Вселенная не по размеру - Барбуца Евгения Васильевна - Страница 60

— У него заказ был. Скоро должен вернуться. Ты с ним поосторожнее. Мутный он, — вздохнул ментал.

— Как скажешь, старик, — вновь пожала плечами.

— А ты серьезно насчет норма? — обернулся он ко мне.

— Думаешь, из него выйдет плохой наемник?

— У него психотип исследователя, в крайнем случае — авантюриста, но никак не наемника, — выдал учитель.

— Старый, ты ж с ним меньше половины стандартной минуты не пообщался, когда успел? — изумилась я.

— Дурное дело нехитрое, — выдал этот индивид, пропуская меня вперед.

Мы покинули здание филиала и вышли к парковке, где помимо моего кара стоял акар, принадлежащий филиалу.

— Рад, что у тебя сложились хорошие отношения с командой. Это то, что тебе нужно. Честно, не ожидал, что ты сможешь прижиться в группе Рима.

— И в их головах порыться успел? — поразилась я.

— Нет, — хохотнул он, чуть щурясь, прикрывая глаза от ярких дневных лучей. — Всего лишь прочел эмоциональный фон. Береги себя, подкидыш. — Внезапные объятия застали меня врасплох.

— И ты себя, — обняла старого тана в ответ.

— Ах ты старый извращенец! — взвизгнула я, почувствовав смачный шлепок на правой ягодице.

От моего пинка он увернулся, весело гогоча. Для старика он был слишком подвижен.

— Не скучай без меня, подкидыш! — крикнул, заскакивая в акар.

Он улетел, оставив меня в растрепанных чувствах. Из меня будто воздух вышибли.

Что-то было не так.

Да все в этой кхаровой Вселенной не так!

Обернулась и натолкнулась на любопытные взгляды наемников.

Гордо задрав голову, повернулась обратно к зданию филиала. Честно говоря, я жутко устала. От новостей, одна хуже другой, от постоянных взглядов, один любопытнее другого, и от непрерывных размышлений. И в результате головокружение.

Надоело!

Спать хочу. Так бывает после нервного перенапряжения. По моему скромному мнению, я не просто перенапряглась, я чуть не надорвалась.

И как-то все равно было, что наемники дружно расступались, давая мне дорогу.

— Ина, — окликнул меня Рим.

— Потом, — отмахнулась я, неуверенно шагая по коридору.

Два вторжения. Два. Кто второй? Или первый? Кто?

Почему старик был так печален? Необычно для него.

Война.

— Ты плохо выглядишь, — появился рядом Змей.

Снова война. И на этот раз не моя.

— Ты, как всегда, тактичен, — пробурчала скорее по привычке.

Старик не ошибается. А значит, это снова начнется.

А вот наконец и труба. Может, ну ее, лягу прямо здесь?

Беспомощно обернулась на наемников. Заметив мой взгляд, из толпы вышел Ганзо, плавно шагнул ко мне и закинул себе на плечо.

Ну и пусть я болтаюсь вниз головой, пусть наблюдаю за подъемом остальной части команды, зато сама на пятый этаж не лезу.

— Мне кажется, когда при рождении судьба раздавала каждому плюшки, меня конкретно так надули, — невнятно пробурчала я.

— Что такое «плюшки»? — спросил Шин, глядя вниз, на ползущих следом.

— Человеческая еда, кажется, — отозвался Лай.

— Ты голодна? — задрала голову Мэл.

— Я так устала, — вырвался судорожный вдох.

И наконец мы достигли родного этажа.

— О чем был разговор? — Ганзо еще не успел поставить меня на пол, как я была атакована вопросами ведущего.

— Рим, — раздался звонкий голос шерги.

Она молча подошла ко мне, взяла за руку и повела в нашу комнату, где с нашего отлета ничего не изменилось.

— Ложись, — подвела меня к кровати.

— Знаешь, кажется, старый хрыч пытался воздействовать на меня ментально, — выдала я.

Я и так была на пределе, мне не хватало лишь капли. И пусть любое ментальное воздействие на мой мозг равнодушно игнорируется, в этот раз вышло немного иначе. Слетевшая техника сна, стресс и попытка Аниса воздействовать на меня. Глупый старик, знал ведь, что бесполезно. Его безрезультатная попытка и стала той каплей. Обидно.

