Любовь не терпит отлагательств (СИ) - Никитина Светлана Валерьевна - Страница 59

- Я люблю тебя, - прошептал он мне в губы.

И хотя я часто слышала от него эту фразу, она не теряла своей значимости и исключительности.

У меня голова закружилась от его еще более обжигающего поцелуя. «Как же ты мне нужен», - в тысячный раз подумала я, прижимаясь как можно теснее к его широкой груди.

…Андрей лежал на спине и уже, казалось, уснул. Меня же снова будоражила бессонница – только на этот раз от счастливых мыслей.

Я смотрела на его лицо, волевой подбородок, четкий контур лица, восхищаясь его мужской и мужественной красотой.

Он всецело мой. И ни одна женщина в мире не может к нему прикоснуться, кроме меня, не может вот так любоваться им, когда он об этом не подозревает. Как же я им сочувствую!

Я радостно уткнулась в ложбинку между его шеей и плечом, вдыхая его упоительный запах кожи, - и тихонько захихикала.

- Ты чего? – спросил полусонный Андрей.

- Привыкаю, - прошептала я.

Он приоткрыл один глаз, повернулся на бок и обнял меня.

- Я раньше думала, что семь лет разницы – непреодолимый барьер. А сейчас эта разница вроде как сравнялась, - сказала я, устраиваясь в его руках, как в уютном гнездышке. - Вернее, не сравнялась, конечно, но стала не такой ощутимой и пугающей.

- Меня тоже это пугало, - вдруг тихо сказал Андрей мне в волосы.

- Что-что? – развеселилась я. – ТЫ боялся МЕНЯ?

- Еще как. Но и позволить себе упустить такую возможность в том подвале я тоже не мог.

Я беззлобно ткнула его локтем в живот:

- Ну и кто ты после этого?!

- Я? Настоящий мужик! – засмеялся он над моим ухом.

- Типичный кобель! – проворчала я, ничуть не сердитая.

Он повернул меня к себе, и наши губы встретились. Я закрыла глаза, в очередной раз млея от прикосновений его губ, а сердце сладко ныло в груди.

Теперь-то уж нас точно никто не разлучит!..

В среду я вышла из «КиберЭксперта», счастливая уже от того, что рабочий день завершен. Я остановилась у подножия ступенек, разговаривая с Ксюшей и поджидая Андрея, который обещал меня забрать.

Когда к нам подъехала Тойота, Андрей, который сидел за рулем, и Ксюха вежливо кивнули друг другу в знак приветствия (я представила их друг другу на прошлой неделе). Я села в машину, и мы поехали в автомобильный салон.

- Куда-куда? – не поверила я своим ушам. – В «Автомир»?

- Да, - с улыбкой кивнул мой муж. – Хочу выбрать тебе машину.

Я по-детски взвизгнула, подпрыгивая на сиденье.

- Ты же хотела…

- Еще как!

- Выберешь любую, под себя. Я подумал, что если я сам куплю – это будет неправильно. А так ты сама их все перепробуешь, посидишь, порулишь, - определишься, в какой тебе комфортнее.

Я радостно кивала.

- Ты у меня такая лапочка! – я крепко обняла его за шею и поцеловала в щеку.

Андрей громко рассмеялся:

- Только при пацанах меня так не называй, договорились?

- Конечно, мой дорогой! – я еще раз приклеилась губами к его щеке. – Ты только для меня лапочка!

Выбрав насыщенно красный Лексус, мы поехали домой – каждый на своей тачке. Довольству моему не было предела!

Покупку мы обмывали на заднем дворе, потягивая шампанское и любуясь игрой света на колышущейся поверхности воды в бассейне. Мы наслаждались общением друг с другом, радуясь тому, что нам так хорошо вместе, что нам есть, о чем поговорить, что мы дополняем внутренний мир друг друга и чувствуем себя спокойно и счастливо, когда мы вместе.

Спустя два дня он уехал на несколько дней в Питер, - к этому времени я перестала задавать вопрос «Зачем?», зная заранее, что это касается бизнеса и подробностей я все равно не услышу, особенно если они мне – по мнению Андрея – могут не понравиться. Поэтому мне оставалось только провожать любимого в «командировки» и молиться Богу за его безопасность.

Поэтому в субботу я поехала на новых колесах в бар с Нинушей и Кирой, отмечать приобретение Лексуса по второму кругу. Помня о том, что я теперь за рулем, я позволила себе только один бокальчик мартини. До упаду натанцевавшись, мы распрощались и разъехались по домам. Выехав на Ново-Рижскую трассу, я услышала звонок мобильного.

