И пришел Город - Ширли Джон - Страница 37

– Мистер Коул, вам нехорошо? – спросил Фарадей как-то игриво.

– Да… Простыл жутко… Принял таблеток, сами понимаете. Э-э… – Коул сощурился, пытаясь различить, который из троих сидящих перед ним Фарадеев настоящий. Еще раз сморгнув, сфокусировался – трое сложились в одного. Неуклюже ступая, Коул приблизился и уронил дипломат ему на стол. Повозившись непослушными пальцами, сумел-таки совладать с застежками и вынуть бумаги и видеокассету. Их он разложил у Фарадея перед носом.

– Вот. Давайте сразу быка за рога. А то мне фигово, – сказал Коул. – Вот здесь – доказательство… (он подыскивал нужное слово) коррупции в департаменте полиции Сан-Франциско и в тамошнем же филиале МТФ… Вообще-то Руф Роскоу…

– Вы знаете, – перебил Фарадей с некоторой поспешностью, – я уже в курсе насчет природы ваших заявлений. – Он принялся шустро перелистывать страницы, картинно поигрывая бровями.

(Коул лишь позже призадумался, как же это он мог быть в курсе природы его, Коула, заявлений.)

– Ну что ж! – бодро воскликнул Фарадей, кивком показывая, что вполне доволен этим более чем беглым, на взгляд Коула, знакомством с материалами. – Это заслуживает пристального изучения. Буду теперь сидеть над этим до вечера, да еще и кое с кем из следственной бригады созвониться надо. А теперь, – вы меня извините, – уж если браться, то браться непосредственно сейчас. Вообще, я так завален работой! Так что… подойдете завтра?

Коул открыл было рот, но тут же и закрыл, не сказав ни слова. Завтра? То есть еще целую ночь и часть дня провести в разлуке с Городом? Перспектива удручающая. Но выбора нет. Он растерянно поводил глазами по кабинету. Сквозь дурманную хмарь разглядел большой плоский монитор видеосвязи, какой-то шкафчик рядом… Интересно, что там…

– Мистер Коул?

Коул вскинулся, словно очнувшись.

– Конечно, конечно! Завтра так завтра.

Излишне резко повернувшись на каблуках, он потерял равновесие и едва не завалился (вот что значит недосып в паре с трилитиумом: валит с ног, как какую-нибудь марионетку). Выровнявшись, бочком тронулся к двери и вышел через нее в приемную. Вышел и остановился как вкопанный. Что же он такое забыл? Дипломат – его можно забрать и завтра. Нет, что-то еще, что-то важное… Забыл назначить время завтрашней встречи!

– Сэр? – послышался сзади голос секретарши с оттенком вежливого презрения. Наверное, решила, что он пьян.

От досады захотелось рассмеяться. Сейчас надо сесть – прямо нос в нос – и дыхнуть, чтоб она во всем убедилась. «Иди назад, назначь время встречи», – велел он себе. Осторожно повернувшись, Коул по песчаного цвета ковру толкнулся обратно к Фарадею в кабинет.

Тот стоял возле квадратного серого ящичка (встроен в стену, видны лишь щель подачи и кнопки) и, подавая туда какие-то листы, разговаривал с видеоэкраном слева. Вошедшего Коула он не заметил. С настенного экрана на Фарадея смотрело лицо: Руф Роскоу. Доносился его зычный голос: «…если ты уверен, что они нагрянут сюда вовремя, то не суетись, главное, чтобы все барахло…» Он остановился, очевидно увидев у себя на экране – там, в Сан-Франциско, – стоящего за спиной у Фарадея Коула. «Черт!» – взревел он.

Коул во все глаза смотрел на Фарадея. Помощник прокурора листок за листком скармливал предоставленную Коулом обличительную стенограмму уничтожителю бумаг. Хорошо устроился: и нашим и вашим.

– Так я насчет завтра, – произнес он вслух.

Он не видел налетевших сзади, но сопротивлялся так, что схлопотал от кого-то из них удар по затылку. И, теряя сознание, облегченно подумал: «Легавые. Они-то меня и прикончат».

ДЕ-Э-ВЯТЬ!

Бетонные стены камеры высосали, казалось, все его телесное тепло. Снаружи сладко благоухала ночь. Здесь, в тюремном боксе Сакраменто, Коул оказался открыт всем арктическим ветрам. Мелко дрожа от озноба, он застегнул рубашку на все пуговицы.

