Спецназ ВДВ. Диверсионно-разведывательные операции в Афгане - Скрынников Михаил Федорович - Страница 18

Такое же мнение о десантниках, очевидно, было и у каждого прибывавшего в Афганистан высокопоставленного военачальника. Для своей охраны и сопровождения по Кабулу каждый просил непременно десантников, а еще лучше — их разведчиков. Это распыляло наши силы и осложняло выполнение основных задач. Так, например, только генерала армии Соколова постоянно охраняла и сопровождала разведывательная группа дивизионной разведки. Сначала маршал Колдунов, а затем и главный военный советник также потребовали на охрану своей жилой виллы десантников, и им также была выделена группа разведчиков. Таким образом, дивизионная разведывательная рота стала постепенно превращаться в бодигардов и патрульных, то есть стала выполнять обязанности, которые возлагаются на комендантскую роту. Дело дошло до того, что трудно стало подбирать группы, чтобы послать в разведку. Пришлось поставить этот вопрос перед командованием дивизии. К большому моему удовольствию, выход был найден — потихоньку и незаметно для маршалов и генералов разведчиков заменили солдатами парашютно-десантных рот.

Кстати, в связи с этой охранной деятельностью вспомнился один забавный случай. Виллу военного советника охраняли, как я уже говорил, разведчики. Дело было зимой, лежал снег. Один из несших охрану солдат лежал на боевой позиции на крыше пристройки над забором. Его задачей было наблюдать за улицей, которая проходила вдоль забора. И вот, на его и нашу беду, как потом оказалось, а в тот момент на радость десантника, проходила мимо группка афганских девчушек-студенток. У десантника взыграла молодая кровь, он не удержался — бросил в девчушек снежок. Те его увидели и со смехом стали его тоже обстреливать снежками. Тут возникла жена военного советника. Подняла жуткий скандал. Ну как же, обнаружилось, что вилла охраняется, что нарушен режим секретности, что и т. д. и т. п. Главный военный советник срочно переехал на другую виллу. Ну а со всеми нами, включая командира дивизии, поговорили на «вы»: выговор, выгоню, вы…

ТРЕВОЖНАЯ ЗИМА В КАБУЛЕ

К февралю 1980 года несколько прояснилась внутренняя и внешнеполитическая обстановка в стране. Обозначились оппозиционные партии с их лидерами, программами и штаб-квартирами за рубежом.

Армейскому руководству стало легче ориентироваться, где враг, а где союзник. Соединения и части 40-й армии разместились гарнизонами в крупных городах афганских провинций. Была определена территориальная зона ответственности по охране особо важных государственных объектов и оказанию помощи местным органам власти в поддержании правопорядка на местах. Проведение активных, наступательных, боевых действий не планировалось.

Обозначилась на карте и зона ответственности 103-й гв. воздушно-десантной дивизии, включавшая центральную и северную части Кабула, аэродром и прилегающую к нему горную гряду. Подразделения полков взяли под охрану резиденцию Бабрака Кармаля в королевском дворце, Министерство обороны, Генеральный штаб, тюрьму, политехнический и педагогический институты, в которых преподавали советские педагоги, микрорайон Семитхана, где с семьями жили советские советники и специалисты.

Десантные подразделения также располагались и в других провинциях.

По сравнению с первыми днями пребывания наших войск обстановка в городе стала заметно ухудшаться. Местные жители начали открыто проявлять недовольство нахождением советских войск в Афганистане.

Между фракциями «Хальк» и «Парчам» обострились разногласия, грозившие дестабилизировать ситуацию в Афганистане. Бабрак Кармаль как руководитель был явно слаб, возглавляемая им партия выходила из-под его контроля. Народу обещали, что он начнет жить лучше, однако не велось никакой реальной работы по воссозданию промышленности, сельского хозяйства и, что немаловажно, армии. В войсках на командные должности, в том числе и высшие, назначались офицеры не по профессиональному признаку, а на основании его лояльности к новой власти, исходя из родственных связей и знакомства, а также за банальные взятки. Появилась масса афганских полковников, занимавших должности начальников складов и другие хлебные места.

