Материалы Сета. Часть 1 - Робертс Джейн - Страница 17

В конце концов, хотя редактор одобрял книгу, издатель отказался от нее. Я была искренне разочарована этой неудачей и в результате обдумывала идею скрыть происхождение идей Сета и опубликовать их как свои собственные. Но это казалось нечестным, и я решила не делать этого. Кроме того, я считала, что сам факт сеансов был достаточно любопытным и вызывал вопросы, на которые отвечало их содержание. Поэтому я отправила те же восемь глав в другое издательство, примерно на год приостановила работу над книгой и посвятила свое рабочее время рассказам, которые печатались в различных журналах.

Тем временем мы решили обратиться к другому специалисту. Мы выбрали доктора Карлиса Озиса из Американского общества экстрасенсов, решив, что он должен быть знаком с подобными случаями. В марте 1964 года мы написали ему письмо. Он вскоре ответил нам, попросив прислать стенограммы нескольких сеансов и предложив Сету с помощью ясновидения описать его офис в Нью-Йорке. Я не знаю, чего я ожидала от доктора Озиса, но абсолютно точно не была готова проверять, что может и чего не может делать Сет. Сет согласился провести эксперимент, но я колебалась. Я не знаю, чего я больше боялась — что у Сета получится или что не получится.

— Пан или пропал — все сводится к этому, — печально сообщила я Робу. — Давайте еще проверим, можешь ли ты или Сет ходить сквозь стены!

— Но Сет говорил, что мог бы это сделать, — разумно заметил Роб.

Свои страхи я не могла объяснить даже Робу. А вдруг у Сета не получится? Не будет ли это означать, что все случившееся — подсознательный обман? Почему Сет согласился, ведь он — кем бы он ни был — не мог не знать, что я до смерти напугана?

— Ты боишься проверок, — сказал мне Роб. — Но на данной стадии это нормально. Если хочешь, не торопись.

— Я могу ошибаться, это не страшно, — попробовала объяснить ему я. — А вдруг Сет тоже может ошибаться? Вдруг он попробует сделать то, о чем его просят, — и не сможет?

— А Сет что, должен быть всемогущим? — спросил Роб с улыбкой.

— Конечно, нет, но лучше бы он таким был.

Я снова впала в пессимизм. Я все еще не знала, насколько верю в жизнь после смерти. Если мы все-таки умираем окончательно и бесповоротно, то от кого я получаю все эти послания? От своего подсознания? Хотя иногда я хваталась за эту мысль, как утопающий за соломинку, на самом деле я не верила и в это: мое подсознание находило выход в рассказах и поэзии, не маскируясь при этом под другую личность. Вторая личность? Возможно, но Сет не подходил ни к одному из случаев, о которых мы читали, — как и я сама.

Пока я не решалась на эксперимент, Роб отправил доктору Озису выдержки из Материалов. Доктор Озис ответил, что информация сама по себе его не интересует, поскольку не относится к его области практической психологии. Он попросил нас ничего больше не присылать, кроме отчетов о проявлениях экстрасенсорных способностей. И хотя он снова предложил провести эксперимент с ясновидением и проверить Сета на наличие таких способностей, это письмо мне не понравилось. Я обиделась: если ему не интересен материал, который, на мой взгляд, был просто потрясающим, то пусть ищет себе других желающих смотреть сквозь его стены!

Напоминаю: все это происходило в марте 1964 года. Сеансы начались в декабре 1963-го. Тогда Сет редко демонстрировал экстрасенсорные способности, за исключением различных физических эффектов (наподобие описанных в третьей главе), которые и интересовали, и пугали меня.

Очевидно, я была еще не готова к тому, чтобы подвергать каким-либо проверкам Сета или себя саму. Я боялась, что претензии Сета на способности к ясновидению были подсознательным блефом — его или моим, и я не знала, хватит ли мне смелости выяснить это. А если это не блеф? Выяснять это я тоже была не готова! Я еще не примирилась с происходящим. Я думала о том, чтобы «проверить» Сета недвусмысленным способом — когда он оказался бы прав или не прав. Я плохо представляла себе, что происходит внутри медиума, и, скорее всего, мое отношение на тот момент мешало Сету наглядно демонстрировать свои способности.

