Судьбы наших детей (сборник) - Брэдбери Рэй Дуглас - Страница 75

Премьера фильма состоялась одновременно в Нью-Йорке и Голливуде. Мы отправились на премьеру вместе с Руфью, в смокингах, важные, как лорды. Прекрасное это чувство — сидя ранним утром на полу, читать рецензии, от которых приятно кружится голова. Еще лучше знать, что денег у тебя куры не клюют. Джонсон и его люди полностью разделяли наше ликованье. Думаю, вначале кошелек у него был не слишком тугой, и теперь все мы с наслаждением купались в лучах славы.

А слава была поистине лучезарная. Каждый из нас стал знаменитостью, о нас писали и говорили даже больше, чем мы смели надеяться. Кто-то пустил-таки слух, что мы изобрели новый аппарат для комбинированных съемок, и все крупные кинокомпании охотились за этим, как они полагали, чрезвычайно удобным и экономичным изобретением. Киностудии, которые даже и не помышляли снимать полнометражный костюмно-исторический фильм, глядя на то, какие сборы делает «Александр Македонский», тотчас же включили такие фильмы в свои творческие планы. Как сообщил Джонсон, в наш адрес поступило несколько весьма заманчивых предложений, но мы с притворно кислыми минами объявили, что завтра улетаем в Детройт, и просили его на время подменить нас. По-моему, он не поверил, что мы действительно покидаем Голливуд, но мы не шутили. И уехали на следующий же день.

В Детройте мы сразу взялись за работу, воодушевленные сознанием, что избрали правильный путь. Руфь с утра до вечера отражала натиск бесчисленных визитеров. Мы не принимали ни журналистов, ни бизнесменов — никого. Времени не было. Мы занимались фотографией. Отсылали проявлять в Рочестер негатив за негативом. Оттиски возвращались к нам, а негативы оставались на хранении в Рочестере. Из Нью-Йорка мы пригласили представителя одного из крупнейших издательств страны и заключили с ним контракт.

Если заинтересуешься, то в вашей центральной библиотеке найдутся выпущенные нами книги. Сотни больших тяжелых томов, на каждой странице — четкий оттиск с негатива размером 20×25 см. Собрание таких томов было направлено во все главные библиотеки и университеты мира. Мы с Майком получили огромное удовольствие, разрешив кое-какие проблемы, над разгадкой которых ученые бились долгие годы. Например, в посвященный Римской империи том вошел целый ряд иллюстраций, изображающих внутреннее устройство не только трирем, но и боевой пентеры. (Разумеется, это отнюдь не убедило ни профессуру, ни яхтсменов-любителей.) Мы опубликовали серию панорамных фотоснимков Рима (сделанных с интервалом в столетие), показав, как менялся город на протяжении тысячи лет. Виды с птичьего полета — Равенна и Лондиниум, Пальмира и Помпеи, Эборакум (ныне Йорк) и Византий. Да, незабываемые были дни! Мы посвятили по тóму Греции, Риму, Персии, Криту, Египту и Византии. Опубликовали фотографии Парфенона и Фаросского маяка, портреты Ганнибала, Цезаря и Верцингеторига; фотографии стен Вавилона, строительства пирамид и дворца ассирийского царя Саргона, воспроизвели страницы утерянных исторических записок Тита Ливия и пьес Еврипида. И многое другое.

Несмотря на баснословную цену, второе издание этих книг поразительно большим тиражом разошлось среди частных лиц. Будь цена поменьше, интерес к истории стал бы еще более модным увлечением.

Ажиотаж почти улегся, когда итальянские археологи, раскапывая еще не исследованный район Помпей, погребенных под слоем вулканического пепла, наткнулись на небольшой храм как раз в том месте, где он был изображен на опубликованной нами фотографии. Археологам выделили дополнительные средства, и они обнаружили развалины прочих зданий, чье местонахождение в точности повторяло план города, запечатленный на нашем фотоснимке. Эти руины были скрыты от человеческого взора без малого две тысячи лет. Все тут же завопили, что мы нечаянно сделали ошеломляющее открытие. Глава одной из калифорнийских сект всерьез заподозрил, что мы — перевоплощение двух римских гладиаторов по имени Джо.

