Демоны - Ширли Джон - Страница 73

Выйдя за дверь на более чистый воздух, она остановилась и посмотрела туда, где лежали мокрые поля. Даже здесь, открываясь, она могла чувствовать свою связь с Землей, с биосферой – то, что привело ее в экологическую политику, а затем, через профессора Пейменца, на службу Кругу. Ощущение чего-то неопределимо драгоценного, чрезвычайно могущественного и в то же время хрупкого. Ее долг – защищать это. Поэтому, когда они попросили ее назваться фальшивым именем, присвоить себе фальшивый послужной список и внедриться в «Западный Ветер» в качестве ассистента Стивена, она ответила согласием, хотя это и означало влезть в собачью свору [62].

Зачем, однако, Дикинхэм попросил ее выехать с ним в эту сточную канаву, недоумевала Глинет. Она ведь была ассистенткой Стивена, а не Дикинхэма.

Перебрасывая через плечо лямку своей сумочки, Глинет побрела к бурому вагончику и остановилась у двери, чтобы взглянуть на фургон с военными номерами, припаркованный в другом конце площадки. Не тот ли это фургон, который они видели тогда в городе? Она поняла, что прислушивается к приглушенным, почти шепчущим голосам, доносящимся из фургончика. Вороватые голоса.

Пригнувшись, она придвинулась поближе к маленькому открытому окошку, затянутому сеткой от насекомых.

– Она послала ему файл со всеми данными по МК ULTRA и дюжине других проектов, всю подноготную, – говорил Дикинхэм. – Мы только недавно начали перехватывать передачи с ее наладонника, и никто не успел оценить их до сегодняшнего утра.

Второй человек что-то пробурчал – она не смогла расслышать его слов.

– Мне кажется, она знает насчет контроля сознания; Уиндерсон проецировался ко мне как раз перед тем, как я выехал. Я сказал ему. Он говорит, раз так, надо предполагать, что это наши враги. Что она все знает. Что она какая-то посвященная… одна из них.

Снова бормотание. Дикинхэм ответил:

– Нет, большинство из них защищено от такого рода проверок, особенно если они связаны с Кругом Осознающих.

Слушая, она ежилась от последовательных припадков озноба, выглядевших словно начало гриппа. Итак, теперь она поняла, зачем ее привезли сюда.

Они знали – и собирались убить ее. Скормить ее Несомненному.

Она попятилась прочь от окна и, двигаясь как можно тише по засасывающей грязи, вернулась к «хаммеру». Ключей не было. Дикинхэм взял их с собой.

Она открыла капот и нашла под ним ошеломляющую путаницу проводов. Определив аккумулятор стартера, она выдрала его, через плечо поглядывая на фургончик. Оттуда не было никаких движений. Но в любой момент…

Во рту у нее было сухо и стоял металлический привкус. Она чувствовала, как трепыхалось сердце.

«Так вот на что похож настоящий страх», – подумала Глинет, ощущая его вкус, беспристрастно разглядывая его, но не позволяя себе отождествляться с ним слишком сильно. Пытаясь оставаться спокойной, настолько осознающей, насколько было возможно.

Она закрыла крышку капота – слишком громко – и, пригибаясь к земле, поспешила к фургону. Он был не заперт, но ключей не было и здесь. Пытаясь открыть крышку двигателя, она поранила пальцы и вполголоса выругалась от досады. Наконец крышка отскочила – и она не смогла найти аккумулятор. Это была какая-то разновидность гибридного двигателя, и аккумулятор здесь был здоровенной штуковиной, расположенной где-то глубоко внизу.

Она выдернула все провода, какие попались ей на глаза, некоторые из них перегрызла зубами. Закрыв крышку двигателя, она увидела замысловатой конструкции противогаз, лежавший на одном из сидений фургона. Она схватила его, повесила себе на шею так, чтобы он болтался сзади, и с аккумулятором «хаммера» в руках побежала к дороге. Грязь засасывала ноги, налипала на туфли тяжелыми комками, словно специально пытаясь замедлить ее бег. Самое большее, что ей удавалось, пока она не добралась до дороги, – это плестись лихорадочной рысцой.

