Тайна могильного креста - Торубаров Юрий Дмитриевич - Страница 10

– Князь, – начал тиун тихим вкрадчивым голосом, – завтра же надо пригласить Аскольда на охоту, ибо гости к нам должны пожаловать…

– Какие гости?

– Да те, которые тебе недавно акморина отвалили.

– Аквамарина, балда! – Князь замолчал. Лицо его осветилось злорадством. – Пусть помучается, пусть!.. Будет знать, как по голове… – Он осекся и посмотрел на тиуна. Тот стоял с безразличным выражением лица, словно ничего не понимая. – То есть будет знать, как голову не слушать, – докончил князь.

Слуга дернул щекой и произнес:

– Перед охотой сам и подаришь Аскольду кречета. А если все удастся, как мы и задумали, птичка к нам еще вернется.

Ночь пролетела быстро. С самого утра княжьи людишки забегали, готовясь ехать с хозяином на соколиную охоту.

Несмотря на утренний час, Аскольда дома не оказалось. Стоя на безлюдном дворе, тиун вертел головой.

– Эй, Славуч! – крикнул он, завидев, как двор, прихрамывая, пересекает какой-то человек. – Князь мой приказал найти Аскольда, а его дома нет. Не подскажешь, где он?

– Поищи у кузнеца, – ответил тот, подумав. – Он там часто бывает, у дружка своего, – и заковылял дальше.

Славуч сказал правду. Многие знали, какая крепкая дружба связывает этих разных людей. А началась она довольно странно несколько лет назад.

Однажды, в один из жарких июльских дней, отец послал Аскольда проверить поставленные с вечера сети. Знал воевода один омуток, стерлядка там водилась добрая. Туда-то и примчался Аскольд на коне. Сбросил легкую одежку и хотел было броситься в воду, да заметил на берегу чужого человека. Остановился, настороженно глядя на незнакомца. Тот спокойно чистил рыбу. Поплавки сети трепетали на поверхности воды. Но с берега к реке тянулся еще не просохший след. «Проверил», – догадался Аскольд.

– Зачем не свои сети трогал? – со злостью спросил юноша, жалея, что не взял оружие.

Человек оторвался от работы. Спокойно воткнул длинный нож в пенек и поднялся. Был он выше среднего роста, суховат. Голову украшала копна черных вьющихся волос, из-под которых сверкали такие же черные глаза. Орлиный нос придавал лицу грозное выражение. Но стоило ему улыбнуться, как сразу стало ясно, что душа этого человека открыта для добрых дел.

– Там всем хватит, – махнул чернявый рукой по направлению к реке. – Я взял несколько штук. Второй день крошки во рту не было. Извини, если что, хозяин. Если против, могу вернуть. И за работу ничего не возьму, – он снова улыбнулся.

– Да чего там… – Услышав такие слова, Аскольд подобрел. – Надо – бери еще.

Раздевшись, юноша скользнул в воду. Она приятно обожгла прохладой. Подплыв к сети, Аскольд отвязал от куста дальний конец и потянул ее к берегу. Проплыв немного, почувствовал: что-то держит сеть. Дернул, та не поддавалась. «Видать, зацепилась», – подумал он, и бросив веревку, нырнул глубже. Бредя по дну в поисках зацепившегося места, он вдруг почувствовал, что ноги в чем-то запутались. Аскольд попытался вырваться, но безуспешно. Воздух кончался, а петля с каждым рывком затягивалась еще туже. Сознание покинуло его…

Когда Аскольд открыл глаза, незнакомец стоял перед кустом и развешивал свою одежду. С прилизанных волос стекала вода.

– Ну что, отошел? – весело спросил он, почувствовав на себе взгляд. – В следующий раз нырять будешь – осторожнее. Ногой в сеть попал. Пришлось ее резать. Отец, наверное, ругать будет. Улов-то богат, ничего не скажешь! – Чернявый кивнул на сеть, белую от набившейся в нее рыбы.

Воевода, узнав о случившемся, тотчас велел Аскольду привести спасителя. Сыроватая одежда плотно облегала тело незнакомца, при каждом движении было видно, как под ней играют мускулы.

– Проси что хошь, – сказал воевода. – Все отдам.

Человек усмехнулся.

– Ничего мне не нужно. За доброе дело меня Господь отблагодарит. Да и сам я виноват. Торопился, видать, вот и запутал ее, проклятую. За сеть, что порвал, прости, хозяин, – он склонил голову.

