Секреты и ложь. Безопасность данных в цифровом мире - Шнайер Брюс - Страница 18

Этот противник имеет те же ресурсы, что и национальная разведывательная организация, но с различиями в двух важных аспектах. Во-первых, он сосредоточен почти исключительно на краткосрочной цели – пресечении способности своей мишени вести войну. И во-вторых, он готов пойти на риск, который неприемлем для долгосрочных интересов разведки. Его задачи – военное преимущество и, что еще важнее, хаос. Мишенями, которые могут интересовать инфовоина, являются армия и средства управления, телесвязь, тыл и снабжение, а также инфраструктура (читайте «коммерческие информационные системы») и транспортные маршруты (читайте «коммерческая авиация»). Эти виды мишеней называются критической инфраструктурой.

В 1999 году НАТО нанесло удар по электростанциям Белграда; это имело далеко идущие последствия для его компьютерных ресурсов. В качестве возмездия сербские хакеры атаковали сотни американских и натовских сайтов. Китайские хакеры вывели из строя компьютеры в Министерстве внутренних дел, Министерстве энергетики и в американском посольстве в Пекине в качестве мести за случайную бомбежку их посольства в Белграде. Китай и Тайвань участвовали в небольшой кибервойне на протяжении почти всего 1999 года, нападая на компьютеры друг друга с использованием Интернета (хотя это, вероятно, не планировалось правительствами ни одной из сторон).

В прошлом военные и гражданские системы были отдельными и несхожими: различная аппаратура, различные протоколы связи – все различное. За последнее десятилетие все изменилось; прогресс в технологии произошел слишком быстро для традиционного у военных многолетнего цикла перестройки. Все чаще и чаще коммерческие компьютерные системы используются военными. Это означает, что все нападения, которые проводятся против коммерческих компьютеров, могут проводиться и против военных – те и другие имеют одни и те же уязвимые стороны. И обе стороны конфликта могут использовать одинаковое оборудование и протоколы: TCP/IP, операционные системы Windows, спутниковые приемники GPS. Внешние сети командования американскими Стратегическими воздушными силами (SAC) недавно были переведены на Windows NT.

Военные боролись с инфраструктурой противника с тех пор, как начали воевать. Средневековые рыцари убивали крепостных, наполеоновские армии жгли посевы, бомбардировщики союзников целенаправленно бомбили немецкие фабрики в течение Второй мировой войны. Сегодня информация – это инфраструктура. В ходе операции «Буря в пустыне» американцы систематически подрывали иракскую инфраструктуру командования и управления. Системы связи были заглушены, кабели индивидуальной связи являлись целью бомбежек. Без командования и управления наземные отряды были почти бесполезны. Ажиотаж в средствах массовой информации вокруг информационной войны смущает, но военные говорят об этом серьезно. Вот цитата из китайской армейской газеты «Жефанг-жунбао» – резюме речей, произнесенных в мае 1996 года:

«После войны в Заливе, когда все ожидали вечного мира, возникла новая революция в военном деле. Эта революция, по существу, есть переход от механизированной войны в индустриальную эпоху к информационной войне в информационную эпоху. Информационная война – это война решений и контроля, война знаний и война интеллектов. Цель информационной войны постепенно изменится от „сохранения себя и уничтожения врага" к „сохранению себя и управлению противником". Информационная война включает радиоэлектронную войну, тактический обман, стратегическое сдерживание путем устрашения, противостояние пропаганды, психологическую войну, войну в сетях и структурный саботаж. В сегодняшних технологических условиях всепобеждающий принцип, сформулированный Сан Цзу больше двух тысячелетий назад, – „победить врага без борьбы" и подчинить врага „мягким ударом" – может наконец быть понят правильно».

Война – это не обязательно глобальный конфликт, подобно Второй мировой войне или противостоянию Соединенных Штатов и СССР, которое могло привести к концу света. Более вероятно, что это – «тлеющий конфликт»: «Буря в пустыне», аргентинское вторжение на Фолклендские острова, гражданская война в Руанде. В «Трансформации войны» Мартин ван Кревелд указывает, что так называемые тлеющие конфликты стали после Второй мировой войны доминирующей формой столкновений, уничтожившей более 20 миллионов людей во всем мире. Это изменение – результат двух главных тенденций. Первая состоит в том, что небольшим группам стало гораздо легче прибрать к рукам оружие массового поражения: химическое оружие, биологическое оружие, ракеты дальнего радиуса действия и т. д. Вторая заключается в том, что все больше межнациональных группировок стали способны вести войну. Фактически различие между государствами и межнациональными группировками размыто. Организованные преступные группы в таких странах, как Мексика, Колумбия и Россия, объединяются с правительством на различных уровнях. Не все инфовоины работают в интересах главных индустриально развитых стран. Все больше и больше они работают для второстепенных политических сил.

Глава 5

Потребность в секретности

В каких же видах секретности мы нуждаемся? Прежде чем обсудить (а может быть, и отвергнуть) специфические контрмеры против нападений, уже названных нами, остановимся и поговорим о том, что же нам нужно. Какая степень секретности необходима в сегодняшнем компьютеризированном, интернациональном, взаимосвязанном и взаимозависимом мире?

Обыватели имеют общее представление о секретности. Когда же за нее просят платить, они не хотят этого делать. Предприниматели также имеют общее представление о секретности. Они нуждаются в ней, отлично понимая, что в случае ее отсутствия все их грязное белье будут полоскать газеты, – и они даже готовы платить за нее: за замки, сигнализацию, брандмауэры и корпоративные службы безопасности. Но когда обстоятельства подгоняют и работа должна быть быстро завершена, секретность оказывается первой вещью, которой пренебрегают. Правительства чувствуют себя комфортно только в условиях секретности: они понимают важность того обстоятельства, что их военные тайны могут попасть в руки врагов. Они нуждаются в ней и готовы заплатить за нее дорого. И они несут бремя секретности. Они готовы поступиться деталями, но сохранить основную идею.

Почти никто не понимает точно, как важна секретность в его жизни. Верховный суд утверждает, что это право, гарантируемое в соответствии с Конституцией. Демократия построена на понятии секретности: без этого вы не можете быть уверены в секретности избирательного бюллетеня. Предприниматели не могут работать, не имея никакого понятия о секретности; многочисленные работники компании должны владеть приватной информацией, которую люди вне компании иметь не должны. Люди хотят иметь гарантию секретности своих бесед и бумаг.

В Соединенных Штатах частные лица не имеют монопольного права собственности на любую информацию о себе. Списки клиентов принадлежат бизнесменам, которые их собирают. Личные записи в базе данных принадлежат владельцу базы данных. Только в редких случаях отдельным личностям обеспечены какие-либо права или защита от сбора частной информации.

Большинство стран имеют законы, защищающие частную жизнь. В Европейском Союзе, например, действует Закон от 1998 года о защите данных (Data Protection Act). Организации, которые собирают персональные данные, должны зарегистрироваться в правительстве и обеспечить меры против злоупотребления ими. Они не имеют права собирать, использовать и распространять сведения частного характера без согласия того, к кому они относятся.

Организации также должны сообщать частным лицам о причинах сбора информации, обеспечивать доступ к ней, исправлять неточности и охранять эту информацию от доступа неправомочных сторон. Люди имеют право видеть собранные о них персональные данные и исправлять в них погрешности. Они также имеют право знать, для чего собираются эти сведения, и убеждаться, что информация не будет продана для других целей. И они также имеют право «уклоняться» от любого сбора сведений, когда они этого не хотят. Сборщики данных должны отвечать за защиту индивидуальных данных в разумно высокой степени и не делиться данными с тем, кто нетвердо придерживается этих правил.