Черный Магистр - Шхиян Сергей - Страница 20

Я выбрал наиболее обидную форму защиты, сочувственно слушал оскорбления, не включаясь в скандал. Сначала это только подстегивало «оппонентку», потом она переменила тактику и разрыдалась. Я не чувствовал за собой никакой вины, потому не очень сопереживал горестному окончанию ссоры. Однако, чем дольше я упорствовал в вежливом равнодушии, тем горестнее делались рыдания. В конце концов, все кончилось тем, чем обычно кончаются такие нелепые разборки: мне же пришлось утешать бедную страдалицу и доказывать, что я ничем не хотел ее обидеть.

Вволю наплакавшись и обессилев, Катя захотела пойти мириться в спальню, но тут заупрямился я, предложив как альтернативу прогуляться к Чертову замку. Мне было интересно посмотреть на следы вчерашнего пожара. Катя согласилась и даже отправилась приводить себя в порядок. Я тоже пошел в свою комнату и оделся в простенький, затрапезный сюртук и плащ, Погода была ненадежной, по-осеннему облачной, и в любую минуту мог начаться дождь. Предполагая, что Катерине понадобится много больше времени, чем мне, чтобы привести себя в порядок, я взял полистать журнал «Современник». Однако, почитать не удалось. «Семейная сцена» меня порядком распалила и, как всегда после драки, захотелось помахать кулаками.

Катя, между тем, не давала о себе знать. Я прождал около часа и, возмутившись, отправился в ее комнату, Оказалось, что она и не думала собираться, а спокойно вышивала гладью салфетку.

— Мы, кажется, собирались пойти погулять? — спокойно, стараясь, чтобы голос звучал ровно, спросил я.

— Да? — удивилась она. — Извини, я запамятовала.

Я чуть не лопнул от возмущения, но взял себя в руки и, нежно поцеловав ее в щеку, вышел из комнаты. В своей комнате я рассовал по карманам свой скудный багаж, нацепил под плащ саблю и прямиком отправился к замку. Никакого плана действий у меня не было, все это я делал почти автоматически.

Глава 7

Прохладный воздух и капли дождя, попавшие мне в лицо, остудили голову, и я смог немного успокоиться. Катя своим поведением меня достала. То, что она говорила во время ссоры, было глупо, зло и несправедливо. Я не понимал, что ее так рассердило, то, что я женат, она знала. Сваливать все на «нечистую силу» было удобно, но слишком просто. С другой стороны, я раньше не замечал у нее склонности к истерии. До сих пор она вела себя сдержанно и не нарушала правила хорошего тона.

Я пошел к хоромине коротким путем через огороды, но оказалось, что за пятьдесят лет город расстроился, и я заблудился, обходя новые подворья. Двигаясь по азимуту, я все-таки добрался до Чертова, в прямом и переносном смысле, замка, и встретил у его ворот Катю, поджидавшую меня в двуколке. Она была одна, без кучера. Сидела, ослабив вожжи, и смотрела на меня, слегка улыбаясь.

— Мог бы меня подождать, — сказала она, как ни в чем не бывало, легко спускаясь на землю.

Я ничего не ответил, но и не кинулся подавать ей руку. Кроме нас, здесь никого не было. Видимо, горожане еще вчера успели утолить свое любопытство. Ворота были распахнуты настежь, и мы беспрепятственно прошли в усадьбу. Похоже, что пожар действительно был очень сильный, от новой постройки и штабелей леса не осталось и следа. Зато древние строения совсем не пострадали. Я этому не удивился и сразу отправился к середине двора, в то место, где раньше лежал сакраментальный камень. Смутная надежда на то, что его не так-то просто уничтожить, полностью подтвердилась, Плита преспокойно лежала на старом месте, только выглядела новее, чем прежде.

— Вот, — сказал я Кате, — об этой штуке я тебе и говорил, она перемещает во времени.

Катя промолчала и стала рассматривать камень.

— А попробовать можно? — поинтересовалась она.

— Можно, только назад ты не вернешься.

Катя не стала рисковать, и вообще, она оказалась значительно умнее, чем я думал: она отломила несколько обгоревших веточек с куста и положила их на плиту. Я, признаться, сам до этого не додумался. Судя по тому, что при перемещениях одежда на мне не исчезала, генератор работал не только с живой материей.