- Алло, - приложила я телефон к уху, увидев на экране Вовкино фото.

- Ирка, - заплетающимся языком выкрикнул брат. – Я один!

- Что? – озадаченно переспросила я.

- Я один, понимаешь? – промямлил в лохмотья пьяный родственничек.

Я не на шутку обеспокоилась – Вовка совершенно не пьет. Он может изредка выкурить сигарету, ну бокал шампанского на Новый год… Но вот так в стельку он на моей памяти не набирался ни разу. Он всегда был «правильным».

- Вов, что с тобой? Ты пьян?!

- Иришка, я на фиг работаю, как конь педальный, а нафиг никому это не нужно! Для кого, а?

Мне показалось, что он вот-вот заплачет, а может и уже плакал – за пьяным шмыганьем разве разберешь?

- Что стряслось, Вовчик? Ты дома?

- Э-эх!..

- Дома или нет?! Я приеду! Что-то на работе случилось, да?! – пыталась я докричаться до захлебнувшегося в алкоголе сознания брата.

- Она снова с ним! Снова, понимаешь?! – взревел Вовка. – А я жду каждый раз, пока она обслужит какого-то жирного борова, который срет, видите ли, золотом, и вернется ко мне! Из одной постели в другую!

Перепуганная сверх меры, я развернула машину и вжала педаль газа в пол.

Открыв дверь своим ключом, я ворвалась в квартиру и побежала по комнатам, разыскивая слетевшего с катушек брата. В квартире стоял невообразимый кавардак, кухня была завалена грязной посудой – всюду, на столе, в мойке, на подоконнике, в духовке; а в воздухе витал устойчивый запах перегара. Вовку я нашла в спальне, сидящим на полу в обнимку с бутылкой водки, обессилено облокотившегося на кровать. Сам он был весь взъерошенный, одет как попало, на лице щетина и грязные потеки на щеках – от слез. Когда он не явился сегодня в офис, я ничуть не удивилась, - он часто работал дома. Но он всегда работал… А пить…

- Вовочка, что с тобой? Что случилось? – я шлепнулась рядом с ним на колени на ковер и встряхнула его за плечи.

Вовка с трудом сфокусировал на мне взгляд и снова отвел его в сторону.

- Я ничего не поняла, о чем ты говорил! Что-то на работе, ну? Говори, хороший мой, что? Что? – вопрошала я, продолжая впиваться пальцами в его плечи.

- Ирка, - с трудом разлепил он губы, и на меня пахнуло чудовищным амбре. – Она… она никогда не будет принадлежать мне, - пьяно зашептал он. – Никогда! Она общая! Она для всех!

- Пойдем, пойдем в ванную, - я попыталась поднять его. – Надо привести тебя в чувство.

Но Вовка больно вцепился в мою руку:

- Нет, послушай! – впился он мне в лицо безумным взглядом выпученных глаз, покрасневших от возлияний. – Надька – шлюха. В смысле проститутка. В смысле – нет. Она работает в элитном агентстве, предоставляющем эскорт-услуги.

- Какая еще Надька?! – заорала я. – Кто это вообще?!

Вовка мигнул и вдруг посмотрел на меня ясным взглядом удивленно округлившихся глаз:

- Девушка моя, - почти трезво пояснил он, но вовремя икнул, чтобы я не забывала о его взаправдашнем состоянии.

- Девушка?! – изумилась я. – Это та, к которой ты на свидание бегал?

- И бегал! – взревел раненным бизоном Володька. – И бегаю! И буду бегать! И ждать буду, как последний лох!..

- Да говори ты толком! – мне уже надоело ломать комедию.

Вовка скользнул по моему лицу нетвердым взглядом и, крепко схватив мое предплечье, завел рассказ заплетающимся языком.

Увидел он ее прошлой осенью – в разгар бархатного бабьего лета – в лучах закатного солнца, на ступеньках «КиберЭксперта», растерянную и до рези в груди милую и беззащитную.

- Извините, - обратилась она к Вовке глубоким голосом, контрастирующим с ее миловидностью. – У вас уже закрыто, да? Я смотрю, все расходятся.

- Закрыто, - ответил Вовка. – Мы работаем до шести. А вы что-то хотели? Вы к кому?

Девушка огорченно вздохнула: