Кукловод - Шхиян Сергей - Страница 12

Разбудили меня скрип половицы и свет горящей свечи. Я открыл глаза и увидел склонившегося над собой человек. Свеча стояла за его спиной на столе, и лица нежданного гостя рассмотреть было невозможно.

– Кто вы?! – хриплым со сна голосом спросил я, еще ничего толком не соображая после темного, провального сна на полный желудок.

Незнакомец отпрянул и окончательно превратился в темный силуэт.

– Не бойтесь меня, я не причиню вам зла! – громким шепотом ответил он.

– А я и не боюсь, – сварливо ответил я, осознавая, что лежу голым поверх одеяла и от этого испытывая понятное неудобство. – Как вы сюда попали?

– Дверь была открыта, – виновато ответил он, – я случайно зашел…

И зачем-то зажег свечу, – подумал я, а в слух сказал:

– Если вам это не помешает, то я встану и оденусь!

– Да, конечно, извините, я выйду и подожду в коридоре.

Он действительно пошел к двери и теперь, когда свет оказался за его спиной, я разглядел худощавую фигуру молодого человека в шлафроке с совершенно лысой головой. Я быстро встал и натянул на себя белье и панталоны.

– Теперь можете войти, – позвал я.

Ночной гость тотчас вернулся в комнату. Было ему на вид лет двадцать пять.

Его худое вытянутое лицо венчал идеально круглый череп.

– Я объяснюсь, – по-прежнему шепотом, сказал он. – Вы, наверное, меня не помните, матушка рассказала, что в вас попала бомба, и вы потеряли память, а между тем мы были немного раньше знакомы. То есть не то что знакомы, нас не представляли, но я вас уже видел.

Это все было как-то запутано, то знакомы, то он меня просто видел, но я уже догадался, кто это мог быть и спросил:

– Вы сын Урусовых, – догадался я, – и мы, вероятно, встречались нынешним летом? – догадался я.

– Не то, что встречались, – ответил он, – я обычно к гостям не выхожу, но может быть, мельком и сталкивались.

– Нет, я ничего не помню о нынешнем лете, так что нам стоит познакомиться заново.

– Да конечно, позвольте вам рекомендоваться, Иван Николаевич Урусов. Мы бы с вами нынешним летом могли почти подружиться. Мои приятели об вас хорошо отзывались. Жаль, что с вами произошло такое несчастье.

– Ничего, я со временем все вспомню, – пообещал я, не зная о чем с ним говорить дальше. – Как поживаете?

– Мне, кажется, я не вовремя, – не ответив на вопрос, сказал молодой Урусов, – я, если вы не против, зайду завтрашней ночью.

– Почему ночью? – не понял я. – Если вам есть нужда со мной говорить, говорите сейчас, возможно, я до завтрашнего вечера здесь не останусь.

Молодой человек внимательно меня выслушал, какое-то время обдумывал ответ и сказал так, что я невольно им заинтересовался.

– Останетесь, вам пока некуда идти.

– С чего вы это взяли? – удивился я его осведомленности о моих делах. Вернее об их отсутствии.

– Так, просто знаю, – скучным голосом ответил он. – Я многое знаю…

– Что именно? – спросил я, начиная подозревать, что у молодого князя не все дома.

– Я живу ночью, а днем сплю, – с запинкой ответил он, – вы сами видите какой я, мне нельзя, чтобы меня видели чужие. Потому матушка сначала и не хотела, чтобы вы у нас гостили. Я избегаю посторонних, встречаю людей только своего короткого круга. Я не совсем, такой как все.

– Да? Теперь понятно, а что в вас такое особенное?

– Во мне? Как, вы сами не видите?

– Нет, – совершенно искренне ответил я, – по-моему, выглядите вы достаточно импозантно. Вам идет бритая голова…

– Она не обрита, – перебил он, – у меня совсем не растут волосы!

– Ну и что, вас это смущает? Тогда носите парик. Я встречал многих людей, у которых плохо росли волосы, но никогда не думал, что это для них было большим несчастьем! Причем не только для мужчин, но, даже, для женщин.

Теперь я понял, что мучит бедного парня, но так как нет ничего более простого, чем игнорировать чужие комплексы, отнесся к его горю довольно спокойно.

– Живите так, чтобы никому и в голову не пришло считать ваши волосы, – добавил я.

– Но как же! – воскликнул он, впервые повышая голос. – Не могу же я всю жизнь ходить в парике! – ответил он на зацепивший его совет. – Без волос человек урод!

– Что такое красота или уродство? Всего лишь отклонение от середины, если вас волнует успех у прекрасного пола, то большинству женщин нужна не наша внешность, а место в обществе. Вы князь, вы богаты, сейчас идет война, поступите в армию, станьте героем, это можно сделать и без волос на голове и, поверьте, против такого не устоит ни одна красавица.

Кончив свою назидательную речь, я подумал, что она пропала втуне, Иван Урусов, никак не реагируя на «мудрые» слова, смотрел мимо меня на темное окно.

– Увы, вы меня не понимаете, я ведь не просто человек, а человек не от мира сего. Я избранный!

На это возразить или ответить было нечего, кроме того, что посоветовать, сходить к психиатру.

– Мне нельзя поступать так, как обычным людям, я должен совершить великий подвиг! – вполне серьезно сказал он.

– Да? Ну, тогда я вам не советчик, я самый простой человек и не преследую своей жизнью ваших возвышенных целей!

– Могу вам в этом только позавидовать, – грустно сказал он, – у меня совсем другая судьба. Вам очень понравилась Анюта? – совсем не в тему спросил он.

– Анюта? – удивился я такому неожиданному переходу. – Я не знаю никакой Анюты. «Не для какой-нибудь Анюты из пушек делают салюты» – процитировал я пришедшее на память двустишие Козьмы Пруткова.

– Анюта девушка, что проводила вас сюда, – тихо, стараясь не смотреть на меня, продолжил он. – Вы ей еще денег дали…

– А вот вы о ком говорите! О горничной? Только она назвалась не Анютой, а Аннет.

– Это все одно. Она вам понравилась? – дрогнувшим голосом, повторил он вопрос.

Только теперь я понял, чего ради, он явился ночью в мою комнату и так странно себе ведет. Вероятно, князь влюблен в дворовую девушку, не пользуется успехом и отчаянно ее ревнует. Пришлось выкручиваться:

– Аннет, кажется, милая девушка, только я ее, признаться, толком не рассмотрел.

– Но вы дали ей деньги, – настойчиво проговорил он.

– Ну и что? Она меня проводила, я дал ей на чай. Обычное дело. А что, не нужно было?