— Зачем? — укрыла меня Мэла одеялом.

— Чтобы узнать правду, конечно. — Язык уже заплетался.

— О чем? — Ее теплая рука легла на ежик моих волос.

— О проклятии миров. Глупый, глупый старик. Он не знает, о чем просит. Люди просили о том же, и что с ними стало?

— Что?

— Они превратились в тварей, — выдохнула с ненавистью.

— Но ты тоже человек, — сказала Мэла чуть удивленно.

— Нет. Я не человек, — обиженно пробурчала, заворачиваясь плотнее в одеяло.

— И кто ты? — тихо засмеялась синекожая девушка.

— Гомункул.

— Кто?

— Нет. Уже давно нет. Он завершил меня. Айра.

А потом я куда-то падала.

И мне было так хорошо, так тепло и радостно, что когда я открыла глаза и увидела знакомый до боли зал, даже не удивилась.

…Алый купол, золотые с алыми и черными письменами стены, пол из черного кристалла с золотыми узорами на нем. И по тому полу кружились в прекраснейшем танце пары в роскошных одеждах, отдаваясь музыке, льющейся из самых настоящих инструментов.

А по бокам вдоль стен стояли черные с золотым колонны, и полотнища дорогих тканей свисали с них.

В начале прекрасного зала на возвышении стоял трон. Ненужный атрибут прошлого, на удивление удобный пережиток старых обычаев.

«Инари», — позвал он.

Казалось, кровь быстрее заструилась по жилам в ответ на властный и вкрадчивый голос.

«Да?» — подняла лицо.

Я привычно сидела у него в ногах на алой мягчайшей подушечке.

«Что тебя печалит?»

Я не видела лица за черной с золотыми узорами маской. Древняя бесстрастная маска из фарфора — очередное наследие далекого прошлого, призванное укрыть его лицо от жадных взглядов приближенных. Сколько таких непроницаемых масок находилось в специально выделенной комнате, обозначенной как личная сокровищница?

«Грех печалиться в такую минуту, — тихо ответила ему. — Разве смею я омрачать твой праздник грехом?»

И сотни глаз были устремлены на нас в этот миг. Жадных, завистливых, любопытных, ожидающих.

«Опять уходишь от ответа». — Его пальцы коснулись моего подбородка, поднимая лицо выше, смазывая традиционный белый грим.

Тяжелые волосы, убранные в высокую прическу, оттягивали голову назад.

«Словоблудишь», — услышала усмешку в его голосе.

«Госпожа Атари обратилась ко мне с высочайшей просьбой о встрече с тобой. Ночью. В твоих покоях», — как можно равнодушнее сообщила я.

«Нари, мне режет слух подобное обращение к заштатной уне из уст Высокой Госпожи. Ты долго привыкаешь к своему статусу».

Он бросил эти слова равнодушно, но они отозвались во мне глухой горечью. Я не просила такого положения.

«Что мне ответить заштатной уне Атаре?» — зло хмыкнула, не меняя выражения лица.

«Ты слишком юна для подобных вопросов». — И пусть его лицо скрывала маска, я знала, что сейчас оно выражает истинное равнодушие.

Слишком юна. А кто меня такой сделал?! Кто заточил меня в этом теле на долгие стандарты?!

Сердце заходилось в немой боли, разрываясь от желания доказать ему, что я уже выросла. Что мои желания давно отличаются от прихотей ребенка.

Я отказывалась верить, что он, мудрый, могущественный и сильный, не знающий себе равных, не замечает моих взглядов. Как может всевидящий не видеть того, что у него под носом?..

Вот на этой невыразительной ноте я и проснулась. Стоит ли упоминать, в каком настроении?

О, в этот момент я чувствовала себя настоящим драконом. Тем самым, который из-за плохого настроения может спалить своим дыханием парочку деревень.

Сколько бы я ни просила этих тварей, так и не смогла выпросить горловые кристаллы, из-за которых у них образуется искра. Самое страшное в драконах — это их отрыжка. Жрут много, причем рацион не сбалансирован, потому и отрыжка систематическая. Огненная такая. И только звезды знают, что у них творится в желудках, там такой запас огнеопасного желудочного сока и различных взрывоопасных газов, что некоторые шахты позавидуют.

Мои пространные рассуждения о вреднейшем виде во Вселенной — первый признак скверного расположения духа.