Нити судьбы - Шхиян Сергей - Страница 49

— Посадите его вон туда, на стул — приказал «добрый следователь», когда меня представили пред его ласковыми очами.

Прогресс в наших отношениях был на лицо, меня даже допрашивать собрались в комфортных условиях.

— Ну и что мне с ним теперь делать? — продолжил блондин, рассматривая мое распухшее сине-бордовое лицо. — Ничего вам доверить нельзя!

— Подумаешь, — буркнул симпатичный, — сам виноват, нечего было выделываться!

— Слышите, друг мой? — с упреком проговорил блондин. — А ведь я вас предупреждал! Зачем упорствовать, сознайтесь, облегчите совесть, и вас никто больше пальцем не тронет! Вы все это время упорствовали и выкручивались, а оказалось, совершенно напрасно! Теперь следствие располагает не только показаниями свидетелей, но и вещественными доказательствами. В вашей машине оказался не зарегистрированный пистолет и ужасный нож со следами крови. Вот, полюбопытствуйте, — сказал он, показывая мой закопченный в пожаре кинжал. Теперь вам уже никак не отвертеться! Лучше будет вам меня послушаться и сделать так, как я советую. Тогда все и обойдется!

Однако вместо того, чтобы прочувствовать его доброту и моментально раскаяться, я попытался упасть в обморок. Однако свалиться со стула мне не дали, дружески поддержали, и даже поднесли стакан воды. Все было мило, гуманно, но ожесточившуюся душу преступника даже такое хорошее отношение ничуть не смягчило. Напротив, чем дальше, тем озлобленнее и мстительнее он становился.

— Ну, как вам, лучше, теперь можете говорить? — спросил блондин после всех вышеперечисленных гуманных процедур и благотворительных акций.

— Отпустите меня, что вам от меня нужно? — прошептал я разбитыми губами.

— Конечно, отпустим, — обрадовался он, — как только вы все расскажете, сразу же пойдете на все четыре стороны!

— Что рассказывать? Я ничего не знаю! Вы не имеете права меня здесь держать! Я требую адвоката!

— Значит, ты теперь так запел! — упрощая форму общения с вежливой на интимную, с нескрываемым раздражением сказал добряк. — Ну, что же, значит, я оказался не прав, и ты своё ещё не получил. Смотри, дело твое!

Потом он обратился к коллегам:

— Вы всё слышали? Я уйду на полчасика, а вы нашему другу так всё объясните, чтобы к моему возвращению он всё понял и всё вспомнил!

Конечно, я рисковал, но думаю, все-таки, минимально. Все время, пока со мной возились, я старался выглядеть как квашня с тестом и буквально растекался на стуле. К тому же не забывал держать руки за спиной, так, будто они закованы в наручники. Не удивительно, что раздраженная упорством и наглыми требованиями следственная группа, забыла об этом существенном для меня обстоятельстве.

— Значит, ты никак не можешь обойтись без адвоката? — спросил молодой человек всё ещё с красивыми глазами.

— Нет, не могу, требую... — прошептал я, с ужасом глядя в его расширенные зрачки.

Провокация была такая явная, что он просто был вынужден размахнуться и ударить. Только на свою беду не так удачно, как раньше. Вообще, с этого момента везение симпатичному молодому человеку изменило. Дело в том, что я не знал, как у них тут осуществляется связь с охраной и потому, опасаясь второго участника допроса, вынужден был бить наверняка. Не могу сказать, что в этом не было ничего личного. Я не против должностного рвения и служебных романов, но не в тех случаях, когда все это происходит за мой счет. Как и любой человек, я не люблю издевательств над своим самолюбием и бренным телом.

Молодой человек с красивыми глазами отчаянно захрипел, схватился за горло и начал падать на спину. Его товарищ прозевал сам момент моего ответного удара и не сразу понял, что происходит.

— Эдик, что с тобой? — удивленно воскликнул он, подходя к товарищу.

Увы, Эдик ничего ему не ответил, хотя и широко разевал рот. Только его красивые глаза, разом став мученическими, красноречиво вещали, как ему сейчас плохо и больно.

— Эдик, — растеряно произнес человек без примет, удивленно глядя на мои свободные руки. — А почему... — начал он и попятился. Потом все-таки взял себя в руки и приказал жестко и категорично:

— Сидеть!