Реальную угрозу стали представлять силы радикального исламизма подконтрольных Соединенным Штатам арабских государств. С ними вместе выступали некоторые европейские государства. И все вместе они стали превращать Афганистан в своего рода испытательный полигон, на котором отрабатывались модели вооруженной и подрывной борьбы с зачатками коммунизма. И потекли рекой в Афганистан деньги, оружие и боеприпасы. Появились у так называемых моджахедов израильские, пакистанские, арабские инструкторы и наемники, а также масса всяческих «французских врачей».

Активизировались диверсионно-террористические действия против советских войск и местных партийных органов, где таковые были созданы. Участились случаи обстрела тыловых колонн и позиций наших войск. На всех дорогах очень грамотно велась минная война, устанавливались фугасы, в том числе управляемые, итальянские пластиковые мины, китайские мины, да и практически мины всех государств мира. Много детей и просто мирного населения подорвались на минах-сюрпризах, замаскированных под пачку сигарет, плитку шоколада, банку с напитками, авторучку, фонарик, радиоприемник и т. д. Нередки стали случаи серьезных отравлений сигаретами, фруктами и сладостями. В этом чувствовалась опытная рука диверсантов, хорошо подготовленных иностранными спецслужбами. В разведывательных сводках все чаще стали упоминаться нападения банд мятежников в провинциях. Все это потребовало от командования 40-й армии, а также от подразделений КГБ и ГРУ изменения тактики, жизнь заставляла вносить новые элементы при планировании и проведении операций.

В конце января боевое охранение дивизии подверглось минометному обстрелу из-за горы Хаджа-Раваш. Огонь велся через гору или неприцельно, или непрофессионально. Мины разорвались, не долетев до позиции десантников.

Участились случаи обстрелов из стрелкового оружия постов и подразделений из проходящих машин. При таком обстреле погиб ефрейтор 317-го гв. пдп Ананьев В. Г. В феврале был смертельно ранен ст. лейтенант Вовк А.А. Днем он возвращался из штаба дивизии в часть, и при подъезде к старым городским застройкам его машина была обстреляна.

Инцидентов было достаточно много. Вот один из них. Ночью 21 февраля подвижный патруль (четыре человека) под командованием командира взвода дивизионной разведроты ст. лейтенанта С. Коробицина, совершая движение по своему маршруту в городе, натолкнулся на двух вооруженных людей, которые при виде их машины бросились наутек. Разведчики, спрыгнув с машины, начали преследование. Убегавшие заскочили в подъезд жилого многоэтажного дома, разведчики — за ними. И лицом к лицу столкнулись с группой, около 15 человек, бородатых, в чалмах, вооруженных кто чем: «ППШ», автоматами Калашникова, немецкими «шмайссерами» и разнокалиберными винтовками.

Численный перевес был явно не в пользу разведчиков. Все, передернув затворы, замерли, направив стволы друг на друга. Малейшее неверное движение — и начнется мясорубка. Все понимали, что при кинжальной стрельбе в очень ограниченном пространстве подъезда живым вряд ли кто останется. А потом разбирайся, кто там прав, кто виноват. Мертвым все по барабану.

Разведчики В. Куранов и С. Сафаров, знавшие фарси, вступили с бородачами в переговоры и выяснили, что афганцы якобы охраняют какого-то крупного партийного босса, но его в данный момент вроде бы дома нет. Может, это была чистейшая правда, а может быть, нет, но С. Коробицин посчитал, что жизнь наших солдат намного дороже, и он принял решение разойтись мирно. И если кто-нибудь подумает, что он просто струхнул, могу прямо ответить, если бы это было так, ни он, ни солдаты никогда бы не стали во всех подробностях докладывать по команде об этом происшествии. А матери тех солдат, что тогда могли погибнуть, наверняка, если сыновья рассказывали им об этом случае, не раз ставили свечку во здравие командира.