Господин барон - Дулепа Михаил "Книжный Червь" - Страница 68

Шлем — необходимая вещь при посещении музея: вместо того, чтобы проломить башку о косяк я только звучно о него приложился, пролетел еще немного, перебирая снова ставшими непослушными ногами, и рухнул на четвереньки. За спиной раздался выстрел, еще один, вопль «прочь, смерды!»; пока я вставал с пола, со стуком захлопнулись двери и скрежетнул засов.

— Добро пожаловать! Пожалуй, вы очень вовремя.

Так.

Ребят выманили атакой, а меня просто втолкнули сюда. Понятно.

Левая нога… правая… черт, в голове гудит.

Выпрямившись, я огляделся.

Это, наверное, и есть рыцарский зал? Ничего особенного, у меня не хуже. Доспехи вдоль стен, макеты оружия, стойки с разным металлоломом, портьеры а-ля гобелен, флаг Эскенланда над большим камином модели «зажарь барана целиком». Вдоль правой стены выстроились восемь человек — четыре старика, две женщины. Элепара и еще одного иначе как мальчишками не назвать. Бароны Эскенланда. Случайные правители своей земли.

Фон Веллешварм лежал посреди зала на полу, головой на коленях у Аска, и держался руками за бок, прижимая окровавленную тряпку. Мой управляющий потерянно стоял рядом. Впрочем, Эвальд был только ранен, как и все остальные бароны он уставился на вошедших, но в отличии от стоявших у двери увидев меня старик тихо и с отчаянием застонал.

У дверей здоровяк, настоящий гигант в щегольских сапожках и с пистолетом в руке весело улыбаясь держал меня на прицеле. Хреново. Броня и мечи против пистолета не тянут.

— Барон Элиг фон Кустхив?

Здоровяк хохотнул, издевательски кланяясь, потом намекающе повел оружием. Пришлось бросить топор на пол. Слева, у камина, стоял с пистолетом в руке двенадцатый барон. Ну да, конечно. Раз дело происходит в Эскенланде, то кто же здесь может быть главным злодеем?

— Гот даг, мсье дю Шорей.

— Бонжур, мой дорогой друг. Решили наконец навестить нас?

— Слышал, что тут собрали всех баронов, а меня почему-то не пригласили. Заехал посмотреть, кто же это такой невежливый?

— Да, это устроил я. Не ожидали?

— Дайте подумать: сначала один «очень умный человек, настоящий ученый» объясняет фон Виндифрошу, что его долг пойти на меня войной, о чем он потом пробалтывается, слегка перепив — прости, Элепар, ты совершенно не умеешь пить, и по пьянке охотно болтаешь на любые темы. Затем какой-то доброжелатель присылает фон Веллешварму бумаги с объяснением его прав, провоцируя нападение на Гравштайн — он сам мне их показывал. Одновременно кто-то упоминает на форуме реконструкторов древнюю сказку о дани, что брали норвежцы с эсков — Эгги по моей просьбе покопался и нашел подтверждение, что сообщение отправлено из наших мест. Кто-то с того же адреса инициировал проверку фондом «Равные права» — копию доноса я нашел в документах, оставленных комиссией. Потом опять какой-то очень сведущий в истории региона человек выкапывает право «суда по слову» и посылает дуболома фон Кустхива развлекаться, а ведь помнят об этом обычае едва ли десяток человек. Это не считая того случая, когда мне под надуманным предлогом передали схемы систем безопасности некоего французского музея, внештатным экспертом которого является один мой знакомый историк. Ожидал ли я, что это чей-то план? Нет, конечно, как можно!

— Что же, виновен, ваша честь! Вы ловко обошли все ловушки. Но все равно опоздали! Поскольку вы не явились в должное время, то Советом баронов земли Эсков был избран из достойных претендентов тот, кто заменит прилюдно отрекшегося от наследных прав на престол господина ван Эске.

— Отрекшегося? — Я посмотрел на Аска, тот опустил глаза.

— Этот подонок выстрелил в Эвальда и пригрозил, что если мы не выполним условий, то добьет его, по праву поединка за место старшего.

— Понятно. Значит, решили все-таки присоединить Эскенланд к Франции? Можно подумать, кто-то рискнет заявлять права на эти земли.

— Да, не рискнут. Пятая Республика это не Первая Империя, сейчас правят трусы и соглашатели, но я создам прецедент и однажды придет время, когда он пригодится!