— Смотри, — вдруг сказала Катя бесцветным голосом, — они пропали.

Как исчезли ветки, я проглядел.

— Так выходит, ты говорил правду? Ты знаешь будущее... Ну, и что там?

— Сплошной прогресс, и ничего хорошего, — честно ответил я.

— Как прогресс может быть плох? — откликнулась она, глядя мне за спину.

Я обернулся, от большого дома в нашу сторону шла какая-то женщина. Была она небольшого роста и довольно стройной. Судя по одежде, мещанка. Мы замолчали, ожидая, пока она подойдет.

— Ты ее знаешь? — спросил я.

— Нет, по-моему, она не местная.

Мне показалось, что эту женщину я уже где-то видел. Чем ближе она подходила, тем больше я в этом был уверен. Только когда она подошла вплотную, я ее узнал, она была удивительно похожа на каторжанку, с которой мы встретились на Петербургском тракте. Те же диковатые восточные черты лица и горящие фанатизмом глаза. Мне стало не по себе.

С этой женщиной судьба сталкивала меня в третий раз. В первый я помог ей в тяжелой ситуации, когда ее больную, на грани нервного срыва гнали на каторгу. Второй раз, через месяц, тогда она предстала передо мной в совершенно ином облике и положении, владелицей элитного дома свиданий в Петербурге. Звалась она на итальянский манер Сильвией Джулиановной, была богата и влиятельна. Несмотря на то, что я был не в своем природном обличии, она, как мне показалось, узнала меня. Без особых просьб помогла получить легальные документы и сделала сомнительный подарок, навязала заботам и любви свою самую элитную куртизанку, красавицу Юлию.

Никаких счетов у нас не было, напротив, расстались мы почти друзьями. Теперь же, как будто не помня, что нас связывает, она прожигала меня ненавидящим взглядом. Мы с Катей ждали, что она скажет. Она молча стояла против нас. Тогда заговорил я:

— Сильвия Джулиановна, это вы? Что-нибудь случилось?

Она ничего не ответила и молча вынула до того спрятанную за спиной руку, в которой оказался здоровенный револьвер. Запахло ковбойскими фильмами и дикими прериями. Такие огромные кольты я видел только в вестернах. В его ствол можно было засунуть большой палец.

— Что вы хотите? — спросил я фальшивым голосом.

От этой сумасшедшей весталки можно было ожидать чего угодно. Она не обратила на мои слова никакого внимания, только полоснула ненавидящим взглядом. Стояла Сильвия в пяти-шести шагах от нас, так что допрыгнуть до нее без риска нарваться на пулю я не мог.

— Я Крылов, вы меня не узнаете? — предпринял я новую попытку втянуть ее в разговор.

— Я убью твой баба, — гортанно, с надрывом сказала она, начиная наводить револьвер на Катю.

Соображать мне было некогда, я просто выступил, вперед, заслоняя женщину.

— Никого не надо убивать, давайте спокойно поговорим...

— Тебе время не говорить, а умирать, — зловеще сказала она и двинулась на меня, «профессионально» держа пистолет в прижатой к боку руке. Курок был взведен, и палец выжал свободный ход. Стоит мне дернуться, как я неминуемо получу пулю в живот. Я тихо двинулся вперед, «ласково» улыбаясь. Мы сошлись у торцевой стороны «генератора». Камень лежал почти вровень с землей, выступая над ней всего на пару сантиметров. У меня мелькнула надежда, что она ступит на него и отправится в другое время. Однако, (турчанка» как будто почувствовала опасность и остановилась. Я краем глаза взглянул на револьвер — палец на спусковом крючке продолжал сжиматься.

— Идите сюда, что я вам скажу! — завлекающим тоном предложил я и сделал шажок вперед. Она двинулась навстречу. Мы сошлись у самого камня, и ствол уперся мне в живот. Я лихорадочно придумывал, чтобы такое сказать и успеть толкнуть ее на «генератор», пока она не выстрелила. Ничего плохого не случится, если нас разделит десяток-другой лет. То, что мне удалось увести ее от Кати, была большая удача.

— Ну, говорите, — сказала «турчанка», теперь безо всякого акцента, да еще и на «вы».