Очнувшись в сумерках с тяжко пульсирующей от боли головой, он решил, что его не убили лишь потому, что слишком много вокруг свидетелей, недостаточно лояльных МТФ. Причем убить его собрались наверняка. Обычно бессознательного заключенного помещают в тюремный лазарет. Здесь же врача, судя по всему, решили не вызывать, чтобы не задерживать доставку задержанного в Сан-Франциско.

Сидя на краю исцарапанных нар, Коул угрюмо кивнул. Даже скучно, насколько все предсказуемо: утром при переезде инсценируют банальную попытку к бегству и шлепнут. Логика элементарна.

Завернувшись по знобко дрожащие плечи в тюремное одеяло, он закрыл глаза и стал вслушиваться в приглушенные шумы вечернего Сакраменто, доносящиеся через зарешеченное окошко под потолком. Ум ушел в ленивый дрейф, давая себя окутать призрачному городскому напеву, находя уют в незримо урчащем присутствии города – так похожего на его собственный и вместе с тем иного. И было в нем что-то безошибочно узнаваемое: ощущение некой невидимой организации. Он попробовал сконцентрироваться на этом едва уловимом энергетическом мерцании…

– Эй, там, – женский голос из-за кованой металлической двери.

Коул глянул на квадратик дверного оконца – толком ничего не разобрать. Кэтц?

Вскочив, он в два шага подошел к двери; одеяло при этом слетело на пол.

Но женщина за дверью была незнакомая. Крашеные рыжие волосы, зачесанные на одну сторону, застенчиво ниспадали на обнаженное левое плечо. Однотонное зеленое платье, кокетливо приоткрывающее одну грудь, плотно облегало ее холеную фигуру; изящная кисть руки с перламутровым лаком томно покоилась на вырезе декольте. Истинный цвет породистого лица терялся за мертвенным слоем косметики. Глаза скрыты плотно прилегающей зеркальной оправой. Коул понял, что это шлюха – не по одежде или косметике (любой пижон нынче так их сымитирует, что и не отличить), а по манере держаться, различимой лишь наметанным глазом: соблазн и распутная дерзость в едином букете. И было в ней еще что-то странное: скрытое, основанное на собственной силе достоинство, ощущение какой-то глубины. Такое сочетание качеств Коул видел лишь однажды…

– Город? – произнес он, словно пароль.

Ее губы тронула чуть заметная улыбка. Ее мимика напоминала замедленную съемку проседающей в землетрясение мраморной стены. Прочная. Очень.

– Город? – переспросил Коул, уже почти не сомневаясь, что это он.

Она покачала головой.

– Нет, – послышался ее низкий, с сипотцой голос умудренного искусителя. – Я не оттуда. Я из другого места.

– А как… Как ты сюда попала?

– В этом городе я могу проникать куда угодно. Почти. Мне недоступны лишь несколько мест.

– Они не знают, что ты здесь? – спохватился Коул.

– Они не знают, что я здесь… Они задумали тебя убить, Коул.

– Я так и полагал… Они даже не озаботились зачитать мне права. И позволить сделать звонок. Наверное, местные орлы так охамели по той причине, что…

– …собираются списать все на жару, если с тобой что-то произойдет, – закончила она, сопроводив слова кивком.

Коул сплюнул.

– А как далеко тянутся лапы Роскоу? – поинтересовался он.

– До Реддинга, что у нас, в Калифорнии. Но Свора пытается подобраться к МТФ повсюду – с переменным успехом. Но скоро их ждет большой сюрприз, если все… все остальные места организуются как надо.

– В каком смысле?

– В летальном. Пожары, автокатастрофы, кирпичи на голову. Смерть от удара током или волны в собственном бассейне. Все это точно и избирательно. Смерть нужных людей. – (У Коула вызывал оторопь ее бесстрастный тон.) – Но для начала мы должны выработать общую стратегию. Я боюсь, что твой – твой Город не настроен сотрудничать с нами. Он одержим. Никак не хочет поступиться своим влиянием. Тебя предупреждала подруга: мне это известно, потому что она общается с Чикаго, а Чикаго держит связь со мной.

– Ты имеешь в виду Кэтц? – спросил Коул, вспотевшими руками схватившись за прутья решетки.