— Да ладно, — ответил я, вставая, — уже насиделся.

Конечно, такое необычное поведение преступника вряд ли может понравиться любому должностному лицу. Только что мешок с костями растекался на стуле, падал в обморок и вдруг уверенно встал во весь рост. Пожалуй, такое воскрешение из мертвых можно увидеть только в голливудском фильме.

— Сидеть! — невольно отступая, опять приказал следователь, но уже менее уверено.

— Ты зачем меня бил по ногам? — спросил я, слегка сжимая ему горло.

Он вместо ответа выкатил глаза и прохрипел:

— Отпусти! Иначе будет хуже!

Я подумал, что может быть хуже, чем двадцать лет невинно отсидеть за терроризм, но мысль развить не успел. Мой оппонент что-то попытался сделать руками и потянулся дланью в сторону стола. В этом я заподозрил попытку вызвать помощь и окончательно перекрыл ему кислород. Он захрипел и вцепился в мою руку, пытаясь оторвать ее от своего горла. В какой-то степени ему это удалось, и он не умер от удушья.

— Отпусти! — опять захрипел он. — Что я тебе сделал?!

Ответить на такой вопрос я оказался не готов. Вместо ответа спросил:

— Жить хочешь?

— Да, — прохрипел он.

— Тогда не делай никаких лишних движений, и не вздумай звать охрану. Мне все равно отвечать, что за одного Эдика, что за вас обоих. Понимаешь?

Он как смог кивнул. Отпустив его горло, я пригласил следователя сесть на стул. Он тут же на него опустился и откинулся на спинку, видимо, из желания быть подальше от меня. Я же, нашарив на столе вещественное доказательство своей преступной деятельности, кинжал, обнажил клинок и показал его собеседнику.

— Дернешься, прошью насквозь, — пообещал я. — Теперь вызови блондина.

— Какого блондина? — растирая руками поврежденное горло, спросил он. — Леву?

— У вас что, здесь много блондинов? Ты не понимаешь, о ком я говорю?

— Понимаю, — испугано ответил он.

— Скажешь ему, что я готов к сотрудничеству. Попробуешь лукавить, зарежу как свинью! — пообещал я, приближая клинок к его лицу.

Несмотря на незапоминающуюся внешность, мой знакомый явно обладал прекрасным воображением и был, как и многие люди его сексуальной ориентации, тонкой натурой, способной к образному мышлению. Он смертельно побледнел и описался.

— Давай, зови! — приказал я, отступая от растекающейся по полу лужи.

— Он раскололся, — тихо сказал бедолага, и вместо со своим стулом незаметно отодвинулся от следов своей «несдержанности».

— Теперь встань, руки за спину и повернись, — приказал я.

Он замешкался, тогда я мстительно двинул его носком по голени:

— Быстрее!

Бедняга побоялся даже охнуть, заспешил и торопливо повернулся ко мне спиной. Я взял со стола наручники и защелкнул браслеты на его запястьях.

— Теперь лечь лицом вниз, и не шевелиться!

— Быстро вы управились, — довольным голосом сказал блондин, входя в кабинет. — А это что? — удивленно спросил он, увидев лежащего на полу посередине комнаты Эдика.

Я подошел сзади и обхватил его горло.

— Эдик решил немного отдохнуть, — объяснил я, неглубоко втыкая конец кинжала под левую лопатку блондина. — Хочешь составит ему компанию?

— Что?! — начал он и замер, видимо, почувствовав «смертельный холод стали».

Пока следователь привыкал к мысли, что обстоятельства изменились, я прижимал ему горло, чтобы он с испуга не поднял крик. Однако Лева сумел довольно быстро сориентироваться в обстановке и затих. Тогда я дал ему возможность вздохнуть полной грудью, после чего он спросил:

— Что ты от меня хочешь?

— Свободы, — ответил я.

— Хорошо, согласен, я тебя отпущу, но только при одном условии...

— Ты, Лева, меня не понял, я не собираюсь с тобой торговаться. Или ты станешь моим заложником или я убью тебя так же, как Эдика.

— Как Эдика? — тупо повторил он, потом попытался напугать. — Если ты меня убьешь, то никогда отсюда не выйдешь!