Король Алекс (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 28

Ответ поразил.

Сволочью оказался муж. И ведь не лгала, ни разу не лгала! История была стара, как мир.

Бедная, но знатная старая семья, в которой родилась девчонка просто продала ее богатому барону из новых. А что муж на тридцать лет старше жены, что у него вечные стрелки на полшестого и изменяется это положение только после того, как он причинит женщине боль… ну — у… Светлый Святой заповедовал слушаться мужа, как Бога — это первое. И второе — кому ты еще нужна, без приданного!

Как он ее до сих пор не убил — вопрос сложный. Но сегодня девчонке досталось по полной. Муженьку показалось, что жена слишком сильно улыбается, разговаривая с каким?то маркизом, так что он уволок девчонку в первые попавшиеся покои, попользовал — и бросил, мол, приползешь, как оклемаешься. Она бы поползла, больше?то все равно некуда, но тут явился я.

— Том?

Томми информацию подтвердил. Что да, есть у барона такие наклонности. И жена есть. А остальное…

А что было делать девчонке? Бежать?

Но куда? Родные ее обратно не примут, в монастыре выдадут мужу, любовника завести тоже не получалось — муж бдил, аки неусыпный сторож, одним словом — жизнь казалась беспросветной.

Анриетта уже принялась с нехорошим интересом приглядываться к колющим и режущим предметам, но тут ей повстречался я.

И собрался решить проблему, причем не только ее, но и свою. Мне нужно было убираться из дворца в армию, а как? Дядюшка меня отправлять не собирался, а надо, надо. На паркете доверие военных не завоюешь.

Я еще раз посмотрел на синие следы на шее девушки — и отправился на королевский обед.

Барон Лимирн там и находился. Кстати — тоже из родственников Абигейли. Пятиюродный кузен какой?то! Я занял свое место, откушал всяких разностей, выпил вина, а когда Рудольф царственным жестом отпустил всех — немножечко замешкался. По этикету сначала выходят из зала принцы, потом герцоги, графы и так далее. Меня же считали при дворе так — не пришей кобыле хвост. За что барон и поплатился. На ноге я у него оттоптался от души. А когда мужчина подскочил и возмутился, смерил его взглядом.

— Вы, любезнейший, считаете себя выше принца, что стараетесь вперед него в дверь пролезть?

Барон побагровел, а я добил:

— Поналезло быдла в столицу.

Разумеется, после таких слов, он обязан был вызвать меня на дуэль. А поскольку место выбирал я — она состоялась немедленно, там же, где и первая. Барон продержался целых три минуты, а потом все было кончено. Слуги унесли тело, секунданты помчались сообщать обо всем дядюшке, а я отправился к безутешной вдове.

Анриетта была безутешна до такой степени, что упала на колени и попыталась поцеловать мне ноги. Еле удрать успел. Томми уложил девушку в постель и погладил по волосам. А меня спустя час вызвали на разнос к дядюшке.

Я невыносим, я неуправляем, что я себе позволяю…

Да ничего я себе такого и не позволил! Сегодня меня пихнули, завтра короля локтями оттолкнут! Или того хуже — королеву! От кормушки!

И вообще — если я такой ужасный — отправьте меня домой, в Торрин? Пираты на меня не жаловались… разве что рыбам?

Дядя ожидаемо взъярился и заявил, что раз на меня пираты не жалуются, то, может, и разбойники довольны будут?

Если мне энергию девать некуда — то может, меня надо на западную границу, в горы? В Мирол?

Там как раз разбойники развелись, второй караван из серебряных рудников грабят, вот я и поразвлекусь! Завтра же! Ладно — из вежливости — послезавтра. Как раз отряд соберется, вот, хотели кузена Абигейли поставить, но так и быть, я поеду с ними.

Я не возражал. Скромно напомнил о своей болезни и услышав в ответ возмущенное: 'убивать она тебе не мешает!' — развел руками.

Не мешает.

До сих пор никто не жаловался.

Анриетта попыталась отблагодарить меня единственным доступным ей способом, но я вежливо обнял ее, уложил в постель и усыпил. А потом пошел к Томми.

— Приглядишь за девчонкой, пока я буду в отъезде?

