Гарри Поттер и Принц-полукровка (с илл. из фильма) - Роулинг Джоан Кэтлин - Страница 65

65

— Фред, Джордж, мне очень жаль, дорогие мои, но ближе к ночи появится Римус, так что Билла придется уложить в вашей комнате.

— Ничего страшного, — сказал Джордж.

— Ладно, поскольку Чарли не приедет, Гарри и Рону достается мансарда, и если Флер уложить с Джинни...

— Джинни ожидает волшебное Рождество, — пробормотал Фред.

— ...то все разместятся с удобством. По крайней мере, девочки будут спать в кровати, — с некоторой неуверенностью в голосе закончила миссис Уизли.

— Значит, Перси нам своей мерзкой рожи точно не покажет? — спросил Фред.

Миссис Уизли отвернулась к двери и лишь потом ответила:

— Нет, он, насколько я знаю, занят в Министерстве.

— Или же он просто самая большая задница в мире, — сказал Фред, когда миссис Уизли покинула кухню. — Одно из двух. Ну ладно, Джордж, пора двигаться.

— Куда это вы собрались? — спросил Рон. — Может, поможете нам с капустой? Вам-то палочки использовать разрешено, вот и избавили бы нас от нее!

— Нет, — серьезно ответил Фред, — не думаю, что мы вправе так поступить. Чистить капусту без помощи волшебства — занятие, которое способствует закалке характера, оно позволяет человеку понять, как трудна жизнь маглов и сквибов...

— И если ты хочешь, Рон, чтобы люди тебе помогали, — подхватил Джордж, запуская в младшего брата бумажным самолетиком, — не стоит метать в них ножи. Таков мой совет. А собрались мы в деревню, там в магазине канцелярских товаров работает очень красивая девушка, которой мои карточные фокусы кажутся просто чудесными... почти волшебными...

— Свиньи, — мрачно процедил Рон, глядя на пересекающих заснеженный двор братьев. — Им тут всех дел было секунд на десять, а тогда бы и мы могли с ними пойти.

— Только не я, — отозвался Гарри. — Я обещал Дамблдору, пока я здесь, далеко от дома не отходить.

— Ах да, — сказал Рон. Он очистил еще несколько кочешков, затем прибавил: — Ты собираешься рассказать Дамблдору о разговоре Снегга с Малфоем?

— Конечно, — ответил Гарри. — Я собираюсь рассказать о нем всем, кто может их остановить, а Дамблдор стоит у меня в этом списке первым. Я, пожалуй, и с твоим отцом еще раз поговорю.

— Жаль только, ты не слышал, что на самом деле задумал Малфой.

— А как я мог услышать? В том-то вся и штука, он отказался сообщить это Снеггу.

Секунду-другую оба молчали, потом Рон спросил:

— Ты, конечно, знаешь, что все они тебе скажут? Папа, Дамблдор и прочие? Они скажут, что Снегг вовсе не собирается помогать Малфою, а просто пытается выяснить, на что тот нацелился.

— Они его не слышали, — категоричным тоном ответил Гарри. — Так хорошо притворяться не может никто, даже Снегг.

— Ну да, это я просто так, к слову, — отозвался Рон.

Гарри, нахмурясь, повернулся к нему:

— Но ты-то считаешь, что я прав?

— Конечно! — торопливо ответил Рон. — Нет, серьезно! Вот только они же все уверены, что Снегг помогает Ордену, ведь так?

Гарри промолчал. Он уже понял, что такие возражения, скорее всего, и выдвинут против его новых доказательств; он прямо-таки слышал слова Гермионы: «Ну ясно же, Гарри, он всего лишь притворялся, чтобы заставить Малфоя рассказать, что тот затеял...»

Впрочем, эти слова были всего лишь плодом его воображения, поскольку возможности поведать Гермионе о подслушанном разговоре ему не представилось. Вечеринку у Слизнорта она покинула еще до его возвращения, так, во всяком случае, сказал Гарри разгневанный Маклагген. Когда же он добрался до общей гостиной, Гермиона уже легла спать. А на следующее утро перед отъездом в «Нору» он только успел пожелать ей счастливого Рождества да сказать, что после каникул сообщит очень важные новости. Полной уверенности в том, что Гермиона его услышала, у Гарри не было — все это время за его спиной, не прибегая к помощи слов, прощались Рон с Лавандой.

