Возвращение в Африку - Горюнов Дмитрий Петрович - Страница 25

— Как съездили, какие впечатления?

— Великолепно! Воспоминаний — на всю жизнь. Одно обидно — не доехали до лагеря Лики и не увидели череп самого древнего человека.

— Я могу вам помочь.

— Каким образом?

— У меня хранится один из черепов, найденных Ричардом Лики.

С этими словами комиссар встал с кресла, вынул из кармана связку ключей и направился к стоящему в углу просторного кабинета сейфу. Пока тот возился у сейфа, я вспомнил, что, когда в 1948 году Мэри Лики нашла на острове Рузинга озера Виктория женский череп, она полетела в Лондон, чтобы ознакомить специалистов с «Миоценовой леди», как назвали череп Луис и Мэри. Возраст «леди» определялся примерно в 26 миллионов лет. Череп застраховали в 5 тысяч фунтов и предупредили экипаж самолета о лежащей на нем ответственности за сохранность перевозимой ценности. А когда на пресс-конференции в Лондонском аэропорту Мэри отвечала на вопросы многочисленных корреспондентов, два дюжих детектива не спускали глаз с окаменевшего черепа «леди», лежащего на столе. Через некоторое время череп как одну из самых ценнейших находок поместили в сейф тщательно охраняемого Британского музея. Но ведь «Миоценовая леди» была «всего лишь» древнейшей обезьяной и только предположительно могла представлять своего рода «начальное звено» длинного, во много миллионов лет пути становления человека. Могли ли Лики оставить череп Homo habilis на хранение в провинциальном городке?

— Пожалуйста, любуйтесь, — сказал комиссар, водружая на середину овального стола, за которым мы сидели, серовато-белый предмет округлой формы.

Костяной гребень на черепной крышке, огромные надглазные валики, плоская лицевая часть, небольшая черепная коробка — да, это был череп человекообразного существа, бесстрастно смотревшего на нас из глубины веков пустыми до жути глазницами. С разрешения комиссара я взял череп в руки и, не почувствовав каменной тяжести предмета, понял, что это всего лишь слепок.

На другой день, исколесив с опытным проводником окрестности Марсабита, которые не обманули наших ожиданий и были действительно восхитительными, мы к вечеру напали на след Ахмеда и лишь в бинокль увидели его на опушке тропического леса. Расстояние не скрадывало гигантские размеры слона, огромную голову и бивни, упиравшиеся в землю. Кажется, Ахмед отдыхал, его поза выражала спокойное величие. Могучее животное на фоне девственного леса — какое это великолепное зрелище! Увы, теперь этого зрелища никому не дано увидеть: несмотря на «охранную грамоту» президента, «монарх Марсабита», как именовали Ахмеда в печати, был убит браконьерами. Но память об Ахмеде сохраняется: в Найроби в натуральную величину выполнена стеклянная статуя слона.

Оставшееся до Найроби расстояние мы преодолели без всяких приключений по новой, почти законченной магистрали.

На озере Рудольф нам открылась неведомая жизнь, казалось бы, такая простая и бесхитростная, а на деле трудная, суровая. Результаты независимого развития Кении лишь в малой степени облегчали жизнь людей на пустынных берегах озера. На этих берегах, возможно, миллионы лет назад зародилась человеческая жизнь. Сохранится ли она, будет ли развиваться на разумных началах в согласии с природой, примет ли формы, достойные человека?

Мы никогда не забудем чудесное ощущение свободы, простора, ночевки под открытым небом, когда перед сном слышали, как лают шакалы, рычат львы, смотрели на хрустальный свет звезд на черном небе и просыпались утром на рассвете, слушая, как шумит ветер, щебечут птицы и плещется в озере рыба.

Со многим из всего этого нам хотелось бы никогда не расставаться.

НОЕВ КОВЧЕГ В САВАННЕ

ГЛАВНАЯ ПРИМАНКА

Кения считается раем для путешественников. Недаром она занимает первое место в Тропической Африке по развитию иностранного туризма. Сюда едут из Европы, США, Канады, Японии, Австралии — со всех концов земли. Что их влечет в эту страну?