Хрустя по гравию – слишком громко, – Глинет бежала по дороге; налипшая на туфли грязь создавала впечатление, словно она бежит с гирями на ногах. Пробежав около пятидесяти ярдов, она швырнула аккумулятор в журчащий люк водовода. Она заметила, что солнце садится, и пожелала, чтобы оно садилось быстрее, поскольку знала, что на этой дороге представляет собой хорошую мишень: по обе стороны расстилались плоские стернистые поля, а впереди лежала четверть мили открытого пространства до ближайшей группы деревьев. Лишь темнота могла укрыть ее.

Позади она услышала разъяренные вопли. Они обнаружили ее отсутствие; они узнали о диверсии. Сейчас они пустятся за ней вдогонку.

Она услышала рядом со своей головой жужжание пчелы, за ним последовал треск, и она поняла, что это была вовсе не пчела.

У нее появилось чувство, словно ее спина стала голой, холодной – как всякое место, куда должна была ударить следующая пуля. Еще один темный зев люка открылся справа от нее, из него доносился гулкий плеск воды. Она услышала еще одну пчелу, и пригоршня гравия взметнулась в воздух, ужалив ее в икру. Стрелявший действовал наверняка, пристреливаясь без спешки.

Она огляделась, ища укрытия – здесь был только люк. Боже, хоть бы фонарик! Погоди-ка – у нее был маленький фонарик на цепочке для ключей.

Глинет метнулась к люку и спрыгнула в канал водовода, с плеском приземлившись в воду на четвереньки и охнув от соприкосновения. «Черт!» – вода была холодной, она совершенно не ожидала такого холода. Она выпрямилась и принялась рыться в сумочке. Где же он? В любой момент они могли появиться на краю люка и выстрелить в нее.

Наконец она нашла цепочку для ключей и включила миниатюрный фонарик. Если бы у нее, кроме ключей, была еще и машина!

Она заколебалась. Туннель вел к городу. Она теперь боялась этого города, но у нее над головой, на гравийной дороге, уже раздавался шум бегущих ног. Последуют ли они за ней сюда? Может быть, им не придется этого делать. Может быть, им нужно будет всего лишь послать людей, которые встретят ее с той стороны.

Она нырнула в затхлый гулкий туннель, немедленно наткнувшись на паутину. Ей пришлось бежать внаклонку в сырой гулкой тьме, нарушаемой лишь тонким лучиком прыгающего света в руке.

Ростов, Россия

Старый дервиш не случайно выбрал именно Ростов, так же как не случайно выбрал эту гостиницу. Здесь был надежный священник, служивший в православном соборе прямо через улицу. Но эта маленькая часовня, хотя и соединенная с собором подземным проходом, не была его частью. Круг Осознающих не хотел мешать особым священнодействиям собора; Православная церковь имела собственную духовно-вибрационную индивидуальность. Несмотря на то что согбенный старичок-священник принадлежал к Кругу Осознающих, он мог бы расценить его работу как ересь, если бы она проводилась непосредственно в соборе.

Это был парадокс, которым Мелисса так до конца и не овладела.

Они с Ньерцей помогли Айре взобраться на лежанку в углу почти пустого влажного каменного помещения и накрыли его одеялами. «Древнее помещение», – подумала она, выпрямляясь и оглядываясь вокруг. Его сырые стены были вырезаны в материковой скале; нарисованные на полу геометрические фигуры очень напоминали брелок, который носил на шее Араха.

Седобородый священник отец Успенский, в темной рясе и скуфейке, встретил Маркуса, а затем Айру серьезным взглядом бледно-голубых глаз. Его истощенное, изборожденное морщинами лицо в тусклом свете канделябров, стоящих в нише стены, само казалось вырезанным из камня, пока он внезапно не повернулся и не заговорил по-русски с шейхом Арахой голосом, звучавшим как скрип лебедки.

Араха ответил ему на том же языке и повернулся к Мелиссе.

– Он хочет знать, зачем мы принесли сюда больного. Он говорит, что у нас нет времени, чтобы исцелять кого-нибудь сегодня вечером.

Тогда Маркус выступил из тени и заговорил на спотыкающемся русском – но несколько удивленный старый священник, по-видимому, его понял и кивнул, молча соглашаясь. Мелисса вопросительно взглянула на Араху.

62

… и набраться блох – намек на английскую поговорку «If you lay down with dogs you will get up with fleas», аналог русской «с волками жить – по-волчьи выть».