И все-таки одного не сможет отрицать даже Гермиона: Малфой явно задумал какую-то пакость, и Снеггу это известно, отчего Гарри считал, что имеет полное право повторять: «А что я вам говорил?» — и уже сделал это несколько раз в разговоре с Роном.

До самого сочельника Гарри так и не смог побеседовать с мистером Уизли — тот теперь задерживался в Министерстве совсем допоздна. Этой ночью семейство Уизли и его гости расположились в гостиной, которую Джинни разукрасила до того, что каждому, кто здесь сидел, казалось, будто его самого опутали с ног до головы гирляндами из цветной бумаги. Только Фреду, Джорджу, Гарри и Рону и было известно, что ангел на верхушке рождественской елки — на самом деле садовый гном, цапнувший Фреда за лодыжку, когда тот дергал в огороде морковку для рождественского обеда. Обездвиженный заклинанием, выкрашенный в золотую краску, втиснутый в маленькую балетную пачку и украшенный приклеенными к спине крылышками, гном гневно взирал на всех, кто собрался в гостиной. Это был самый уродливый ангел, какого Гарри видел в своей жизни, с лысой, точно картофелина, головой и волосатыми ножками.

Предполагалось, что все будут слушать по радио рождественский концерт любимой певицы миссис Уизли, Селестины Уорлок, голос которой изливался из большого деревянного приемника. Флер, по-видимому находившая Селестину безумно скучной, так громко разговаривала в углу, что миссис Уизли то и дело наставляла свою волшебную палочку на регулятор громкости приемника, отчего голос певицы звучал все мощнее и мощнее. Под прикрытием особенно жизнерадостной песенки «Котел, полный крепкой, горячей любви» Фред и Джордж играли с Джинни во взрыв-карты. Рон украдкой поглядывал на Флер с Биллом, словно надеясь обзавестись с их помощью полезными навыками. Римус Люпин, который выглядел еще более тощим и обтрепанным, чем прежде, сидел у камина, глядя на огонь и словно не слыша Селестины.

О, приди, помешай мое варево, И, если все сделаешь правильно, Ты получишь котел, Полный крепкой, горячей любви.

— Мы танцевали под эту песню, когда нам было восемнадцать! — сообщила миссис Уизли, утирая вязаньем глаза. — Помнишь, Артур?

— М-м-м? — произнес мистер Уизли, снимавший, клюя носом, кожуру с мандарина. — А, да... прекрасная мелодия...

Он не без труда распрямился и взглянул на сидевшего рядом с ним Гарри.

— Извини нас за это, — сказал он, поведя подбородком в сторону приемника, из которого неслись теперь голоса подпевавшего Селестине хора. — Скоро уже кончится.

— Ничего, не страшно, — улыбнувшись, ответил Гарри. — Много сейчас в Министерстве работы?

— Очень, — сказал мистер Уизли. — И ладно бы еще толк от нее был, а то ведь арестовали мы за последние месяцы троих, но я не уверен, что хотя бы один из них настоящий Пожиратель смерти. Только не передавай никому моих слов, Гарри, — торопливо добавил он, приобретая внезапно вид гораздо менее сонный.

— Неужели Стэн Шанпайк так до сих пор и сидит? — спросил Гарри.

— Боюсь, что сидит, — ответил мистер Уизли. — Я знаю, Дамблдор напрямую обращался к Скримджеру, пытался заступиться за Стэна... Все, кто его допрашивал, согласны с тем, что Пожиратель смерти из него такой же, как из этого мандарина... Однако наверху стараются создать видимость хоть каких-то успехов, а «три ареста» выглядят гораздо лучше, чем «три неоправданных ареста с последующим освобождением»... Но это опять-таки сведения совершенно секретные.

— Я не проболтаюсь, — пообещал Гарри.

Он поколебался немного, прикидывая, как подступиться к тому, что ему хотелось рассказать. Пока он собирался с мыслями, Селестина Уорлок запела балладу «Ты заклятием взял мое сердце».

— Мистер Уизли, вы помните наш разговор на вокзале, перед тем как мы отправились в школу?

— Я все проверил, Гарри, — тут же ответил мистер Уизли. — Обыскал дом Малфоев. И не нашел ничего, ни сломанного, ни целого, чему там находиться не следовало.

— Да, я знаю, читал про этот обыск в «Пророке»... Но я о другом... о чем-то более...