Чтобы обрести мир и покой, мы с Майком перебрались со всем скарбом в нашу студию. Подвал старого банка, предназначенный для хранения ценностей, по нашей просьбе был оставлен нетронутым, и на время отлучек мы запирали там свою аппаратуру. Если Руфь не успевала просмотреть почту, мы выбрасывали все, не читая. Мало-помалу здание стало здорово смахивать на неплохую, но дешевую столовку. Мы наняли дюжих частных детективов, чтобы оградить себя от наиболее назойливых посетителей, и установили систему защитной сигнализации. Мы были заняты очередной работой: снимали новый полнометражный художественный фильм.

По-прежнему придерживаясь исторической тематики, мы на сей раз попытались сделать то, что сделал англичанин Гиббон в своей «Истории упадка и разрушения Римской империи». И по-моему, нам это удалось. За четыре часа нельзя, конечно, полностью охватить два тысячелетия, но можно — как поступили мы — показать распад великой цивилизации и то, каким он был болезненно-мучительным. Нас здорово раскритиковали за то, что мы-де почти совершенно пренебрегли Иисусом Христом и христианством, но раскритиковали несправедливо и незаслуженно. Мало кто знал тогда и знает сейчас, что в качестве пробного шара мы включили в картину несколько эпизодов о самом Христе и связанных с ним событиях. Эти эпизоды пришлось вырезать. Как известно, в Цензурную комиссию входят и католики, и протестанты. Так вот они (то есть комиссия) буквально взвились от возмущения. Мы не очень возражали, когда они заявили, что наша «трактовка по всем христианским нормам» богохульна, неприлична, предвзята и неточна. «Ведь Он, — вопили и причитали цензоры, — даже внешне не похож на себя», и были правы: Христос не был похож ни на одно изображение, какое они могли видеть. Тогда-то мы и решили, что нет ни малейшего смысла задевать чьи-либо религиозные верования. Поэтому в наших фильмах не найдешь противоречий с общепринятыми историческими, социологическими и религиозными концепциями традиционно признанных авторитетов. Кстати, наша киноэпопея о Риме отнюдь не случайно настолько мало расходится с историей (как она изложена в учебниках), что лишь несколько особенно ретивых специалистов отважились привлечь наше внимание к якобы обнаруженным ими неточностям. Мы пока не были готовы приступить к широкой ревизии истории, потому что не могли открыть свой источник информации.

После просмотра нашего фильма о Риме Джонсон в душе стал перед нами навытяжку и взял под козырек. Его люди сразу же принялись за дело, а работу мы организовали так же, как в первый раз. Однако Кесслер с решительным видом отозвал меня в сторону:

— Эд, я намерен любой ценой выяснить, откуда у вас эти киноматериалы.

Я ответил, что когда-нибудь он это узнает.

— А я имею в виду не когда-нибудь, а сегодня, сейчас. Байкой насчет Европы можно отделаться один раз, но не два. Меня не проведешь, да и других тоже. Ну так что?

Я сказал, что должен посоветоваться с компаньоном. Обсудив назревающий конфликт, мы с Майком решили созвать совещание.

— Кесслер говорит, что у него возникли трудности. Полагаю, всем вам известно, о чем идет речь.

Все были в курсе дела.

— Кстати, Кесслер прав, — заметил Джонсон. — Нас не проведешь. Откуда у вас эти материалы?

Я обернулся к Майку:

— Хочешь ответить?

Он мотнул головой:

— У тебя лучше получается.

— Ну хорошо.

Кесслер чуть подался вперед, Маррс закурил очередную сигарету.

— Мы не врали и не преувеличивали, утверждая, что снимали фильм сами. Все кадры до единого сняты здесь, в Соединенных Штатах, за последние несколько месяцев. Как это делалось — не говоря уж о том, почему и где, — мы в данный момент раскрыть не можем.

Кесслер возмущенно фыркнул.

— Разрешите мне закончить. Мы все отлично знаем, что делаем большие деньги, причем в хорошем темпе. И впереди ждут новые, не менее выгодные дела. У нас задуманы еще пять кинофильмов. Три из них мы намерены сделать совместно с вами, как и предыдущие. Два последних фильма объяснят вам и причины всей этой детской игры в молчанку, как выразился Кесслер, и еще другой мотив, который мы пока держим в тайне. Эти два фильма покажут вам как наши мотивы, так и наши методы: то и другое одинаково важно. Ну как, удовлетворены? Можно продолжать сотрудничать на такой основе?