Проверка. Дилогия (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 146

— Зачем вам оружие, да ещё столько? — поразился он.

— Я же вас не спрашиваю, зачем вам столько суперменов, — ответила она. — Как там говорил директор? Любые просьбы? Пока всё оружие отправится на хранение, вам только нужно будет научить меня с ним обращаться. У меня, Дмитрий Павлович, впереди может быть всё, и я хочу к этому «всему» подготовиться. Магия — это хорошо, но у неё есть один серьёзный недостаток: она не отличается дальнобойностью. Если у директора будут сомнения, скажите ему, что я могу обойтись и без вашей помощи. Смотаюсь в Донбасс и разоружу там какую-нибудь батарею, а всё оружие отправлю на хранение, даже не выходя из сферы.

— Я передам, — согласился Зеленин. — А как наша группа?

— Сейчас я ею займусь, — пообещала Настя. — Валентин Сергеевич, вы вроде хотели поделиться со мной какой-то методикой увеличения силы?

— Держите, — отдал ей тетрадь Блинов. — Здесь описана методика медитации, которая нам в разы увеличила силу. До медитаций я мог взглядом только шевелить спичку, а после них гонял её по столу. Я считаю, что эти медитация очищает каналы, по которым в нас поступает сила. Только заниматься нужно долго. У меня пошло увеличение после двух месяцев занятий, а у самых слабых в группе — через полгода. Я переписал методику из первоисточника и добавил свои комментарии.

— Спасибо, — поблагодарила девочка. — Полетела заниматься вашей группой.

— Не скажешь, зачем тебе столько оружия? — спросил Раш.

— Пригодится, — ответила Настя. — Часть оставлю в убежище, а остальное пусть лежит на хранении под рукой. Моя просьба очень не понравится директору, посмотрю, пойдут мне навстречу или начнут убеждать, что оружие мне ни к чему, потому что я за ними как за каменной стеной.

Три следующие дня она до обеда занималась офицерами, а к двум вместе с Брагинским шла сдавать экзамены. Олег вёл себя дружелюбно, но никаких ухаживаний больше не было. Сдав последний экзамен, Настя отнесла табель директору и тут же написала заявление об экстернате на девятый класс. После выходных она опять занялась оптимизацией, совмещая её с учёбой. Когда группа была обработана, девочка спросила Зеленина, как обстоят дела с её просьбой.

— Всё готово, — ответил полковник, — но ничего не получите, пока не пройдёте подготовку. Ещё не хватало, чтобы вы случайно застрелились. Завтра пятница, так что можете появиться сразу с утра.

Когда она на следующий день прибыла в кабинет Дмитрия Павловича, он вызвал одного из своих подчинённых и приказал ему отвести девочку в тир. В тире её встретил инструктор, который, не выказывая удивления возрастом своей ученицы, выложил перед ней на стойку автомат и пистолет.

— Это автомат СР3М в максимальной комплектации. Как видите, у него установлены глушитель и оптический прицел. С ним можно прицельно стрелять на дальность до четырёхсот метров. Патроны дозвуковые, поэтому стрельбы почти не слышно. Передняя рукоятка и приклад могут складываться. Вес с магазином в тридцать патронов чуть больше трёх килограммов. Разборку будете изучать?

— Обойдусь, — ответила Настя. — Покажете только, как снять оптику. Главное — это стрельба.

— Хозяин — барин, — пожал он плечами. — Теперь пистолет. Это модель ПСМ, которую отличают малый вес и размеры. В магазине восемь патронов пять и сорок пять на восемнадцать. Несмотря на несерьёзный вид, это очень хорошее оружие. Разборка тоже не нужна? Ну тогда начнём с правил безопасности при стрельбе.

В тире девочка задержалась почти на два часа. После того как она обработала инструктора, он всё-таки настоял на изучении разборки и сборки оружия, а расстреляла она по десять магазинов, собственноручно набивая их патронами. Результаты стрельбы инструктора удивили.

— Не снайпер, но очень неплохо, — одобрительно сказал он. — Немного потренироваться, и дотянете до уровня наших оперативников. Я сообщу, что вы всё сдали. В отличие от других, вам ничего подписывать не нужно.

Ничего она не подписывала и тогда, когда получила свои стволы и сумки, набитые магазинами.

