Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник) - Купер Джеймс Фенимор - Страница 28

Шошон выронил из своей руки нож. Его наконец озарило.

– Виннету – победитель?

– Нет, это его белый брат, который здесь с ним.

Он указал на Разящую Руку.

– Уфф! Уфф! Уфф! – выдал Черный Олень. – Брат у Виннету только один. Человек, которого он называет своим белым братом, – Нон-пай-клама, самый известный среди бледнолицых охотников, они его еще прозвали Разящая Рука. Видят ли глаза Токви-Тея этого охотника?

Он бросал вопрошающие взгляды то на белого охотника, то на Виннету. Апач ответил:

– Глаза моего краснокожего брата устали так же, как устал и его разум, лишив способности думать. Тот, кто одним ударом кулака лишил Черного Оленя чувств, вряд ли может быть безымянной собакой. Мой краснокожий брат скажет по-другому? Или мой краснокожий брат слаб, как больной птенец, которого можно легко вынуть из гнезда? Он знаменитый воин, а тот, кто похитил его из вигвама, несмотря на охранявших его воинов, должен быть героем, носящим великое имя!

Шошон стукнул себя кулаком по голове и ответил:

– У Токви-Тея есть мозг, но он не соображал.

– Да, вот Разящая Рука, его победитель. И даже теперь мой краснокожий брат хочет пойти на смерть?

– Нет, – тяжело вздохнув, ответил вождь шошонов с раскаянием. – Он может остаться в живых.

– Да, потому что своим желанием добровольно отправиться в Царство Вечной Охоты он доказал, что у него сильное сердце. И именно Разящая Рука одним своим ударом свалил на землю и Мох-ава. Это позор для молодого, смелого воина?

– Нет, он может жить.

– Разящая Рука и Виннету еще захватили разведчиков шошонов, но не как врагов. Они хотят обменять их на пленных бледнолицых. Будет ли мой краснокожий брат осуждать разведчиков?

– Нет, иначе он должен осуждать и себя, и даже своего собственного сына.

– А знает ли мой краснокожий брат, что Разящая Рука и Виннету – друзья всех храбрых краснокожих воинов? То, что они никогда не убивают своих красных врагов, а только лишают их возможности бороться, и только в случае, когда нет иного выхода, они забирают жизнь у своих врагов?

– Да, Токви-Тей знает.

– Тогда пусть он выбирает, хочет ли он быть нашим братом или нашим врагом! Если он хочет быть нашим братом, тогда его враги станут и нашими врагами. Если он примет другое решение, мы все равно отпустим его, его сына и его разведчиков, но прольются реки крови за свободу двух бледнолицых пленных. Тогда в каждом вигваме и у каждого костра у детей шошонов будут причины посыпать свои головы пеплом и петь погребальные песни. Он может сделать свой выбор. Виннету сказал!

Воцарилась глубокая тишина. Сам апач и его речь произвели огромное впечатление. Токви-Тей нагнулся, поднял нож, который выпал у него из руки, вонзил лезвие по самую рукоятку в землю и произнес:

– Так же, как исчезло лезвие этого ножа, пусть исчезнет вражда между сыновьями шошонов и отважными воинами, которые здесь с тобой!

Затем он снова вытащил нож, грозно повел лезвием и продолжил:

– И, как этот нож, будет сильна дружба между шошонами и их братьями. Они ответят всем врагам, которые против их союза. Хуг!

– Хуг, хуг! – раздалось эхом вокруг.

– Мой брат сделал правильный выбор, – произнес Разящая Рука. – Он видит здесь Дэви-хонске, знаменитого охотника. Знает ли он имена бледнолицых, попавших к ним в плен?

– Нет.

– Это Джемми-петаче и Хромой Фрэнк, друг Мато-пока, Охотника на Медведей.

– Мато-пока! – воскликнул шошон от удивления. – Почему Хромой не сказал об этом? Разве Мато-пока не брат шошонам? Разве не он спас жизнь Токви-Тею, когда сиу-огаллала шли по его следу?

– Он спас тебе жизнь? Смотри, вот Мартин, его сын, а Боб – его верный черный слуга. Они выступили, чтобы спасти его, и мы вместе с ними, потому что Мато-пока попал в руки огаллала, которые намереваются убить его и пятерых его спутников.

Токви-Тей по-прежнему держал нож в руках. Он бросил его на землю, поставил на него ногу и воскликнул:

– Собаки огаллала будут его мучить, чтобы воздать дань мести? Великий Маниту уничтожит их. Сколько их?

– Их всего пятьдесят шесть.

– Даже если бы их была тысяча, им не избежать гибели. Вот как этот нож они будут вогнаны воинами шошонов в землю. Их души покинут их тела, а их кости побелеют на солнце! Где они? Где я могу найти их след?

– Они в горах реки Желтого камня, где могила Храброго Буйвола.

– Это мой брат Разящая Рука убил Храброго Буйвола и еще двух воинов голыми руками? Такая же участь постигнет и тех, кто решился напасть на Охотника на Медведей. Мои братья должны следовать за мной вниз к лагерю моих воинов. Там мы раскурим трубку мира, и там же на Совете у костра мы решим, каким образом можно быстро догнать этих собак!

Естественно, все были к этому готовы. Оба разведчика были освобождены от веревок и к ним привели их лошадей.

– Сэр, вы большой молодчина! – пробормотал Длинный Дэви белому охотнику. – Все, что вы начинаете с таким шиком, всегда чрезвычайно смело и успешно, так, будто речь идет о сущей безделице. Я снимаю перед вами шляпу!

Он сорвал с головы шляпу и помахал ею так сильно, будто хотел ею вычерпать какой-нибудь пруд.

Решение было принято. Охотники на ощупь стали спускаться по склону, ведя за собой лошадей. Естественно, костер был потушен. Дойдя до верхней части обрыва в долине реки, Токви-Тей встал, приложил обе руки ко рту и крикнул в звенящую тишину:

– Кхун, кхун, кхун-ха-ка! «Огонь, огонь, зажгите Костер Совета!»

В ответ последовало многократное эхо. Он был услышан и понят, потому что послышались громкие голоса.

– Эй, кто идет? – раздался громкий крик из долины.

– Мох-ав, Мох-ав! – ответил им сын вождя.

Затем послышалось громкое ликующее «ха-хахи!», и несколько мгновений спустя стал виден огонь пылающего костра. Это было верным признаком того, что шошоны узнали голос молодого индейца, иначе они были бы крайне осторожны и не освещали бы лагерь, дабы не допустить проникновения врагов.

И все же от одной меры предосторожности они не отказались: выслали им навстречу нескольких воинов, которые должны были убедиться, что на самом деле все в порядке.

Когда потом вождь со своими спутниками достиг лагеря, его воины, пожалуй, испытали настоящую радость, увидев предводителя и его сына живыми и здоровыми. Чувствовалось, что шошонам не терпелось узнать, как же вышла вся эта история с загадочным исчезновением обоих, но ни один из воинов не выдал своих чувств. Разумеется, они были немало ошарашены, увидев вместе с вождем незнакомых им бледнолицых, но, привыкшие к сдержанности, они не выказали ни малейшего удивления. Только старый воин, ставший на время их предводителем, подошел к своему вождю и произнес:

– Токви-Тей – великий маг. Он исчез из своего вигвама, как исчезает слово, сорвавшееся с уст.

– Разве мои братья действительно поверили, что Черный Олень исчез бесследно, как дым, который рассеялся в воздухе? – поинтересовался вождь. – Разве у них нет глаз, чтобы увидеть, что случилось?

– Воины шошонов имеют глаза. Они нашли знак знаменитого белого охотника и поняли, что Разящая Рука разговаривал с их вождем.

Со стороны старого воина было очень предусмотрительным перефразировать тот факт, что Черный Олень был похищен белым охотником. Старик высказался подобным образом из уважения к своему вождю.

– Мои братья угадали, – сказал вождь. – Здесь со мной Нон-пай-клама, белый охотник, который убивает врагов одним ударом кулака. И вместе с ним Виннету – великий вождь апачей.

– Уфф, уфф! – раздалось вокруг.

Полные восхищения и уважения взгляды шошонов были направлены на этих двух знаменитых людей, затем воины, собравшиеся вокруг новоприбывших, почтительно расступились.

– Эти воины пришли, чтобы выкурить с нами трубку мира, – продолжал вождь. – Они хотели освободить двух своих спутников, которые лежат там, в палатке. У них в руках были жизни Черного Оленя и его сына, но они не отняли их. И воины шошонов тоже должны освободить пленных. Мои братья могут быть уверены, что получат скальпы многих сиу-огаллала, которые повылазили как мыши из нор, чтобы быть задушенными ястребом. С рассветом мы пойдем по их следу, а сейчас же воины соберутся вокруг Костра Совета спросить Великого Духа, будет ли успешным наш поход!