Я злилась на доктора Озиса за то, что он искал признаки чуда (как я тогда понимала его письмо). Однако я осознавала, что, когда мне хватит мужества подвергнуть себя или Сета проверке, я это сделаю.

Тем временем мое состояние во время транса менялось. В первый год, говоря за Сета, я непрестанно ходила по комнате. Мои глаза оставались широко открытыми, зрачки расширялись и темнели. Но в декабре 1964 года, на сеансе № 116, я впервые села и закрыла глаза. Роб разумно ничего мне об этом не сказал до конца сеанса. Сет сообщил, что это был эксперимент, который не будет продолжаться без моего согласия.

Сейчас кажется смешным, что прошло сто шестнадцать сеансов, прежде чем я закрыла глаза или перестала ходить. К тому времени, когда в моем состоянии транса произошли первые изменения, у меня уже имелся опыт выхода из тела. Я следовала советам Сета и во время ежедневных упражнений проявляла способности к ясновидению. Но все это контролировала я сама, а сеансы контролировал Сет, и для меня это было очень важно. Я согласилась на то, чтобы изменить поведение во время транса, но все же прошло некоторое время, прежде чем это сделалось правилом, а не исключением. Однако транс стал глубже, и Сет стал касаться более сложных вопросов. Примерно в это же время он начал снимать мои очки до того, как заговорить.

(Следующие изменения в моем поведении во время транса произошли в январе 1966 года. После года проведения сеансов с закрытыми глазами я вдруг снова начала открывать их, хотя транс стал еще глубже, чем раньше. Были заметны довольно значительные изменения в движениях и мимике. Выражение глаз было не просто не мое, оно было Сета. Можно сказать, что Сет удобно устроился в моем физическом теле. Сейчас мы придерживаемся этой же схемы поведения, и очевидно, что она дает Сету определенную свободу поведения. Например, он часто смотрит на Роба или на того, с кем разговаривает.)

Но в 1964 году, когда мы писали доктору Озису, транс еще не достиг этой глубины, а я только-только начала привыкать к мысли о том, чтобы сидеть во время сеансов. В течение 1965 года наши записи неизменно пополнялись на проводимых дважды в неделю сеансах. В начале года Фредерик Фелл подписал со мной контракт на книгу по экстрасенсорике, и мне надо было уложиться в срок.

Идея проверки способностей продолжала меня пугать, но я понимала, что это необходимо и неизбежно.

Весной 1965 года, примерно через год после обращения к доктору Озису, Роб написал доктору Инстриму (имя вымышленное), работавшему в государственном университете на севере штата Нью-Йорк. Доктор Инстрим был одним из ведущих психологов страны и в прошлом изучал медиумов. Я решила, что если Сет — вторичная личность, уж он-то это определит. Мы снова приложили к письму записи нескольких сеансов. Доктор Инстрим ответил на письмо, выразив свою заинтересованность, и пригласил нас на Национальный симпозиум по гипнозу, проводившийся в июле 1965 года.

К тому времени мы уже экспериментировали с гипнозом при работе с возрастной регрессией и реинкарнациями. Я была гипнотизером, а Роб — субъектом. Однако мы никогда не пользовались гипнозом, чтобы вызвать транс во время сеансов с Сетом; когда начались сеансы, мы еще ничего о гипнозе не знали. Захочет ли доктор Инстрим погрузить меня в гипноз? Я не была уверена, что соглашусь на это. Прочитав о гипнотической проверке известного медиума, миссис Эйлин Гарретт, я поняла, что сама такого не потерплю (самогипноз — это совершенно другое, и я сейчас использую его, чтобы делать себе внушения о здоровье).

Мы были рады встретиться с доктором Инстримом, но, чтобы заплатить за поездку, а также за участие в симпозиуме, нам пришлось использовать отложенные на отдых деньги. Кроме того, в то время Роб работал в компании, занимавшейся выпуском открыток, поэтому ради этой поездки нам пришлось брать отпуск.

Это был самый безумный и неприятный отпуск в нашей жизни. На первой же лекции лектор проводил демонстрацию гипноза. За исключением нас и нескольких студентов, на симпозиуме присутствовали психологи, врачи и дантисты. Лекцию читал психолог, известный своими исследованиями в области гипноза. Понизив голос, он сказал, что, поскольку большинство слушателей профессионально используют гипноз, они должны знать, каково это — быть загипнотизированным. И приступил.