— Учитывая условия хранения, вам дали не цинки, а снаряжённые магазины, — сказал ей Зеленин. — И оружие не в консервации, а готовое к бою. Руководство надеется, что вы очень хорошо подумаете, прежде чем всё это использовать.

— Не беспокойтесь, Дмитрий Павлович, — ответила девочка, отправив всё храниться. — Я плохо думать не умею. Не скажете, когда у нас начнётся лечение, ну и всё остальное?

— Лечение — примерно через месяц, — ответил он. — Обучать языкам на постоянной основе начнёте в ноябре или декабре, пока точно не скажу. Но до этого вас ещё попросят обучить языкам наших сотрудников. Возможно, обратятся и насчёт лечения.

— Всё сделаю, — пообещала Настя. — Только будет просьба дать мне неделю отдохнуть и не дёргать без необходимости. Я никуда из Москвы не улечу, просто хочу от всего отдохнуть, ну и заодно опробую медитацию Блинова.

— Я передам руководству, — сказал полковник. — Думаю, что никто вас не побеспокоит. Отдыхайте, только постарайтесь действительно никуда не улетать. На вас возлагают очень большие надежды, и будет плохо, если вы их разрушите каким-нибудь необдуманным поступком.

Всю следующую неделю, с десяти утра до пяти вечера, она облетала намеченные министерства и службы, делая себе небольшой перерыв на обед. Из-за того, что приходилось постоянно использовать «Полог тишины», сил к концу дня оставалось на донышке, а за ночь Настя не успевала восстановиться. Приходилось восполнять потери у Раша, но для него такие траты были мелочью. Девочка летала по коридорам и читала таблички на дверях. В двери, на которых таких табличек не было, приходилось заглядывать. Воздействию подвергались только начальники. Как правило, они имели отдельные кабинеты, а не сидели по несколько человек в одной комнате. В тех случаях, когда она не могла определиться, чиновника приходилось допрашивать. Всего у неё «в друзьях» оказалось около трёх тысяч начальников из четырёх министерств и шести служб и комитетов.

— Теперь осталось обработать редакторов газет и основных телевизионных каналов, — сказал ей Раш. — На закуску оставь парламентариев. Там тоже ни к чему заниматься массовкой, работать нужно только с теми, кто что-то решает. Будешь заниматься администрацией президента?

— Не буду я ими заниматься, Раш, — ответила Настя, — и парламентариями не буду. Обработаю твоих редакторов, и на этом всё. Я сказала, что буду отдыхать, а сама устала как собака. Мне уже это внушение противно произносить. Президент ко мне, между прочим, так и не обратился.

— Он получил от тебя всё, что ты могла дать, кроме языков, — сказал Раш, — а их он всегда может выучить, когда заработает центр. Наверное, решил, что разбираться с противниками с твоей помощью слишком рискованно. Да и ты начала ставить условия. Мне бы такое на его месте не понравилось. Ладно, закончим с политикой. Не скажешь, чью фотографию ты сегодня смотрела на дисплее телефона? Это, случайно, был не Олег?

— Запретить тебе, что ли, смотреть моими глазами? — задумалась девочка.

— Обижусь и перестану с тобой общаться, — предупредил браслет. — Если тебе плохо без Олега, зачем было накладывать на него эти запреты? И память ты не стёрла, а заблокировала. Тебе сказать, к чему это приведёт? Со временем он начнёт кое-что вспоминать, мучаясь из-за того, что не может вспомнить всё. И сейчас он будет мучиться, потому что его тянет к тебе, а непонятно что запрещает проявлять хоть какую-то инициативу. Если хочешь с ним порвать, сделай всё так, как надо!

Олег в это время сидел в своей комнате и смотрел на фотографию Насти. Он её несколько раз тайком сфотографировал телефоном, а потом выбрал лучший снимок и отнёс его в ателье. Недавно позвонил дед и сказал, что скоро приедет. Два дня назад юноша сдал последний экзамен и, можно сказать, перешёл в одиннадцатый класс. Всё было сдано на отлично, и такой подвиг, по мнению деда, нуждался в поощрении. Когда прозвенел дверной звонок, Олег положил на столик фотографию и пошёл открывать.