своеобразная прямота была одной из составляющих дрейковского успеха. Вот Малдонадо — этот вряд ли признался бы. Дон не походил на обычных грубоватых латинян: худой как щепка и бледный как мел, он скорее напоминал эдакого тосканского аристократа с подпорченной родословной.

Они вернулись в кабинет Дрейка, и Дрейк с Малдонадо по очереди подписали пергаментный свиток. После фразы «в качестве компенсации за полученные ценности» Дрейк добавил слова «и будущие не менее ценные поступления». Он улыбнулся Джорджу.

— Поскольку ты не можешь гарантировать дополнительное поступление ценностей, я надеюсь, что твой босс свяжется со мной в течение суток после того, как ты отсюда уедешь. Судьба всей этой сделки зависит от дополнительной оплаты с вашей стороны.

Услышав от Дрейка, что ему разрешено будет покинуть цитадель Синдиката, Джордж почувствовал себя немного лучше. Он подписал свиток от имени дискордианцев, а Юнг расчеркнулся в качестве свидетеля.

— Как вы понимаете, — сказал Дрейк, — организации, которые представляем мы с доном Федерико, ни в коей мере не связаны подписанным нами документом. Мы лишь выражаем согласие использовать наш авторитет на пользу высокоуважаемых коллег и надежду, что они окажут нам соответствующее содействие в нашем общем деле.

Малдонадо сказал:

— Лучше не скажешь. Конечно же, лично мы клянемся жизнью и честью содействовать осуществлению ваших целей.

Роберт Патни Дрейк вытащил сигару из роскошной серебряной коробки. Потрепав Джорджа по плечу, он всунул сигару ему в рот.

— Знаешь, ты первый хиппи, с которым я имею дело. Полагаю, ты бы предпочел курнуть марихуаны. Но я не держу ее в доме, и потом, как ты наверняка знаешь, мы этой дурью практически не занимаемся. Крайне неудобна для транспортировки, если говорить о таких количествах, на которых можно делать реальные деньги. Что касается остального, то, надеюсь, еда и напитки тебе понравятся. Мы устроим праздничный обед и немного развлечемся.

На обед был бифштекс «Диана»; в столовой, увешанной большими старыми картинами, накрыли длинный стол на четверых. Прислуживали красивые молодые женщины, и Джорджу стало интересно, где эти бандитские главари держат своих жен и любовниц. Наверное, на женской половине. Во всем этом укладе было что-то арабское.

Во время трапезы блондинка в длинном белом одеянии, приоткрывавшем обнаженную грудь, играла на арфе в углу комнаты и пела. За кофе завязалась беседа; вскоре рядом с мужчинами сидели четыре молодые женщины и развлекали их остроумными шутками и забавными историями.

Когда перешли к бренди, появилась Тарантелла Серпентайн. Это была удивительно высокая женщина, не меньше шести футов и двух дюймов, с длинными белокурыми волосами. На ее запястьях и лодыжках позвякивали золотые браслеты, сквозь прозрачные одежды просвечивало изящное обнаженное тело. Джордж видел ее розовые соски и темный треугольник волос. Когда она шагнула в дверь, Банановый Нос вытер салфеткой рот и начал радостно аплодировать. Роберт Патни Дрейк горделиво улыбнулся, а Ричард Юнг судорожно сглотнул.

Джордж не сводил с нее глаз.

— Звезда нашего скромного поместья, — сказал Дрейк, словно объявляя ее выход. — Позвольте представить: мисс Тарантелла Серпентайн.

Малдонадо не прекращал аплодировать, и Джордж подумал, что ему тоже стоит похлопать в ладоши. Зазвучала восточная музыка, но с элементами рока. Аппаратура была великолепной, с удивительным качеством звука. Тарантелла Серпентайн начала танцевать. Это была очень необычная смесь танца живота и современного балета. Джордж облизнул губы и почувствовал, что чем дольше она танцует, тем больше у него горит лицо и тем сильнее наполняется пульсирующей кровью пенис. Тарантелла Серпентайн танцевала еще более чувственно, чем Стелла Марис при посвящении Джорджа в дискордианство.

Наконец Тарантелла поклонилась и ушла.

— Наверное, ты устал, Джордж, — сказал Дрейк, положив руку ему на плечо.

Вдруг Джордж почувствовал, что за последнее время он почти не спал, если не считать дурманной дремы в машине по пути из Мэд-Дога к Мексиканскому заливу. Все это время он находился в состоянии невероятного физического и, главное, эмоционального напряжения.

Он согласился, что устал, и, молясь, чтобы его не убили во сне, позволил Дрейку отвести его в спальню. Огромную кровать закрывал полог из золотой парчи. Раздевшись, Джордж скользнул между прохладными хрустящими простынями, натянул верхнюю простыню до подбородка, растянулся на спине, закрыл глаза и вздохнул. Сегодня утром на берегу Мексиканского залива он наблюдал за мастурбацией обнаженной Мэвис. Потом трахнул яблоко. Был в Атлантиде. А теперь он лежит на мягком пуховом матраце в доме у главы всей организованной преступности Америки. А вдруг сейчас он закроет глаза, а откроет их снова в мэд-догской тюрьме? Джордж помотал головой, отгоняя дурные мысли. Нет, ему уже нечего бояться.

Он услышал, как открылась дверь в спальню. Бояться нечего! В доказательство он продолжал держать глаза закрытыми. Он услышал скрип половицы. Скрипучие половицы в таком месте? Наверное, специально для того, чтобы предупредить спящего, когда к нему кто-то подкрадывается. Он открыл глаза.

Над кроватью стояла Тарантелла Серпентайн.

— Меня прислал малыш Бобби, — сказала она. Джордж снова закрыл глаза.

— Милая, — сказал он, — ты красивая. Нет, правда. Очень красивая. Располагайся.

Она нагнулась и зажгла лампу на ночном столике. На ней было бикини золотого цвета и короткая юбочка из такой же ткани. Ее маленькие груди казались восхитительными. Хотя у девушек ростом шесть футов и два дюйма они обычно пышнее. Но Тарантелла сложена как модель из журнала «Вог». Джорджу нравилась ее внешность. Он всегда был неравнодушен к высоким стройным женщинам, похожим на мальчиков.