— Алекс, я должен быть с тобой.

— Я все понимаю, но ее сейчас родственники заклюют! А ты не дашь ее обобрать и сослать в деревню или в монастырь.

— А прикрывать твою спину?

— Том, я мог бы приказать тебе. Я прошу довести мое доброе дело до конца.

— А Рене?

— Чтобы его тут же и оженили? Или репутацию попортили? Что может позволить себе мой друг — не может позволить виконт Моринар.

Томми это не понравилось, но спорить со мной он никогда не умел.

— Обещаю.

Кузен Абигейли оказался графом Торном, раззолоченным с ног до головы хлыщом на жеребце, которому я искренне посочувствовал — возить такого идиота. Доспехи с золотой чеканкой, безумно дорогое оружие, куча драгоценностей — поймав этого идиота, шайка разбойников могла бы безбедно существовать до конца жизни своей. Еще и внукам бы осталось.

Я?то обошелся двумя лошадьми, на одну из которых было навьючено все мое невеликое имущество. Палатка, немного провизии, котелок, пара мисок и кружек, кремень и огниво… одним словом — необходимый минимум. Не в дикие места собираемся, там должны быть люди.

Да и вообще — Анри на этого хлыща не было. Чтобы погонял в походах вдоль и поперек.

Граф смерил меня удивленным взглядом.

— Ваше высочество? А ваш обоз?

Еще и обоз?!

— Догонит позднее, — решил я. — Едем?

— Да, надо сначала к полку, он расквартирован в Тайреме.

Хм — м. Ну хоть что?то.

Тайрем — городок на западной границе. То есть войску не надо топать прорву времени, это нам надо доехать и выступить. Чем плох местный командующий?

На это граф мне ответил сразу.

Глуп, туп, нагл, хамоват, ничего не понимает, к тому же — крамольник. В переводе на нормальный язык — я так понял, что мужик отказался прогибаться и высказал все, что он думает о короле. Донесли, сняли… приеду — надо бы прикинуть, да может, помочь как?

Дорога оказалась достаточно короткой. Граф, конечно, пытался удлинить ее, как мог, но мог он очень немногое.

Когда в первом же замке он загулял с женой хозяина и заявил, что дня на три тут задержится, а дочка того же хозяина принялась бросать на меня плотоядные взгляды, я понял — надо рвать когти. Иначе тут же изнасилуют и оженят.

Демоническая кровь в ужасе восстала против ранней свадьбы — и я провел ночь на конюшне, договариваясь со слугами. А с утра ввалился в спальню к графу и весьма невежливо выставил оттуда хозяйку замка.

Мужа бы постеснялась, шлюха…

Граф был напоен вином — и пьяный в дрова уложен в карету, которую — кто бы сомневался! — прихватил с собой. Слуги смотрели на меня с ужасом, но вякать никто не осмеливался. Одного из них я посадил в карету и распорядился звать меня, как только господин граф откроет глазыньки. Что и было исполнено. Стоило графу прийти в сознание, как я тут же заливал в него еще бутылку вина — и процессия двигалась дальше.

К вечеру на горизонте замаячил очередной замок, но я решил никуда не заезжать. Съехали с дороги, выбрали место поудобнее, устроили привал, сварили кашу — и завалились спать, чтобы с рассветом опять продолжить путь.

За день в благородного графа уходило примерно три — четыре бутылки вина. Самогонки — меньше. Я прикупил бочонок в первой же деревне и теперь слуги поили своего господина сами.

За это время я ними перезнакомился. Не могу сказать — сдружился, дистанция оставалась всегда, но выбирая между мной и графом — они предпочли иметь дело со мной. Я внятно дал понять, что не потерплю задержек — и они смирились. Тем более, что иметь дело со мной было приятнее, чем с вечно пьяным графом. Как я понял — хозяином он был весьма жестоким. Единственное его достоинство было в щедрости, а вот остальное — мог и до смерти запороть, если что не по его.

Таким образом, до Тайрема мы добрались через двадцать дней. Могли бы и раньше, но кареты, повозки…

И я отправился к градоправителю.

Барон Пальф оказался невысоким толстеньким человечком с суетливыми повадками крысы в ловушке.