Много примечательных мест в Кении. И все же не красота ее ландшафтов, мягкий климат нагорий, теплые воды Индийского океана служат главной приманкой для сотен тысяч туристов со всех концов земли. Подавляющее большинство путешественников прилетает сюда за тем, чтобы увидеть удивительных животных, которых вне Африки можно встретить лишь в зоопарке. Но зоопарк не дикая нетронутая природа. Я знаю многих людей, побывавших в Африке, наблюдавших животных в естественных природных условиях и после этого переставших посещать зоопарки, — нестерпимо трудно видеть рожденного для вольной жизни прекрасного и сильного зверя за железными прутьями клетки. И какое же восхищение испытываешь, видя десятки, сотни редкостных животных на воле, в родной стихии. Когда находишься в компании туристов, впервые наблюдающих африканских зверей через огромное стекло смотровой веранды в каком-нибудь отеле, расположенном в Национальном парке в Абердэрах, то и дело слышишь восторженные возгласы: «Бьютифул!», «Вандерфул!», «Фантастик!» Прямо-таки Ноев ковчег на экваторе!

Как и всюду, за последние десятилетия животный мир Кении сильно пострадал. И здесь некоторые животные значатся в Красной книге: десять видов млекопитающих, обитающих в этой стране, находятся на грани исчезновения. Но в национальных парках и резерватах можно наблюдать «дикую жизнь» в ее нетронутом виде.

В представлении многих парк — это что-то строго спланированное, разлинованное, подстриженное, с балюстрадами, фонтанами, павильонами, скамейками, скульптурами, вазами, цветниками. Даже ландшафтные или пейзажные парки, как правило, огорожены, хорошо ухожены, самые старые деревья находятся под наблюдением, их лечат, как, например, знаменитые дубы в Коломенском, помнящие еще Ивана Калиту, или липы в «аллее Керн» в Михайловском, хранящей легкие шаги Пушкина. Национальные парки Кении ничем не похожи на такие ухоженные уголки. Они в буквальном смысле участки дикой природы. Здесь полностью запрещена всякая хозяйственная деятельность: строительство промышленных предприятий, добыча полезных ископаемых, распашка земель, выпас домашнего скота, рубка леса, заготовка сена, сбор плодов и растений, охота, рыбная ловля. Участки эти немалые. На них могут разместиться целые государства, такие, например, как Бельгия. Заповедные территории Кении составляют почти десять процентов всей площади страны. И кенийцы этим гордятся. Ведь в Японии, например, под заповедники отведено четыре, а в США — два процента территории.

Заповедные участки — вся эта огромная территория заселена обитателями африканских саванн, горных лесов и пустынь! Здесь они ведут привычный образ жизни — пасутся, охотятся, размножаются, воспитывают потомство, старятся и умирают.

Кенийские парки и резерваты не огорожены, и животные свободно могут покидать их, переходить в места, где раньше выпали дожди, появилась растительность. Такие переселения в прошлом были массовым явлением. Я видел со служебного самолетика, вроде нашего «кукурузника» времен войны, массовый переход животных из знаменитого танзанийского национального парка Серенгети в соседнюю Кению, где раньше выпали дожди. Тысячные стада антилоп-гну, зебр, газелей шли нескончаемыми потоками и сверху напоминали упорный, неукротимый ход косяков рыбы, идущей на нерест. В настоящее время животные значительно реже покидают национальные парки, хотя зачастую страдают от недостатка воды и растительности, от наплыва туристов. Куда идти? Земли распахивают под посевы, леса вырубают, возникают новые поселки, деревни, дороги.

Животные Африки в настоящее время прочно обосновались в национальных парках и резерватах, находя здесь относительно надежную защиту от полного истребления. Специалисты утверждают, что животные чувствуют границы парков и ведут себя в них, не проявляя особой осторожности, как будто знают, что здесь закон на их стороне. Вне парка они все время начеку, пугливы, в любое мгновение готовы скрыться в буше.

Профессор Б. Гржимек говорил, что надежное место для диких животных в нашем сегодняшнем урбанизированном мире — это национальные парки, территории, свободные от городов и поселков. Наибольших успехов на этом пути достигли африканские страны; это бедные страны, но они сохраняют удивительную природу для всех нас, для всего человечества.