— Тебя порвут к чертям.

— И это будет хорошо — законного правителя свергла кучка авантюристов, чем не повод вмешаться для великой державы? Что бы не произошло, все это будет мне на руку! Осталась последняя формальность — сейчас я спрошу присутствующих, кто из них готов оспорить мое право, и когда общий отказ будет внесен в протокол, я стану официальным вождем Эскенланда!

— Вообще-то, у меня прав больше. И мне это звание подойдет больше.

— Вас, Александр, я в расчет уже не беру.

Спина похолодела. Давно, очень давно я не вел подобных переговоров под прицелом, и еще бы столько же без этого прожил. Но куда ж деваться?

— Значит, поединок? Полагаешь, у тебя есть шансы?

— Против вас? Ни малейших. Однако, все очень просто — «Правда Эсков» говорит, что претендент обязан быть способен сражаться.

Я уже понял, но не успел ничего сделать — ствол пистолета опустился:

— Туше посылку завершает!

Тупой тяжелый удар в бедро, подкосившаяся нога и негодующие крики баронов. Не то чтобы это было так уж больно, просто нога почему-то сразу онемела, я никак не мог удержаться прямо, пришлось схватиться за каминную полку. Мой оскал дю Шорей проигнорировал:

— По той же «Правде», чья подлинность, прямо скажем, сомнительна, при отречении или изгнании законно избранного вождя право на трон переходит к старшему из баронов. Я третий, по старшинству, в Эскенланде, я владею замком, вот этим, только что завоеванным, я победил и вас, и Эвальда — все условия соблюдены.

— Ты не победил, ты просто застрелил! — Аск смотрел зло и с вызовом, но тяжело дышащий Эвальд вдруг поднял руку и не дал мальчишке вскочить.

— Так все обычно и бывает. Потом, конечно, летописцы нарисуют красивую легенду, а на деле: бабах! — и ты на вершине! Главное соблюсти формальности. Легитимность передачи власти, мой дорогой друг, очень важна. Вот-вот! Так получилось, что вы не можете в силу полученных боевых ран высказать свое слово. А я могу! И наконец, после тысячелетия попыток именно я, Оливье дю Шорей, присоединю это юридическое недоразумение к моей прекрасной родине! Вив ля Франс!

Нога подгибалась, я сжал челюсти, покрепче облокотился на камин — падать сейчас просто нельзя. Дю Шорей что-то вещал, а я, понимая, что времени осталось немного, оглядывался. Аск? Нет, эти трое посередине зала, их держат на прицеле оба заговорщика. Элепар? Тоже нет, оба молодых барона угрюмо сопят, но смотрят на француза, и привлекать их внимание нет времени. Трое стариков явно были готовы рискнуть, эскам не нравилось происходящее, просто не хватало чего-то, чтобы начать действовать… Я поймал взгляд баронессы… черт, как же ее там? Эгельберт о ней как-то говорил, причем неплохо. Смотрит поочередно на всех, в отличии от второй женщины, зло уставившейся на фон Кустхива. Снова переступив и едва не рухнув на пол от боли в онемевшей ноге, я зашипел. Потом, перестав обращать внимание на явно не считавшего меня противником дю Шорея напряженно уставился в глаза женщине. Есть контакт! Ее взгляд ушел было, но тут же вернулся. Одними губами я прошептал:

— От. Вле. Ки.

И чуть наклонил голову в сторону фон Кустхива.

— От. Вле. Ки!

Женщина медленно опустила веки, постояла с закрытыми глазами, а потом — уважаю! — набрала в грудь воздуха и отчаянно, самозабвенно завизжала!

Зал был достаточно велик, но этот душераздирающий визг, заставивший подпрыгнуть и друзей и врагов, понуждал действовать.

— Элиг, утихомирьте ее!

Громила двинулся к сосредоточенно визжавшей баронессе, на ходу замахиваясь, дю Шорей отвлекся, наставив оружие на возмущенно дернувшегося Эгельберта.

Дальше все было очень быстро — вот француз, подняв пистолет, что-то говорит дернувшемуся было Элепару, вот, получив пощечину, отлетает к стене баронесса, вот, собравшись с духом и заранее выпучив глаза, я переношу вес на здоровую ногу, подхватываю с каминной полки подсвечник, вот я шагаю, и от пятки до плеча меня пробивает вспышкой боли в ноге, но уже начавший разворачиваться дю Шорей опаздывает…