– Пустое. Далеко ли путь держишь? Може, коня надо – скажи, – воевода не сводил с чернявого глаз.

– Не надо. А путь мой я и сам не знаю какой.

Сеча оживился:

– Что натворил? От кого бежишь? Говори смело, в обиду тебя не дам. Вот крест, – он перекрестился.

Незнакомец покачал головой.

– Я и без креста вижу, что справедливый ты человек. Зря не обидишь. А бегу я от своего князя. Попытался он меня, вольную птицу, сделать своим холопом. Умелец я, кузнец. Вот и захотел он, чтобы я только на него работал. Ушел я. Бреду теперь по белу свету, долю лучшую ищу. Да вижу, везде одинаково. Многие норовят зауздать, воли лишить. Князья нынче пошли алчные, только о себе и думают.

Воевода испытующе посмотрел на кузнеца. Тот не отвел взгляда. «Честен», – решил про себя воевода и спросил:

– Звать-то тебя как?

– Еловат.

– Тут ты, Еловат, прав. А кузнец нам надобен, оставайся. Не понравится – воля твоя, держать не будем. А сейчас – к обеду. Отведай, что Бог послал.

Воевода не мог не заметить, что голод терзал незнакомца крепко. Но ел он без жадности, спокойно, только немного торопливо глотал куски.

Кузню Еловат хотел ставить на берегу Жиздры, да Сеча не разрешил.

– А ну враг подойдет? Как быть? Ты Козельск не знаешь. Наш город на всех ветрах. Ставь кузню в детинце.

Строить помогал и Аскольд, днями не отходил от своего спасителя. Вскоре благодаря общим усилиям задымила кузня. И потянулся туда разный люд. Первым на огонек пришел воевода, застав там своего сына. Аскольд неотрывно смотрел, как полоса железа преображалась на глазах в великолепный меч. Когда Еловат сунул его в топленое сало, запахло жареным. Не удержался воевода – схватил его в руки, жадными глазами стал рассматривать еще теплое оружие. Кузнец взял воеводин заморский меч, поставил его острием на наковальню и, размахнувшись, изо всех сил ударил по нему своим. Потом поднес оба воеводе. На мече кузнеца зазубрины не было. Сеча только крякнул.

Но не только мечи умел делать кузнец. Лил он и бусы для местных красавиц. Ох и падки они были до этих блестящих вещиц! Сколько раз мужики по ночам собирались намять кузнецу бока, да не выходило. Ловок был, бестия. И силен. Правда, наутро мужики, как ни в чем не бывало приходили в кузню делать заказы. Кому удила ковать, кому ножи, плуги, кольчуги, мечи, топоры. Просили и замки разные делать. Все нужно было в хозяйстве. Люди радовались, что появился такой умелец. Все делал он с любовью.

Вот к этому-то другу Аскольда и направился княжеский посланник. Войдя в кузницу, тиун закашлялся от едкого дыма. Кузнец, стоя к нему боком, держал в одной руке клещи с длинными рукоятками, а в другой – небольшую кувалдочку, которой бил маленький кусок раскаленного железа. Рядом, не отрывая глаз от волшебного зрелища, стоял Аскольд.

– Дорого достается каждая стрела, – прокричал Еловату в ухо Аскольд.

Увидев тиуна, кузнец остановился, отер тыльной стороной ладони вспотевший лоб.

– Зачем пожаловал, высокий гость? – он с интересом поглядел на вошедшего.

– Князь просит Аскольда к себе.

– Зачем я понадобился князю в такую рань? – спросил Аскольд, переглянувшись с кузнецом.

– Не сказал. Просил передать, что очень хочет тебя видеть.

– Давай, Аскольд, – подмигнул ему Еловат. – Мы душой Божьи, а телом княжьи. Приходи, буду рад.

Аскольд застал Всеволода во дворе. Он восседал на своем жеребце. Одет был по-походному, в серый кафтан. Позади толпились люди с нехитрыми охотничьими снастями в руках – луками, колчанами со стрелами, пиками. Вокруг крутились собаки. Подойдя к князю, юноша склонил голову:

– Слушаю, князь, – безразличным голосом сказал он.

Это не смутило Всеволода.

– Вот, хочу пригласить тебя на охоту. Места здешние я знаю плохо. Сколько раз ездил, а по-настоящему охотиться не довелось. Чуть не с пустыми руками возвращаемся. Если не откажешь, буду рад. – Князь выжидательно посмотрел на юношу.

– Показать места можно, – к радости Всеволода, сразу согласился юноша.