Кукловод - Шхиян Сергей - Страница 51

Глава 12

Проснулся я довольно рано. Встал, увидел человека на диване и вспомнил о незваном госте. Виконт спал на спине, с открытым ртом. При дневном свете стало видно, что он уже немолод и порядком потрепан жизнью. Щеки его покрывала сивая недельная щетина, красивый орлиный нос гордо торчал вверх, как парус у яхты и выдавал заливистые рулады.

Я тихо, чтобы его не разбудить, оделся и спустился вниз. Екатерина Романовна уже не спала, сидела в кресле возле окна. Мы поздоровались и я сел рядом.

– Как там наш виконт? – спросила она.

– Спит.

– Мне кажется, он милый человек, – как-то невзначай, сказала она.

Я удивился, как быстро завязываются контакты между людьми. Он успел рассмотреть, что хозяйка красива, как и Кологривова, в свою очередь, оценила его.

– Да, мне тоже так показалось, – согласился я. – Только неплохо было бы протопить баню и отправить гостей помыться, а их одежду прожарить.

Говорить о том, что вполне возможно, солдаты уже завшивели и это грозит сыпным тифом, от которого погибла, значительна часть армии Наполеона, я не стал. Однако оказалось, что Кологривова уже сама до этого додумалась и еще ночью распорядилась протопить баню. Мы с ней поболтали на метеорологические темы, и я попросил у нее разрешение взять их экипаж, съездить в ближайший город, приискать нам с Машей лошадей.

Екатерина Романовна посоветовала отправиться в Бронницы, где по воскресеньям бывает конная ярмарка и у нее есть знакомый лошадиный барышник. Сказала, что ближе я не найду ничего стоящего, если, конечно, меня не устроят крестьянские лошадки.

Ехать посоветовала ранним утром и приказала управляющему, чтобы мне завтра с утра приготовили сани.

После благополучного разрешения переговоров, мы с ней на пару испили кофея. Вскоре, после сна в гостиной начали появляться и остальные местные домочадцы. Французы после еды и отдыха ожили, но оказалось, что среди них несколько человек обморозились, у одного начался плеврит, короче говоря, как обычно бывает, после долговременного стресса, у людей начались проблемы со здоровьем. Я, так и не повидавшись ни с Машей, ни и Петром Андреевичем, открыл походный лазарет и занялся гостями.

О статусе французов, то ли гостей, то ли пленных, разговора как-то не заходило. Оружие их оставалось стоять в углу гостиной, пока хозяйка не приказала дворовым девушкам отнести его в чулан. Приказчик, посланный ранним утром для доклада уездному начальству о неожиданном появлении противника, еще не возвратился.

Пока же французы приводили себя в порядок, а когда приспела баня, во главе с капитаном, отправились мыться. Только тогда, я сумел навестить Кологривова и Урусову.

Лейтенант чувствовал себя значительно лучше, чем накануне. После моего вчерашнего экстрасенсорного сеанса небольшое воспаление мягких тканей почти прошло. Я его осмотрел, посоветовал еще полежать и зашел к Маше. Она сидела в кресле возле окна, с книгой в руке. За ночь я о ней соскучился, наклонился, поцеловать, но княжна незаметно отстранилась и просто пригласила сесть рядом.

– Что-нибудь случилось? – спросил я. – Ты на меня обижена?

– Нет, с чего ты взял, – удивилась Маша, но в глаза мне почему-то не посмотрела.

Я начал вспоминать, что вчера сделал не так, но никаких грехов за собой не нашел.

– Но, я же вижу что ты какая-то не такая, – продолжил я.

– А, по-моему, самая обычная, – спокойно ответила она.

– Как ты спала? – спросил я. – Мне тебя очень не хватало!

Пропустив мои слова, мимо ушей, она оживленно заговорила о французах и принялась расспрашивать, кто они, откуда, так, будто это имело для нее хоть какое-нибудь значение. Мне скоро надоела игра в неопределенность, и я встал.

– Я вижу, ты не в духе, поговорим, когда у тебя исправится настроение, – сказал я и, не дождавшись ответа, вышел.

Делать мне было больше нечего, и я пошел в свою комнату. Француз был еще в бане. Я прилег на кровать и тотчас заснул. Сколько времени я спал, не знаю, но думаю не меньше часа. Проснулся от постороннего звука. Посередине комнаты стоял какой-то человек с обнаженной саблей в руке. Спросонья даже не стразу понял, что это де Лафер. Он помылся, побрился, почистил мундир и выглядел совсем другим человеком. Однако удовольствие, увидеть его над собой в такой позе было не самое приятное.

Я прикрыл глаза и наблюдал, что он собирается делать. Однако ничего опасного для моей жизни, виконт предпринимать не собирался. Сначала взвешивал саблю на руке, проверял центровку, геометрию клинка, потом подошел к самому окну и начал изучать ее, можно сказать, по миллиметру.

– Нравится сабля? – спросил я, когда понял, что занимает она его не в прямом, смертоубийственном, смысле.

– О да, – ответил он, оборачиваясь. – Извините, что взял ваше оружие без разрешения, но это такая драгоценная редкость! Такую саблю нельзя выносить из родового замка!

– Из родового замка? – уточнил я, и он утвердительно кивнул. – Я непременно так и сделаю, как только у меня появится замок. Пока же дело за малым, его сначала нужно построить.

Он оценил шутку и рассеяно улыбнулся. Потом спросил:

– Как этот клинок к вам попал?

– О, это длинная история, – попробовал отговориться я. – Боюсь, что я не смогу ее вам рассказать на моем плохом французском языке. Но когда-нибудь, я вам все подробно расскажу. Пока же, могу только сказать, что добыл ее в бою.

– Я так и подумал! – почему-то обрадовался он. – Вы ее случайный владелец!

– В общем-то, вы правы, но я к ней уже так привык, что чувствую ее своей собственностью.

– Если бы я был не простым пехотным капитаном, а императором Франции, то не пожалел бы за такое оружие отдать какое-нибудь европейское королевство, – пылко сказа виконт.

Если бы да кабы, то во рту росли грибы, подумал я.

– Вас пытались из-за нее убить? – неожиданно спросил он.

– Пытались и не один раз, – подтвердил я.

– Вот видите, а я что говорил! – обрадовался он, хотя ровно ничего на эту тем еще не сказал. – И почему вас не убили?

Вопрос был дурацкий, и я соответственно ответил:

– Потому что не смогли.

– Я не могу этому поверить!